Неточные совпадения
Но вот солнце достигает зенита, и Угрюм-Бурчеев кричит: «Шабаш!» Опять повзводно строятся обыватели и
направляются обратно
в город, где церемониальным маршем проходят через «манеж для принятия пищи» и получают по куску черного хлеба с солью.
— Тебе надо подкрепиться, судя по лицу-то. Сострадание ведь на тебя глядя берет. Ведь ты и ночь не спал, я слышал, заседание у вас там было. А потом вся эта возня и мазня… Всего-то антидорцу кусочек, надо быть, пожевал. Есть у меня с собой
в кармане колбаса, давеча из
города захватил на всякий случай, сюда
направляясь, только ведь ты колбасы не станешь…
Ссыльные большей частью
направлялись в уездные
города Вологодской губернии, иногда
в Архангельск, некоторые возвращались из ссылки через Вологду.
И Лемм уторопленным шагом
направился к воротам,
в которые входил какой-то незнакомый ему господин,
в сером пальто и широкой соломенной шляпе. Вежливо поклонившись ему (он кланялся всем новым лицам
в городе О…; от знакомых он отворачивался на улице — такое уж он положил себе правило), Лемм прошел мимо и исчез за забором. Незнакомец с удивлением посмотрел ему вслед и, вглядевшись
в Лизу, подошел прямо к ней.
Штык-юнкер и темные личности отправились куда-то искать счастья. Тыбурций и Валек совершенно неожиданно исчезли, и никто не мог сказать, куда они
направились теперь, как никто не знал, откуда они пришли
в наш
город.
— Ваше высокоблагородие немедленно приступить изволите? — спросил меня исправник Маслобойников
в ту самую минуту, как я вылезал из тарантаса с намерением
направиться к станционному дому, расположенному
в самом центре
города С ***.
Вход
в покои Юлии Михайловны был особый, прямо с крыльца, налево; но на сей раз все
направились через залу — и, я полагаю, именно потому, что тут находился Степан Трофимович и что всё с ним случившееся, равно как и всё о шпигулинских, уже было возвещено Юлии Михайловне при въезде
в город.
Таким образом,
в ближайшую среду все гости почти одновременно выехали из
города и
направились к Синькову, где они застали как самую хозяйку, так равно и пребывавшего у нее камер-юнкера с какими-то озлобленными физиономиями. Дело
в том, что Екатерина Петровна почти окончательно рассорилась с своим адоратером, и ссора эта началась с нижеследующего.
По окончании обеда Мартын Степаныч и Аггей Никитич сейчас же отправились
в путь. Проехать им вместе приходилось всего только верст пятнадцать до первого уездного
города, откуда Пилецкий должен был
направиться по петербургскому тракту, а Аггей Никитич остаться
в самом
городе для обревизования почтовой конторы. Но, как ни кратко было время этого переезда, Аггей Никитич, томимый жаждой просвещения, решился воспользоваться случаем и снова заговорил с Мартыном Степанычем о трактате Марфина.
Когда толпа расходилась, двое из нее пошли не к заводу, как все, и не остались на Канатной, а медленно
направились к
городу. Шли они, задумавшись,
в ногу, и молчали.
В конце Канатной они простились.
Тотчас за больницей
город кончался и начиналось поле, и Сазонка побред
в поле. Ровное, не нарушаемое ни деревом, ни строением, оно привольно раскидывалось вширь, и самый ветерок казался его свободным и теплым дыханием. Сазонка сперва шел по просохшей дороге, потом свернул влево и прямиком по пару и прошлогоднему жнитву
направился к реке. Местами земля была еще сыровата, и там после его прохода оставались следы его ног с темными углублениями каблуков.
Как только
в городе Славнобубенске была получена эстафета полковника Пшецыньского, так тотчас казачьей сотне приказано было поспешно выступить
в село Высокие Снежки и послано эстафетное предписание нескольким пехотным ротам, расположенным
в уезде на ближайших пунктах около Снежков, немедленно
направиться туда же.
Археологические и этнографические исследования Ив. Полякова относятся главным образом к острову Сахалину, но он также работал и
в Южно-Уссурийском крае.
В июле 1882 года он высадился во Владивостоке и
направился по долине реки Суйфуна к селению Никольскому (впоследствии
город Никольск-Уссурийский). [И. Поляков. Отчет об исследованиях на острове Сахалине и
в Южно-Уссурийском крае. Изд. Академии наук, 1886 г. См. также приложение к XIV тому «Записок Академии наук», 1884 г., № 6.]
Мы вышли от коменданта злые и раздраженные. Куда
направиться? Поселок у вокзала сожжен,
в город попасть нельзя, потому что по Ангаре идет шуга, и перевоза нет; да и опасно ехать ночью из-за черкесов.
Легкий отряд Чернышова, которым командовал Тотлебен, напал на этот
город внезапно. Гарнизон Берлина состоял всего из трех батальонов. Поспешно бросились к нему на помощь небольшие прусские отряды. Пруссаков разогнали, и
в то время, когда сам Фридрих спешил к своей столице, она была занята русскими, которые наложили на нее контрибуцию и, разграбив окрестности,
в особенности загородные дворцы, поспешно ушли. На Берлин же
направились австрийцы под предводительством Ласси, но опоздали.
Затем все разошлись на работу. Петька остался под мостом, ждал их до рассвета да соскучился, и
направился один
в Китай-город погулять на свободе.
С грохотом то и дело по улицам проезжали телеги, наполненные страшным грузом — почерневшими мертвыми телами. Телеги сопровождались людьми, одетыми
в странную вощеную или смоленую одежду, с такими же остроконечными капюшонами на головах и
в масках, из-под которых сверкали
в большинстве случаев злобные глаза. Телеги медленно ехали по
городу,
направляясь к заставам, куда вывозили мертвецов — жертв уже с месяц как наступившего
в Москве сильного мора.
Из Харькова я
направился на Волгу, жил
в нескольких
городах под разными фамилиями и наконец женился
в Казани на дочери одного предводителя дворянства, фамилии которой я не назову, так как она через месяц после свадьбы умерла
в то время, когда я жил с нею
в деревне ее отца.