Неточные совпадения
— Нет, я совсем не хороша. Ну, скажите мне… Постойте, посидимте, — сказала Кити, усаживая ее опять
на скамейку подле себя. — Скажите, неужели не оскорбительно думать, что
человек пренебрег вашею любовью, что он не хотел?..
— Этот у меня будет светский молодой
человек, — сказал папа, указывая
на Володю, — а этот поэт, — прибавил он, в то время как я, целуя маленькую сухую ручку княгини, с чрезвычайной ясностью воображал в этой руке розгу, под розгой —
скамейку, и т. д., и т. д.
Там
на спинках
скамеек сидели воробьи, точно старенькие
люди; по черноватой воде пруда плавал желтый лист тополей, напоминая ладони с обрубленными пальцами.
В пекарне началось оживление, кудрявый Алеша и остролицый, худенький подросток Фома налаживали в приямке два самовара, выгребали угли из печи, в углу гремели эмалированные кружки, лысый старик резал каравай хлеба равновесными ломтями, вытирали стол, двигали
скамейки, по асфальту пола звучно шлепали босые подошвы, с печки слезли два
человека в розовых рубахах, без поясов, одинаково растрепанные, одновременно и как будто одними и теми же движениями надели сапоги, полушубки и — ушли в дверь
на двор.
На скамейке у ворот сидел и прохлаждался вечерним воздухом лакей Смердяков, и Иван Федорович с первого взгляда
на него понял, что и в душе его сидел лакей Смердяков и что именно этого-то
человека и не может вынести его душа.
Сидит
человек на скамейке на Цветном бульваре и смотрит
на улицу,
на огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома
человек пять, и вдруг — никого! Куда они девались?.. Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда появляется пьяная толпа, шумит, дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается сквозь землю, а через пять минут опять вырастает из земли и шагает по тротуару с бутылкой водки в одной руке и со свертком в другой…
Скрип тихих шагов
на песке аллеи заставил его поднять голову.
Человек, лицо которого трудно было различить в темноте, подошел к
скамейке и сел подле него. Князь быстро придвинулся к нему, почти вплоть, и различил бледное лицо Рогожина.
Один раз, когда, сжав руками голову, он присел
на скамейку и зарыдал, я не вытерпел и выбежал из кустов
на дорожку, повинуясь неопределенному побуждению, толкавшему меня к этому
человеку.
На скамейке у окна сидело трое
человек.
— А независимость Сербии? Зверства турок? Первые добровольцы? И теперь не понимаешь? Ха-ха!.. Так я тебе скажу: это мое спасение, мой последний ход… Ты видишь, вон там сидит
на скамейке дама и злится, а
человек,
на которого она злится, возьмет да и уйдет добровольцем освобождать братьев славян от турецкого зверства. Ведь это, голубчик, целая идеища… Я даже во сне вижу этих турок. Во мне просыпается наша славянская стихийная тяга
на Восток…
Ноги эти принадлежали
человеку, сидевшему
на скамейке и читавшему газету;
человек этот оказался Потугиным. Литвинов издал легкое восклицание. Потугин положил газету
на колени и внимательно, без улыбки посмотрел
на Литвинова, и Литвинов посмотрел
на Потугина тоже внимательно и тоже без улыбки.
Барон еще
на школьной
скамейке подружился с князем Григоровым, познакомился через него с Бахтуловым, поступил к тому прямо
на службу по выходе из заведения и был теперь один из самых близких домашних
людей Михайла Борисовича. Служебная карьера через это открывалась барону великолепнейшая.
В саду, между тем, по распоряжению барона, засветили цветные фонари, и все кустики и деревца приняли какой-то фантастический вид: посреди их гуляли как бы тоже фантастические фигуры
людей.
На скамейку, расположенную у того окна, у которого сидел князь, пришли я сели Миклаков и Елена. Князя они совершенно не могли видеть.
Прежнего Савоськи точно не бывало;
на скамейке стоял совсем другой
человек, который всей своей фигурой, голосом и движениями производил магическое впечатление
на бурлаков.
Он юркнул в кусты и исчез; а я посидел еще
на скамейке. Я чувствовал недоуменье и какое-то другое, довольно приятное чувство… я никогда еще не встречался и не говорил с таким
человеком. Понемногу я размечтался… но вспомнил мифологию — и побрел домой.
