Неточные совпадения
Епископ показывал
местами трещины по стенам,
местами обвалившуюся штукатурку, раздвинувшиеся столбы — все следы землетрясения.
И в той грамоте прописано
епископу Софронию, как скоро услышит он в пределах России благодатию Божиею еще от митрополии посланного другого
епископа, абие положить себе запрещение от тех
мест епархии, какие другому
епископу определены будут…
В действии же
епископы и прочие священники, в России сущие, смотрительного ради случая и доколе обстоит гонение, могут иметь пребывание во всяком граде и
месте, где кому будет возможность скрыться от мучительских рук, и имеют право безвозбранно в нуждах христианам помогать и их требы священнические исполнять.
— Нет, матушка… Как возможно… Избави Бог, — сказал Василий Борисыч. — Софрон только при своем
месте, в Симбирске, будет действовать — там у него приятели живут: Вандышевы, Мингалевы, Константиновы — пускай его с ними, как знает, так и валандается. А в наместниках иной будет — человек достойный, — а на
место Софрона в российские пределы тоже достойный
епископ поставлен — Антоний.
Теперь же на него и судом митрополита осуждение со извержением из архиерейского чина последовало, на
место же его новый
епископ поставлен.
— То-то и есть, — продолжала Манефа. — Как же должно вашего Софрона
епископа понимать?.. А?.. Были от меня посыланы верные люди по разным
местам, и письмами обсылалась… Нехорошие про него слухи, Василий Борисыч, ох, какие нехорошие!.. А Москва его терпит!.. Да как не терпеть?.. Московский избранник!..
— А за то, что он первый опознал про такое богатство, — отвечал Стуколов. — Вот, положим, у тебя теперь сто тысяч в руках, да разве получишь ты на них миллионы, коль я не укажу тебе
места, не научу, как надо поступать? Положим, другой тебя и научит всем порядкам: как заявлять прииски, как закрепить их за собой… А где копать-то станешь?.. В каком
месте прииск заявишь?.. За то, чтобы знать, где золото лежит, давай деньги
епископу… Да и денег не надо — барыши пополам.
— А если от
епископа, — заметила Таифа, — так, может, толкуют они, как ему в наши
места прибыть. Дело опасное, надо тайну держать.
Ведомо вам, что в мимошедшем седьмь тысящ триста пятьдесят седьмом году, ианнуария в третий день, на память святого пророка Малахии, господин митрополит всех древлеправославных христиан по долгу своего пастырства, помощь желая сотворить всем в Российской державе пребывающим древлеправославным христианам, столь изнемогшим в проявлении духовных чинов, по совету всего освященного собора, рукоположил во
епископа на Симбирскую епархию господина Софрония, и для общей пользы смотрительно препоручил ему на время правление и прочих
мест в России, на что и снабдил его своею святительскою грамотою.
— Послужи за отечество свое, — говорил Манштейн Зубареву, — съезди в раскольничьи слободы и уговори раскольников, чтобы они склонились к нам и помогли вступить на престол Ивану Антоновичу, а мы, по их желанию, будем писать патриарху, чтобы им посвятить
епископа; у нас был их один поп, да обманул нас и уехал. А как посвятят
епископа, так он от себя своих попов по всем
местам, где есть раскольники, разошлет, и они сделают бунт.
В указе митрополита Тимофея Щербатского писано, что «некоторые священнические сыны, а именно: Стефан да Федор Клеоповы, Антоний Буринской, дьякон, да Петр Голобудский, зная свое дело к получению иерейского чина недостоинство и в чтении крайнее неискусство, минуя архипастыря своего, отшед за рубеж к чужестранным
епископам без всякой правильной причины, без указных презентов (?) и ни к какому
месту, не удостоен ваканс, ухищренным образом против правил св. отец священство похитили».
А Нефора встала с
места, позвала свою рабыню, опустила руку в висевший у ее пояса длинный желтый шелковый кисет и, достав оттуда горсть золота, подала ее
епископу с словами...