Неточные совпадения
Это были: очень высокий, сутуловатый мужчина с огромными руками, в коротком, не по росту, и старом пальто, с черными,
наивными и вместе страшными
глазами, и рябоватая миловидная женщина, очень дурно и безвкусно одетая.
Слушая графиню Лидию Ивановну и чувствуя устремленные на себя красивые,
наивные или плутовские — он сам не знал —
глаза Landau, Степан Аркадьич начинал испытывать какую-то особенную тяжесть в голове.
«Не очень остроумно», — подумал Самгин, отдуваясь и закрыв
глаза. Сидеть — неудобно, тишина — неприятна, и подумалось, что все эти
наивные таинственности, может быть, устроены нарочно, только затем, чтоб поразить его.
На одном из собраний против него выступил высокий человек, с курчавой, в мелких колечках, бородой серого цвета, из-под его больших нахмуренных бровей строго смотрели прозрачные голубые
глаза, на нем был сборный костюм, не по росту короткий и узкий, — клетчатые брюки, рыжие и черные, полосатый серый пиджак, синяя сатинетовая косоворотка. Было в этом человеке что-то смешное и
наивное, располагающее к нему.
Молодая,
наивная, почти детская усмешка ни разу не показалась на губах, ни разу не взглянула она так широко, открыто,
глазами, когда в них выражался или вопрос, или недоумение, или простодушное любопытство, как будто ей уж не о чем спрашивать, нечего знать, нечему удивляться!
Являлись перед ним напудренные маркизы, в кружевах, с мерцающими умом
глазами и с развратной улыбкой; потом застрелившиеся, повесившиеся и удавившиеся Вертеры; далее увядшие девы, с вечными слезами любви, с монастырем, и усатые лица недавних героев, с буйным огнем в
глазах,
наивные и сознательные донжуаны, и умники, трепещущие подозрения в любви и втайне обожающие своих ключниц… все, все!
На лице его можно было прочесть покойную уверенность в себе и понимание других, выглядывавшие из
глаз. «Пожил человек, знает жизнь и людей», — скажет о нем наблюдатель, и если не отнесет его к разряду особенных, высших натур, то еще менее к разряду натур
наивных.
Он готовит их к опыту по каким-то намекам, непонятным для
наивных натур, но явным для открытых, острых
глаз, которые способны, при блеске молнии, разрезавшей тучи, схватить весь рисунок освещенной местности и удержать в памяти.
Так же снизу вверх смотрели улыбающиеся,
наивные, чуть косившие черные
глаза.
Да, это была она. Он видел теперь ясно ту исключительную, таинственную особенность, которая отделяет каждое лицо от другого, делает его особенным, единственным, неповторяемым. Несмотря на неестественную белизну и полноту лица, особенность эта, милая, исключительная особенность, была в этом лице, в губах, в немного косивших
глазах и, главное, в этом
наивном, улыбающемся взгляде и в выражении готовности не только в лице, но и во всей фигуре.
Она восхищала его своею свежестью,
наивным выражением
глаз и щек.
И в самом деле, она с
наивным любопытством смотрела на него, точно хотела поближе разглядеть и понять человека, который когда-то любил ее так пламенно, с такой нежностью и так несчастливо; ее
глаза благодарили его за эту любовь.
…Действительно, какая-то шекспировская фантазия пронеслась перед нашими
глазами на сером фонде Англии, с чисто шекспировской близостью великого и отвратительного, раздирающего душу и скрипящего по тарелке. Святая простота человека,
наивная простота масс и тайные окопы за стеной, интриги, ложь. Знакомые тени мелькают в других образах — от Гамлета до короля Лира, от Гонериль и Корделий до честного Яго. Яго — всё крошечные, но зато какое количество и какая у них честность!
Глаза парубка с
наивным изумлением бродили по стенам с фресками и проникали в зияющие впадины окон, откуда из таинственного полумрака поблескивала кое — где позолота карнизов и случайный луч света выхватывал уцелевшие на стенах фигуры нимф и амуров.
Было знойно и тихо. В огороде качались желтые подсолнухи. К ним, жужжа, липли пчелы. На кольях старого тына чернели опрокинутые горшки, жесткие листья кукурузы шелестели брюзгливо и сухо. Старые
глаза озирались с
наивным удивлением: что это тут кругом? Куда девались панцырные товарищи, пан Холевинский, его хоругвь, прежняя шляхта?..
Сестре госпожи Мечниковой шел только семнадцатый год. Она принадлежала к натурам, не рано складывающимся и формирующимся. Фигура ее была еще совершенно детская, талия прямая и узенькая, руки длинные, в плечах не было еще той приятной округлости, которая составляет их манящую прелесть, грудь едва обозначалась, губы довольны бледны, и в
глазах преобладающее выражение
наивного детского любопытства.
Любку страшно морил сон, слипались
глаза, и она с усилием таращила их, чтобы не заснуть, а на губах лежала та же
наивная, детская, усталая улыбка, которую Лихонин заметил еще и там, в кабинете. И из одного угла ее рта слегка тянулась слюна.
