Неточные совпадения
Марья Ивановна, оставшись наедине с
матушкою, отчасти
объяснила ей свои предположения.
Матушка со слезами обняла ее и молила бога о благополучном конце замышленного дела. Марью Ивановну снарядили, и через несколько дней она отправилась в дорогу с верной Палашей и с верным Савельичем, который, насильственно разлученный со мною, утешался по крайней мере мыслию, что служит нареченной моей невесте.
На одном из подобных собеседований нас застала однажды
матушка и порядочно-таки рассердилась на отца Василия. Но когда последний
объяснил, что я уж почти всю науку произошел, а вслед за тем неожиданно предложил, не угодно ли, мол, по-латыни немножко барчука подучить, то гнев ее смягчился.
Проходит еще три дня; сестрица продолжает «блажить», но так как
матушка решилась молчать, то в доме царствует относительная тишина. На четвертый день утром она едет проститься с дедушкой и с дядей и
объясняет им причину своего внезапного отъезда. Родные одобряют ее. Возвратившись, она перед обедом заходит к отцу и объявляет, что завтра с утра уезжает в Малиновец с дочерью, а за ним и за прочими вышлет лошадей через неделю.
Но никакие вразумления не действовали, и в следующий праздник та же история повторялась с буквальною точностью. Не раз, ввиду подобных фактов,
матушка заподозривала Конона в затаенной строптивости, но, по размышлении, оставила свои подозрения и убедилась, что гораздо проще
объяснить его поведение тем, что он — «природный олух». Эта кличка была как раз ему впору; она вполне исчерпывала его внутреннее содержание и определяла все поступки.
Далее я бы мог
объяснить, как ваша
матушка еще десятилетним ребенком была взята господином Павлищевым на воспитание вместо родственницы, что ей отложено было значительное приданое, и что все эти заботы породили чрезвычайно тревожные слухи между многочисленною родней Павлищева, думали даже, что он женится на своей воспитаннице, но кончилось тем, что она вышла по склонности (и это я точнейшим образом мог бы доказать) за межевого чиновника, господина Бурдовского, на двадцатом году своего возраста.
Она обрадовалась моему приходу и тотчас приказала мне сходить к княгине и на словах
объяснить ей, что
матушка, мол, моя всегда готова оказать ее сиятельству, по мере сил, услугу и просит ее пожаловать к ней часу в первом.
Но я нашел нужным раз в разговоре
объяснить ему, что моя
матушка, умирая, просила отца не отдавать нас в казенное заведение и что я начинаю убеждаться в том, что все казенные воспитанники, может, и очень учены, но они для меня… совсем не то, ce ne sont pas des gens comme il faut, [это люди неблаговоспитанные (фр.).] сказал я, заминаясь и чувствуя, что я почему-то покраснел.
— Я,
матушка, им доложила, —
объяснила наивно Агапия.
— Не без того это дело вышло,
матушка, што нечистая сила объявилась в обители, —
объясняла сестра-келарша Маремьяна. — Попущение божецкое на святую обитель…
— Дьявольское прещение бысть, —
объясняла келарша. — Не мог он два раза выходить, когда сидел у
матушки игуменьи в опочивальне.
— Ах,
матушка, ничего ты не понимаешь!.. —
объяснил генерал. — Ведь Тарас Ермилыч был огорчен: угощал-угощал дорогого гостя, а тот в награду взял да и умер… Ну, кому приятно держать в своем доме мертвое тело? Старик и захотел молитвой успокоить себя, а тут свечка подвернулась… ха-ха!..
Прочитав письмо еще раз,
матушка созвала всех домочадцев и прерывающимся от волненья голосом стала
объяснять нам, что всех братьев Гундасовых было четверо: один Гундасов помер еще младенцем, другой пошел по военной и тоже помер, третий, не в обиду будь ему сказано, актер, четвертый же…
— Да насчет того, что тут писано…
Матушка велела вам на словах
объяснить…
— Вот видишь ли, как опасно говорить о том, чего обстоятельно не знаешь, — сказала
матушка и,
объяснив мне происхождение латинского слова «trivialis» в смысле чего-то пошлого и беспрестанно встречающегося, добавила, что имя Харитина в этом смысле гораздо менее тривиально, чем множество других беспрестанно нам встречающихся имен.
— Немой он, говорить не может сыздетства, —
объяснил странник. — Ну, хорошо, ладно! — продолжал он прежним голосом. — Увидали мы с ним — смутились в сердце своем, пали наземь. И взмолился я к владычице небесной: «Мать пресвятая богородица, утешение всех скорбящих! Будет ли товарищу моему спасение, отверзятся ли ему уста?» И случилось тут знамение… Глянула на нас
матушка, за уголышек ризу взяла свою и три раза его вот благословила, раз! два! и три! — больше ничего.
— Докторами-то у меня,
матушка, знакомыми хоть пруд пруди, может от этого… Лечись — не хочу, вот хворь-то и боится ко мне приступить… — своеобразно
объяснила она знакомым свое постоянное здоровье.
Объяснила бы ей ее
матушка, что ключится с ней, успокоила бы свою доченьку, и заснула бы она сладким, тихим сном у груди материнской.