Пошел, — добрые
люди дорогу показали; а жила она в конце города. Домик маленький, дверца низенькая. Вошел я к ссыльному-то к этому, гляжу: чисто у него, комната светлая, в углу кровать стоит, и занавеской угол отгорожен. Книг много,
на столе,
на полках… А рядом мастерская махонькая, там
на скамейке другая постель положена.
Этот неизвестный господин присел
на другой конец той же
скамейки и стал отдуваться, как обыкновенно отдувается
человек, утомленный ходьбою под солнечным жаром. Затем неторопливо скрутил он себе папироску, вставил ее в простой мундштучок и два раза искоса взглянул
на своего соседа.
Человек на скамейке отругивался. Катя узнала пьяницу столяра Капралова, сторожа Мурзановской дачи. Гуриенко ушла. Катя подошла к нему.
Катя зашла. За стойкою с огромным обзеленевшим самоваром грустно стоял бывший владелец кофейни, толстый грек Аврамиди. Было много болгар. Они сидели
на скамейках у стен и за столиками, молча слушали. Перед стойкою к ним держал речь приземистый
человек с кривыми ногами, в защитной куртке. Глаза у него были выпученные, зубы темные и кривые. Питомец темных подвалов, не знавший в детстве ни солнца, ни чистого воздуха.
В рубке купец, совсем желтый в лице, тихо и томительно пил чай с обрюзглой, еще молодой женой;
на кормовой палубе первого класса, вдоль
скамеек борта, размещалось
человек больше двадцати, почти все мужчины.
— Да ведь никто не видит, — оправдывается Боб. Но он ошибается. С одной из
скамеек неожиданно поднимается
человек и идет прямо
на нас.
Этот
человек ходит теперь по Петербургу, курит свои сигары, читает книжки и столько же думает обо мне, как о китайском императоре. Был он два, три раза
на даче у знакомого, увидал там барыню, нашел ее очень нелепой, поговорил с ней
на скамейке в саду, объявил, что весьма уважает брак вообще, и контору какого-то г. Фуа в особенности, а с этой барыней теперь делается что-то до того чудное, что еще день, другой — и она побежит отыскивать его, если он не догадается явиться
на дачу.
Виталина. Увидите, что стоило бы прокатиться и далее, хоть для настоящего разговора. Поместитесь-ка подле меня, Флегонт Парфеныч (указывает ему
на скамейку), а вы, молодой
человек, возьмите стул и присядьте поближе. Ты помнишь, старик, что случилось года четыре тому назад, когда я лежала
на смертном одре.
Боже мой! тело несчастной Розы лежало
на двух
скамейках; грудь ее была изрезана… и человечек, приметный только своим пунцовым носом, возился с окровавленным ножом и рукой в широкой ране, в которую глаз непосвященного боялся бы взглянуть: так отвратительна для
человека внутренность
человека!
На одной из
скамеек партера сидел красивый молодой
человек в форме гвардейского офицера. Высокого роста, с выразительными темно-синими глазами, с волнистыми светло-каштановыми волосами
на голове и
на усах, с правильными чертами матово-бледного лица, он невольно обращал
на себя взгляды мужчин и женщин с различными, впрочем, выражениями. Во взглядах первых проглядывало беспокойство, у вторых же они загорались желанием.
На дворе, под двумя вычищенными навесами, сидели за пятью столами 80
человек столующихся: старики вперемежку со старухами за большими столами
на скамейках; дети за маленькими столиками
на чурбачках с перекинутыми тесинами.
Свежий воздух, вид домов, города, лошадей,
людей, смотревших
на него, — все это развлекало Светлогуба. Сидя
на скамейке колесницы, спиною к кучеру, он невольно вглядывался в лица конвоирующих его солдат и встречавшихся жителей.
Возвращаясь же домой все среди такой же бесчисленной и оживленной толпы, я думал о том, как далека от нас ужасная война и как при всей своей ярости она бессильна над человеческой жизнью и созданиями
человека. Каким прочным, точно вылитым из стали, казалось мне все: и трамваи, и извозчики, и эти парочки
на круглых
скамейках, и весь обиход нашей жизни… и еще смешнее стал мой тогдашний первоначальный постыдный страх. Нам ли бояться?