Неточные совпадения
— Да уж три раза приходила. Впервой я ее увидал в самый день похорон, час спустя после
кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня, в дороге,
на рассвете,
на станции Малой Вишере; а в третий раз, два часа тому назад,
на квартире, где я стою, в комнате; я был один.
Другая неприятность тоже отчасти способствовала раздражению Катерины Ивановны:
на похоронах из жильцов, званных
на похороны, кроме полячка, который успел-таки забежать и
на кладбище, никто почти не был; к поминкам же, то есть к закуске, явились из них всё самые незначительные и бедные, многие из них не в своем даже виде, так, дрянь какая-то.
Ее уполномочила во всем и оставила по себе Катерина Ивановна, сама отправляясь
на кладбище.
Поспешив осведомиться у г-жи Липпевехзель, хлопотавшей в отсутствие Катерины Ивановны (находившейся
на кладбище) около накрывавшегося стола, он узнал, что поминки будут торжественные, что приглашены почти все жильцы, из них даже и незнакомые покойному, что приглашен даже Андрей Семенович Лебезятников, несмотря
на бывшую его ссору с Катериной Ивановной, и, наконец, он сам, Петр Петрович, не только приглашен, но даже с большим нетерпением ожидается, так как он почти самый важный гость из всех жильцов.
И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к
кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается
на кабак.
— Что тело долго стоит… ведь теперь жарко, дух… так что сегодня, к вечерне,
на кладбище перенесут, до завтра, в часовню. Катерина Ивановна сперва не хотела, а теперь и сама видит, что нельзя…
Подле бабушкиной могилы,
на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить: но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал
кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее.
— А вы лучше вот что скажите-ка, — высокомерно и с досадой прервал Петр Петрович, — вы можете ли-с… или лучше сказать: действительно ли и
на столько ли вы коротки с вышеупомянутою молодою особой, чтобы попросить ее теперь же,
на минуту, сюда, в эту комнату? Кажется, они все уж там воротились, с кладбища-то… Я слышу, поднялась ходьба… Мне бы надо ее повидать-с, особу-то-с.
И выходит в результате, что всё
на одну только кладку кирпичиков да
на расположение коридоров и комнат в фаланстере [Фаланстеры — дворцы-общежития, о которых мечтал в своей утопии Ш. Фурье, французский социалист-утопист.] свели! фаланстера-то и готова, да натура-то у вас для фаланстеры еще не готова, жизни хочет, жизненного процесса еще не завершила, рано
на кладбище!
Талант развивается и крепнет, когда человек сумеет сохранить в себе бодрость и силу
на распутии четырех дорог, из которых с одной всегда должно быть видно
кладбище.
Есть поверье, будто волшебными средствами можно получить неразменный рубль, т. е. такой рубль, который, сколько раз его ни выдавай, он все-таки опять является целым в кармане. Но для того, чтобы добыть такой рубль, нужно претерпеть большие страхи. Всех их я не помню, но знаю, что, между прочим, надо взять черную без единой отметины кошку и нести ее продавать рождественскою ночью
на перекресток четырех дорог, из которых притом одна непременно должна вести к
кладбищу.
— Представьте, он — спит! — сказала она, пожимая плечами. — Хотел переодеться, но свалился
на кушетку и — уснул, точно кот. Вы, пожалуйста; не думайте, что это от неуважения к вам! Просто: он всю ночь играл в карты, явился домой в десять утра, пьяный, хотел лечь спать, но вспомнил про вас, звонил в гостиницу, к вам, в больницу… затем отправился
на кладбище.
Перед городом лениво текла мутноватая река, над ним всходило солнце со стороны монастырского
кладбища и не торопясь, свершив свой путь, опускалось за бойнями,
на огородах.
Тусклое солнце висело над
кладбищем, освещая, сквозь знойную муть, кресты над могилами и выше всех крестов,
на холме, под сенью великолепно пышной березы, — три ствола от одного корня, — фигуру мраморного ангела, очень похожего
на больничную сиделку, старую деву.
— Люблю дьякона — умный. Храбрый. Жалко его. Третьего дня он сына отвез в больницу и знает, что из больницы повезет его только
на кладбище. А он его любит, дьякон. Видел я сына… Весьма пламенный юноша. Вероятно, таков был Сен-Жюст.
