Неточные совпадения
На первом
месте — старый
князь,
Седой, одетый в белое,
Лицо перекошенное
И — разные глаза.
Но как пришло это баснословное богатство, так оно и улетучилось. Во-первых, Козырь не поладил с Домашкой Стрельчихой, которая заняла
место Аленки. Во-вторых, побывав в Петербурге, Козырь стал хвастаться;
князя Орлова звал Гришей, а о Мамонове и Ермолове говорил, что они умом коротки, что он, Козырь,"много им насчет национальной политики толковал, да мало они поняли".
— Да, он просил передать о получении
места Дарье Александровне, — недовольно сказал Сергей Иванович, полагая, что
князь говорит некстати.
— Ну, про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал
князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь получает
место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего — что ж, Долли, это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же не верить в пользу восьми тысяч.
— Носится с ним из
места в
место, — улыбаясь сказал
князь. — Я ей советовал попробовать снести его на ледник.
― А, Алины-Надины. Ну, у нас
места нет. А иди к тому столу да занимай скорее
место, ― сказал
князь и, отвернувшись, осторожно принял тарелку с ухою из налимов.
Фюрст Щербацкий замт гемалин унд тохтэр, [
Князь Щербацкий с женой и дочерью,] и по квартире, которую заняли, и по имени, и по знакомым, которых они нашли, тотчас же кристаллизовались в свое определенное и предназначенное им
место.
— Ваше сиятельство! не сойду с
места, покуда не получу милости! — говорил <Чичиков>, не выпуская сапог
князя и проехавшись, вместе с ногой, по полу в фраке наваринского пламени и дыма.
Сам же он во всю жизнь свою не ходил по другой улице, кроме той, которая вела к
месту его службы, где не было никаких публичных красивых зданий; не замечал никого из встречных, был ли он генерал или
князь; в глаза не знал прихотей, какие дразнят в столицах людей, падких на невоздержанье, и даже отроду не был в театре.
Когда молодой
князь подошел к ней, она сказала ему несколько слов, называя его вы, и взглянула на него с выражением такого пренебрежения, что, если бы я был на его
месте, я растерялся бы совершенно; но Этьен был, как видно, мальчик не такого сложения: он не только не обратил никакого внимания на прием бабушки, но даже и на всю ее особу, а раскланялся всему обществу, если не ловко, то совершенно развязно.
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими
князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные
места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
— Он — двоюродный брат мужа, — прежде всего сообщила Лидия, а затем, в тоне осуждения, рассказала, что Туробоев служил в каком-то комитете, который называл «Комитетом Тришкина кафтана», затем ему предложили
место земского начальника, но он сказал, что в полицию не пойдет. Теперь пишет непонятные статьи в «Петербургских ведомостях» и утверждает, что муза редактора — настоящий нильский крокодил, он живет в цинковом корыте в квартире
князя Ухтомского и
князь пишет передовые статьи по его наущению.
— Рг. prince M. Michel, [
Князь М. Мишель (фр.).] — говорил Волков, — а фамилия Тюменев не уписалась; это он мне в Пасху подарил, вместо яичка. Но прощайте, au revoir. Мне еще в десять
мест. — Боже мой, что это за веселье на свете!
«…на его
место, — шепотом читал он дальше, — прочат в министры
князя И. В., а товарищем И. Б — а… Женщины подняли гвалт… П. П. проиграл семьдесят тысяч… X — ие уехали за границу… Тебе скучно, вижу, что морщишься — спрашиваешь — что Софья Николаевна (начал живее читать Райский): сейчас, сейчас, я берег вести о ней pour la bonne bouch [на закуску (фр.).]…»
Мы играли уже с лишком час; наконец я увидел с своего
места, что
князь вдруг встал и, бледный, перешел к нам и остановился передо мной напротив, через стол: он все проиграл и молча смотрел на мою игру, впрочем, вероятно, ничего в ней не понимая и даже не думая уже об игре.
Этого чиновника, служившего, кроме того, на казенном
месте, и одного было бы совершенно достаточно; но, по желанию самого
князя, прибавили и меня, будто бы на помощь чиновнику; но я тотчас же был переведен в кабинет и часто, даже для виду, не имел пред собою занятий, ни бумаг, ни книг.