И старший рабочий, с рыжей бородой, свалявшейся набок, и с голубыми строгими
глазами; и огромный парень, у которого левый
глаз затек и от лба до скулы и от носа до виска расплывалось пятно черно-сизого цвета; и мальчишка с
наивным, деревенским лицом, с разинутым ртом, как у птенца, безвольным, мокрым; и старик, который, припоздавши, бежал за артелью смешной козлиной рысью; и их одежды, запачканные известкой, их фартуки и их зубила — все это мелькнуло перед ним неодушевленной вереницей — цветной, пестрой, но мертвой лентой кинематографа.
И она опять обняла и принялась взасос целовать Тамару которая со своими опущенными
глазами и
наивным нежным лицом казалась теперь совсем девочкой. Но, освободившись наконец, от хозяйки, она спросила по-русски...
Я остолбенел от изумления. Я и ожидал, что в этот вечер случится какая-нибудь катастрофа. Но слишком резкая откровенность Наташи и нескрываемый презрительный тон ее слов изумили меня до последней крайности. Стало быть, она действительно что-то знала, думал я, и безотлагательно решилась на разрыв. Может быть, даже с нетерпением ждала князя, чтобы разом все прямо в
глаза ему высказать. Князь слегка побледнел. Лицо Алеши изображало
наивный страх и томительное ожидание.
Луша тихо засмеялась теми же детскими нотками, как смеялся отец; ровные белые зубы и ямочки на щеках придавали смеху Луши какую-то
наивную прелесть, хотя карие
глаза оставались серьезными и в них светилось что-то жесткое и недоверчивое.
О лежала. Я медленно целовал ее. Я целовал эту
наивную пухлую складочку на запястье, синие
глаза были закрыты, розовый полумесяц медленно расцветал, распускался — и я целовал ее всю.
И, глядя неотступно в лицо корпусного командира, он подумал про себя, по своей
наивной детской привычке: «
Глаза боевого генерала с удовольствием остановились на стройной, худощавой фигуре молодого подпоручика».
Их было трое: поручик Веткин — лысый, усатый человек лет тридцати трех, весельчак, говорун, певун и пьяница, подпоручик Ромашов, служивший всего второй год в полку, и подпрапорщик Лбов, живой стройный мальчишка с лукаво-ласково-глупыми
глазами и с вечной улыбкой на толстых
наивных губах, — весь точно начиненный старыми офицерскими анекдотами.
— Это что за человек? — спросил я хозяйку. Мавра Кузьмовна желала улыбаться, но губы ее только судорожно двигались и никак не складывались в улыбку; она постоянно заглядывала мне в
глаза, как бы усиливаясь уловить мою мысль, а своим собственным
глазам старалась придать выражение беспечности и даже
наивной веселости.
По крайней мере, я лично очень жалею, что на наших
глазах переводится
наивная и добродушная порода людей, вполне довольных получаемым ими содержанием.
И тут сказывалась разность двух душ, двух темпераментов, двух кровей. Александров любил с такою же
наивной простотой и радостью, с какою растут травы и распускаются почки. Он не думал и даже не умел еще думать о том, в какие формы выльется в будущем его любовь. Он только, вспоминая о Зиночке, чувствовал порою горячую резь в
глазах и потребность заплакать от радостного умиления.
Таким образом, когда наконец появился сам Николай Всеволодович, все встретили его с самою
наивною серьезностью, во всех
глазах, на него устремленных, читались самые нетерпеливые ожидания.
Улегшись, я закрыл
глаза, скоро опять открыв их. При этом моем состоянии сон был прекрасной, но
наивной выдумкой. Я лежал так долго, еще раз обдумывая события вечера, а также объяснение с Гезом завтра утром, которое считал неизбежным. Я стал наконец надеяться, что, когда Гез очнется — если только он сможет очнуться, — я сумею заставить его искупить дикую выходку, в которой он едва ли не раскаивается уже теперь. Увы, я мало знал этого человека!
Да, это было чудное лицо, серьезное и
наивное, с большими серыми
глазами, удивительным цветом кожи, с строгими линиями, с выражением какой-то детской доверчивости.
Маляр — маленький, костлявый, черный; в его темных
глазах светится задумчивая мягкая улыбка мечтателя; хотя его верхняя губа и щеки выбриты досиня — лицо, от этой улыбки, кажется детским и
наивным.
«Отколупнет ли крендель» Градов-Соколов, закатит ли
глаза томная Рыбчинская, рявкнет ли Соловцов или, как в барабан, лупит себя по груди Рощин-Инсаров, улыбнется ли, рублем подарит
наивная Мартынова — на все отзыв от всей души, с шумом и грохотом.
Что-то новое явилось в его темных
глазах, более детское и
наивное, менее серьезное; одиночество и темнота, порождая в нем жуткое чувство ожидания чего-то, волновали и возбуждали его любопытство, заставляли его идти в темный угол и смотреть, что скрыто там, в покровах тьмы?