Вот что, брат, — налезая
на Самгина, говоря прямо в лицо ему, продолжал он осипшим голосом: — тут — Алина взвилась, хочет хоронить его обязательно
на Введенском
кладбище, ну — чепуха же!
— Анфимьевну-то вам бы скорее
на кладбище, а то — крысы ее портят. Щеки выели, даже смотреть страшно. Сыщика из сада товарищи давно вывезли, а Егор Васильич в сарае же. Стену в сарае поправил я. Так что все в порядке. Никаких следов.
«В то время, как в Европе успехи гигиены и санитарии», — дальше говорилось о плохом состоянии городских
кладбищ и, кстати, о том, что козы обывателей портят древесные посадки, уничтожают цветы
на могилах.
С детства слышал Клим эту песню, и была она знакома, как унылый, великопостный звон, как панихидное пение
на кладбище, над могилами. Тихое уныние овладевало им, но было в этом унынии нечто утешительное, думалось, что сотни людей, ковырявших землю короткими, должно быть, неудобными лопатами, и усталая песня их, и грязноватые облака, развешанные
на проводах телеграфа, за рекою, — все это дано надолго, может быть, навсегда, и во всем этом скрыта какая-то несокрушимость, обреченность.
— Ну вот, хоть один умный человек нашелся, — сквозь зубы, низким голосом заговорила она. — Ты, Клим, проводишь меня
на кладбище. А ты, Лютов, не ходи! Клим и Макаров пойдут. — Слышишь?
Нестерпимо длинен был путь Варавки от новенького вокзала, выстроенного им, до
кладбища. Отпевали в соборе, служили панихиды пред клубом, техническим училищем, пред домом Самгиных. У ворот дома стояла миловидная, рыжеватая девушка, держа за плечо голоногого, в сандалиях, человечка лет шести; девушка крестилась, а человечек, нахмуря черные брови, держал руки в карманах штанишек. Спивак подошла к нему, наклонилась, что-то сказала, мальчик, вздернув плечи, вынул из карманов руки, сложил их
на груди.
— Вы не дойдете, ведь это — далеко! Едемте, встретим
на кладбище.
Потом он должен был стоять более часа
на кладбище, у могилы, вырытой в рыжей земле; один бок могилы узорно осыпался и напоминал беззубую челюсть нищей старухи. Адвокат Правдин сказал речь, смело доказывая закономерность явлений природы; поп говорил о царе Давиде, гуслях его и о кроткой мудрости бога. Ветер неутомимо летал, посвистывая среди крестов и деревьев; над головами людей бесстрашно и молниеносно мелькали стрижи; за церковью, под горою, сердито фыркала пароотводная труба водокачки.
Пропев панихиду, пошли дальше, быстрее. Идти было неудобно. Ветки можжевельника цеплялись за подол платья матери, она дергала ногами, отбрасывая их, и дважды больно ушибла ногу Клима.
На кладбище соборный протоиерей Нифонт Славороссов, большой, с седыми космами до плеч и львиным лицом, картинно указывая одной рукой
на холодный цинковый гроб, а другую взвесив над ним, говорил потрясающим голосом...
— Если — мало, сходите в сарай, там до черта всякой дряни! Книжный шкаф есть, клавесины. Цветов хотите? У меня во флигеле множество их, землей пахнет, как
на кладбище.
— «
На одоевском городском
кладбище обращает
на себя внимание следующая эпитафия
на памятнике «купчихе Поликарповой...
— Он был мне ближе матери… такой смешной, милый. И милая его любовь к народу… А они,
на кладбище, говорят, что студенты нарыли ям, чтоб возбудить народ против царя. О, боже мой…
— Это было днем, а не ночью; в день Всех святых,
на кладбище.
Соединение пяти неприятных звуков этого слова как будто требовало, чтоб его произносили шепотом. Клим Иванович Самгин чувствовал, что по всему телу, обессиливая его, растекается жалостная и скучная тревога. Он остановился, стирая платком пот со лба, оглядываясь. Впереди, в лунном тумане, черные деревья похожи
на холмы, белые виллы напоминают часовни богатого
кладбища. Дорога, путаясь между этих вилл, ползет куда-то вверх…
— Ты, Анисим, — не поймана щука, ты не трепещи! Бери кума за пример — сидит, как чугунный памятник
на кладбище.
