Неточные совпадения
Но ведь сознательное достижение этой высоты — путем
мук,
жертв, страшного труда всей жизни над собой — безусловно, без помощи посторонних, выгодных обстоятельств, дается так немногим, что — можно сказать — почти никому не дается, а между тем как многие, утомясь, отчаявшись или наскучив битвами жизни, останавливаются на полдороге, сворачивают в сторону и, наконец, совсем теряют из вида задачу нравственного развития и перестают верить в нее.
Мистик разрешенного образца может жить в мире, как и все мирские люди живут, без юродства, без
жертв, без
муки отвержения миром, во фраке, причесанный и приглаженный.
Человечество само по себе не может искупить греха, так как
жертва его и кровавая его
мука не равна преступлению богоотступничества и само оно не может простить себе греха.
Так гласит песня; но не так было на деле. Летописи показывают нам Малюту в чести у Ивана Васильевича еще долго после 1565 года. Много любимцев в разные времена пали
жертвою царских подозрений. Не стало ни Басмановых, ни Грязного, ни Вяземского, но Малюта ни разу не испытал опалы. Он, по предсказанию старой Онуфревны, не приял своей
муки в этой жизни и умер честною смертию. В обиходе монастыря св. Иосифа Волоцкого, где погребено его тело, сказано, что он убит на государском деле под Найдою.
Маркиза де Бренвилье (1630–1676) известна как отравительница, наслаждавшаяся
муками своих
жертв.]
Зачем же тогда чистота, зачем бескорыстие и эти ужасные
муки? — кто догадается о
жертве, когда потерялся белый агнец в скопище хищных зверей и убойного скота, погибает под ножом безвестно!
Его отец богатый был маркиз,
Но
жертвой стал народного волненья:
На фонаре однажды он повис,
Как было в моде, вместо украшенья.
Приятель наш, парижский Адонис,
Оставив прах родителя судьбине,
Не поклонился гордой гильотине:
Он молча проклял вольность и народ,
И натощак отправился в поход,
И, наконец, едва живой от
муки,
Пришел в Россию поощрять науки.
Воплотившийся Бог до конца разделил судьбу испорченного грехом мира и человека, до крестной
муки и смерти [«На землю сшел еси, да спасеши Адама, и на земли не обрет сего, Владыко, даже до ада снизшел, еси ищай» (Утреня Великой Субботы, Похвалы, статья первая, ст. 25).], и все отдельные моменты земной жизни Спасителя представляют как бы единый и слитный акт божественной
жертвы [Интересную литургическую иллюстрацию этой мысли мы имеем в том малоизвестном факте, что богослужения пред Рождеством Христовым включают в себя сознательные и преднамеренные параллели богослужению Страстной седмицы, преимущественно Великой Пятницы и Субботы, и отдельные, притом характернейшие песнопения воспроизводятся здесь лишь с необходимыми и небольшими изменениями.
Из теплого гнезда, от близких и любимых,
От мирной праздности, от солнца и цветов
Зову тебя для
жертв и
мук невыносимых
В ряды озлобленных, истерзанных бойцов.
Умно приготовлено, хорошо сказано, но какие утешения победят чувство матери, у которой отнимают сына? Все
муки ее сосредоточились в этом чувстве; ни о чем другом не помышляла она, ни о чем не хотела знать. Чтобы сохранить при себе свое дитя, она готова была отдать за него свой сан, свои богатства, идти хоть в услужение. Но неисполнение клятвы должно принести ужасное несчастие мужу ее, и она решается на
жертву.
«
Жертвы были перед ним, — как образно говорит Карамзин, — но еще не вздыхали, к его изумлению и
муке».
А для сохранения того и другого готов сам на все
жертвы, на все
муки.
Жизнь в самой России есть
мука, согласие на
жертву и подвиг, на унижение.
Но этой
мукой,
жертвой и подвигом спасается Россия.