До того же времени ездил дома в три, все с
князем, который «вводил» меня в эти
места.
С
князем он был на дружеской ноге: они часто вместе и заодно играли; но
князь даже вздрогнул, завидев его, я заметил это с своего
места: этот мальчик был всюду как у себя дома, говорил громко и весело, не стесняясь ничем и все, что на ум придет, и, уж разумеется, ему и в голову не могло прийти, что наш хозяин так дрожит перед своим важным гостем за свое общество.
— А это… а это — мой милый и юный друг Аркадий Андреевич Дол… — пролепетал
князь, заметив, что она мне поклонилась, а я все сижу, — и вдруг осекся: может, сконфузился, что меня с ней знакомит (то есть, в сущности, брата с сестрой). Подушка тоже мне поклонилась; но я вдруг преглупо вскипел и вскочил с
места: прилив выделанной гордости, совершенно бессмысленной; все от самолюбия.
Это
место оказалось в доме у старого
князя Сокольского.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены
князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если
место будет, потому что в сущности не стоит).
Через минуту отправился и Дарзан, условившись с
князем непременно встретиться завтра в каком-то уже намеченном у них
месте — в игорном доме разумеется. Выходя, он крикнул что-то Стебелькову и слегка поклонился и мне. Чуть он вышел, Стебельков вскочил с
места и стал среди комнаты, подняв палец кверху...
— Как, разве сегодня? — вскричал вдруг
князь, срываясь с
места.
Давеча
князь крикнул ему вслед, что не боится его вовсе: уж и в самом деле не говорил ли Стебельков ему в кабинете об Анне Андреевне; воображаю, как бы я был взбешен на его
месте.
Я был так смущен только что происшедшим, что, при входе их, даже не встал, хотя
князь встал им навстречу; а потом подумал, что уж стыдно вставать, и остался на
месте.
Губернатор, узнав, что мы отказываемся принять и другое
место, отвечал, что больше у него нет никаких, что указанное нами принадлежит
князю Омуре, на которое он не имеет прав. Оба губернатора после всего этого успокоились: они объявили нам, что полномочные назначены,
место отводят, следовательно, если мы и за этим за всем уходим, то они уж не виноваты.
Суда наши держались с нами, но адмирал разослал их: транспорт «
Князь Меншиков» — в Шанхай, за справками, шкуну — к острову Батану отыскать якорное
место и заготовить провизию, корвет — еще куда-то. Сами идем на островок Гамильтон, у корейского берега, и там дождемся транспорта.
Вон деревни жмутся в теснинах, кое-где разбросаны хижины. А это что: какие-то занавески с нарисованными на них, белой и черной краской, кругами? гербы Физенского и Сатсумского удельных
князей, сказали нам гости. Дунул ветерок, занавески заколебались и обнаружили пушки: в одном
месте три, с развалившимися станками, в другом одна вовсе без станка — как страшно! Наши артиллеристы подозревают, что на этих батареях есть и деревянные пушки.
На стенах, обитых белыми бумажными и во многих
местах уже треснувшими обоями, красовались два большие портрета — одного какого-то
князя, лет тридцать назад бывшего генерал-губернатором местного края, и какого-то архиерея, давно уже тоже почившего.
Я сел на
место частного пристава и взял первую бумагу, лежавшую на столе, — билет на похороны дворового человека
князя Гагарина и медицинское свидетельство, что он умер по всем правилам науки. Я взял другую — полицейский устав. Я пробежал его и нашел в нем статью, в которой сказано: «Всякий арестованный имеет право через три дня после ареста узнать причину оного и быть выпущен». Эту статью я себе заметил.
Я в другом
месте [«Крещеная собственность». (Прим. А. И. Герцена.)] рассказал о человеке, засеченном
князем Трубецким, и о камергере Базилевском, высеченном своими людьми. Прибавлю еще одну дамскую историю.
Так
князь Долгорукий был отправлен из Перми в Верхотурье. Верхотурье, потерянное в горах и снегах, принадлежит еще к Пермской губернии, но это
место стоит Березова по климату, — оно хуже Березова — по пустоте.