В день похорон с утра подул сильный ветер и как раз
на восток, в направлении
кладбища. Он толкал людей в спины, мешал шагать женщинам, поддувая юбки, путал прически мужчин, забрасывая волосы с затылков
на лбы и щеки. Пение хора он относил вперед процессии, и Самгин, ведя Варвару под руку, шагая сзади Спивак и матери, слышал только приглушенный крик...
Остаток вечера он провел в мыслях об этой женщине, а когда они прерывались, память показывала темное, острое лицо Варвары, с плотно закрытыми глазами, с кривой улыбочкой
на губах, — неплотно сомкнутые с правой стороны, они открывали три неприятно белых зуба, с золотой коронкой
на резце. Показывала пустынный кусок
кладбища, одетый толстым слоем снега, кучи комьев рыжей земли, две неподвижные фигуры над могилой, только что зарытой.
— Ну, это не очень определенно! Я думала, скажешь:
на кладбище. По глазам ты пессимист.
До вечера они объехали, обегали десяток больниц, дважды возвращались к железному кулачку замка
на двери кухни Хрисанфа. Было уже темно, когда Клим, вполголоса, предложил съездить
на кладбище.
А через несколько минут он уже машинально соображал: «Бывшие люди», прославленные модным писателем и модным театром, несут
на кладбище тело потомка старинной дворянской фамилии, убитого солдатами бессильного, бездарного царя». В этом было нечто и злорадное, и возмущавшее.
Что же стало с Обломовым? Где он? Где?
На ближайшем
кладбище под скромной урной покоится тело его между кустов, в затишье. Ветви сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой, да безмятежно пахнет полынь. Кажется, сам ангел тишины охраняет сон его.
Поговаривали об ильинской пятнице и о совершаемой ежегодно
на Пороховые Заводы прогулке пешком, о празднике
на Смоленском
кладбище, в Колпине.
Было за полдень давно. Над городом лежало оцепенение покоя, штиль
на суше, какой бывает
на море штиль широкой, степной, сельской и городской русской жизни. Это не город, а
кладбище, как все эти города.
— Помилуй, Леонтий; ты ничего не делаешь для своего времени, ты пятишься, как рак. Оставим римлян и греков — они сделали свое. Будем же делать и мы, чтоб разбудить это (он указал вокруг
на спящие улицы, сады и дома). Будем превращать эти обширные
кладбища в жилые места, встряхивать спящие умы от застоя!
— Пойдемте, братец, отсюда: здесь пустотой пахнет, — сказала Марфенька, — как ей не страшно одной: я бы умерла! А она еще не любит, когда к ней сюда придешь. Бесстрашная такая! Пожалуй,
на кладбище одна ночью пойдет, вон туда: видите?
И зарастет его могилка
на кладбище травкой, облупится
на ней бел камушек и забудут его все люди и самое потомство его, забудут потом самое имя его, ибо лишь немногие в памяти людей остаются — ну и пусть!
Один водил, водил по грязи, наконец повел в перелесок, в густую траву, по тропинке, совсем спрятавшейся среди кактусов и других кустов, и вывел
на холм, к
кладбищу, к тем огромным камням, которые мы видели с моря и приняли сначала за город.
Его похоронили
на общем крестьянском
кладбище, куда Надежда Васильевна ходила каждый день.
У него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке. Светила луна. Было тихо, тепло, но тепло по-осеннему. В предместье, около боен, выли собаки. Старцев оставил лошадей
на краю города, в одном из переулков, а сам пошел
на кладбище пешком. «У всякого свои странности, — думал он. — Котик тоже странная, и — кто знает? — быть может, она не шутит, придет», — и он отдался этой слабой, пустой надежде, и она опьянила его.
— А я вчера был
на кладбище, — начал Старцев. — Как это невеликодушно и немилосердно с вашей стороны…
«Сегодня, в одиннадцать часов вечера, — прочел Старцев, — будьте
на кладбище возле памятника Деметти».
Кому в самом деле придет серьезно в голову назначать свидание ночью, далеко за городом,
на кладбище, когда это легко можно устроить
на улице, в городском саду?
Так думал Старцев, бродя в клубе около столов, а в половине одиннадцатого вдруг взял и поехал
на кладбище.
С тех пор, может быть даже во весь год, и не бывал
на кладбище.