И все-таки, даже когда Фоме минуло девятнадцать лет, — было в нем что-то детское,
наивное, отличавшее его от сверстников. Они смеялись над ним, считая его глупым; он держался в стороне от них, обиженный отношением к нему. А отцу и Маякину, которые не спускали его с
глаз, эта неопределенность характера Фомы внушала серьезные опасения.
Она взглянула на него
глазами совсем маленькой и
наивной девочки и сказала...
Но все же передо мной в тяжелые минуты вставали
глаза Изборского, глубокие, умные и детски-наивные… Да, он много думал не над одними специальными вопросами.
Глаза мудреца и ребенка… Но, если они могут так ясно смотреть на мир, то это оттого, что он не «увидел» того, что я увидел. Увидеть значит не только отразить в уме известный зрительный образ и найти для него название. Это значит пустить его так, как я его пустил в свою душу…
Колесников улыбнулся. Снова появились на лице землистые тени, кто-то тяжелый сидел на груди и душил за горло, — с трудом прорывалось хриплое дыхание, и толчками, неровно дергалась грудь. В черном озарении ужаса подходила смерть. Колесников заметался и застонал, и склонившийся Саша увидел в широко открытых
глазах мольбу о помощи и страх,
наивный, почти детский.
О, милые простые люди, мужественные сердца,
наивные первобытные души, крепкие тела, обвеянные соленым морским ветром, мозолистые руки, зоркие
глаза, которые столько раз глядели в лицо смерти, в самые ее зрачки!
Тогда Мячков размахивался и изо всех сил ударял
наивного хвастуна, но не в грудь, а под ложечку, как раз туда, где кончается грудная клетка и где у детей такое чувствительное место. Несколько минут новичок не мог передохнуть и с вытаращенными
глазами, перегнувшись пополам, весь посиневший от страшной боли, только раскрывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды. А Мячков около него радостно потирал руки, кашлял и сгибался в три погибели, заливаясь тоненьким ликующим смехом.
Но впечатления первого дня все-таки не умирали в его душе, и он всегда мог вызвать чрезвычайно живо перед своими
глазами тогдашний вид всех этих предметов, вид, совсем отличный от их настоящего вида, гораздо более яркий, свежий и как будто бы
наивный.
«В сущности она, — думал он, — вульгарна: слишком много крови и мускулов, мало нервов. Её
наивное лицо неинтеллигентно, а гордость, сверкающая в открытом взгляде её глубоких тёмных
глаз, — это гордость женщины, убеждённой в своей красоте и избалованной поклонением мужчин. Сестра говорила, что эта Варенька всех побеждает. Конечно, она попытается победить и его. Но он приехал сюда работать, а не шалить, и она скоро поймёт это».
Прошка один кормил свою семью, то есть отца и малолетков. Последние вырастали на выселковской площади, глядя на отца, на сестру, на брата своими детски-наивными
глазами. В этих
глазах рано засветилась недетская дума. Казалось малолетки обсуждали три пути, какими шли их ближайшие родственники, решая про себя, какой из них представляет наиболее удобств.
По
наивному оживлению, сверкавшему в простодушно-хищных
глазах моего спутника, я сразу увидел, что ему удалось уже завязать один из тех разговоров, до которых он был великий охотник.
Гурову было уже скучно слушать, его раздражал
наивный тон, это покаяние, такое неожиданное и неуместное; если бы не слезы на
глазах, то можно было бы подумать, что она шутит или играет роль.
Я постоял немного в раздумье и тихо поплелся назад, чтобы еще взглянуть на дом в котором она жила, милый,
наивный, старый дом, который, казалось, окнами своего мезонина глядел на меня, как
глазами, и понимал все.
Черты этого лица, несмотря на некоторую одутловатость щек, были так нежны и тонки, что казались нарисованными без теней и без красок на прозрачном фарфоре, и тем ярче выступали среди них неестественно большие, светлые, прекрасные
глаза, которые глядели с задумчивым и
наивным удивлением, как
глаза у святых девственниц на картинах прерафаэлитов.
Все
глаза обратились к m-me M*, и, застигнутая всеобщим вниманием врасплох, она вдруг сама, как дитя, закраснелась от какого-то противовольного и
наивного чувства и через силу, хотя весьма неудачно, старалась подавить свою краску смехом…
Но его рассказ постоянно поражает нас безыскусственною,
наивною простотою летописи, и это обстоятельство еще более возвышает в наших
глазах значение его записок как несомненного памятника времен минувших.
Лицо у него было некрасивое, но выразительное и с очень тонкими чертами; несколько
наивный вид ему придавали вихры темных волос, завивающихся «гнездышками» по обеим сторонам высокого лба, но большие серые
глаза — слишком большие для такого худенького детского лица — смотрели умно, твердо и не по-детски серьезно.
Удаленные в коридор больные улыбались
наивному, мальчишески-дерзкому крику, а о. дьякон закрывал
глаза, протягивал вперед руки и шептал...