Одним словом, день кончился полным триумфом для Золотухиной. Селина Архиповна сама показала гостям чудеса Отрады, и не только накормила их обедом, но и оставила ночевать. Но, что всего важнее, в этот же день была решена участь Мишанки и самой Марьи Маревны. Первого
князь взялся определить на свой счет в московский дворянский институт; второй Селина Архиповна предложила
место экономки в московском княжеском доме.
— Устроилась, слава Богу. Вот здесь у
князя М. М. в экономках служу. — Она указала на великолепную виллу, в глубине сада, обнесенного каменным забором. — По крайней мере,
место постоянное. Переезжать не надо.
Этого свирепого
князя, согласно легенде, съели мыши, а простой народ на его
место поставил королем крестьянина Пяста.
— Послушайте, Келлер, я бы на вашем
месте лучше не признавался в этом без особой нужды, — начал было
князь, — а впрочем, ведь вы, может быть, нарочно на себя наговариваете?
Надо предположить, что такое впечатление внезапного ужаса, сопряженного со всеми другими страшными впечатлениями той минуты, — вдруг оцепенили Рогожина на
месте и тем спасли
князя от неизбежного удара ножом, на него уже падавшего.
— И за всё прощаете? За всё кроме вазы? — встал было
князь вдруг с
места, но старичок тотчас же опять притянул его за руку. Он не хотел упускать его.
— На
месте редактора я бы не напечатал; что же касается вообще до записок очевидцев, то поверят скорее грубому лгуну, но забавнику, чем человеку достойному и заслуженному. Я знаю некоторые записки о двенадцатом годе, которые… Я принял решение,
князь; я оставляю этот дом, — дом господина Лебедева.
— Да, положим; только как же это, однако?.. Я всё не понимаю, — бормотал
князь, сбитый с толку, — прежде, вы говорили, тут не было, и вы на этом
месте искали, а тут вдруг очутилось?
— Если хотите — останьтесь и вы при нем, — сказал
князь, —
место будет.
— Оставь, — проговорил Парфен и быстро вырвал из рук
князя ножик, который тот взял со стола, подле книги, и положил его опять на прежнее
место.
Увы! Аглая не выходила, и
князь пропадал. Чуть лепеча и потерявшись, он было выразил мнение, что починить дорогу чрезвычайно полезно, но Аделаида вдруг засмеялась, и
князь опять уничтожился. В это-то самое мгновение и вошла Аглая спокойно и важно, церемонно отдала
князю поклон и торжественно заняла самое видное
место у круглого стола. Она вопросительно посмотрела на
князя. Все поняли, что настало разрешение всех недоумений.
— Изложение дела. Я его племянник, это он не солгал, хоть и всё лжет. Я курса не кончил, но кончить хочу и на своем настою, потому что у меня есть характер. А покамест, чтобы существовать,
место одно беру в двадцать пять рублей на железной дороге. Сознаюсь, кроме того, что он мне раза два-три уже помог. У меня было двадцать рублей, и я их проиграл. Ну, верите ли,
князь, я был так подл, так низок, что я их проиграл!
Князь заметил, что Аглая вдруг вышла из своего
места и подошла к столу. Он не смел на нее посмотреть, но он чувствовал всем существом, что в это мгновение она на него смотрит и, может быть, смотрит грозно, что в черных глазах ее непременно негодование, и лицо вспыхнуло.
Только
князь Лев Николаевич остался на одну секунду на
месте, как бы в нерешимости, да Евгений Павлович всё еще стоял, не опомнившись.
— А генеральша когда принимает? — спросил
князь, усаживаясь опять на прежнее
место.
Через пять минут он пришел действительно;
князь ждал его на том же
месте.
— Хотите, я вас доведу, — сказал
князь, привстав с
места, и осекся, вспомнив недавний запрет уходить со двора.
— Ах, довольно, Лебедев! — с каким-то неприятным ощущением перебил
князь, точно дотронулись до его больного
места. — Всё это… не так. Скажите лучше, когда переезжаете? Мне чем скорее, тем лучше, потому что я в гостинице…