Неточные совпадения
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на другой — семь. Внизу пред ними, на коленях,
маленький человечек снял с плеч своих огромную, больше его тела, двуличную голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что картина названа: «В руки твои предаю дух мой». А руки принадлежат
дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
— По ярмаркам, по большим трахтам, по
малым трахтам, по конокрадам, по городам, по деревням, по хуторам — всюду, всюду! А насчет денег ты не беспокойся: я, брат, наследство получил! Последнюю копейку просажу — а уж добуду своего друга! И не уйдет от нас казак, наш лиходей! Куда он — туда и мы! Он под землю — и мы под землю! Он к
дьяволу — а мы к самому сатане!
— Хлебников!
Дьявол косорукий! — кричал
маленький, круглый и шустрый ефрейтор Шаповаленко, и в голосе его слышалось начальственное страдание. — Я ж тебе учил-учил, дурня! Ты же чье сейчас приказанье сполнил? Арестованного? А, чтоб тебя!.. Отвечай, для чего ты поставлен на пост!
— Это вы всё смеётесь надо мной, потому что я — ещё
маленький! А
дьяволов — никто не видел, и вовсе их нет, мама говорит — это просто глупости —
дьяволы…
Ворочают крепкими руками
малые рычаги, и всюду — вокруг людей, над головами у них — покорно и страшно двигаются челюсти и лапы огромных машин, пережёвывая железо… Трудно понять, чей ум, чья воля главенствуют здесь! Иной раз кажется, что человек взнуздал завод и правит им, как желает, а иногда видишь, что и люди и весь завод повинуются
дьяволу, а он — торжественно и пакостно хохочет, видя бессмыслицу тяжкой возни, руководимой жадностью.
— Mais, petite Slave, c'est une des plus banales tentations du Démon! [Но,
маленькая славянка, это же одно из самых обычных искушений
дьявола! (фр.).] — забывая, что ему-то, тертому и матерому, — «banale» [Обычное (фр.).], а мне — каково?
Ни одна картина духовного содержания для народа без
дьявола у нас не обходится — хоть
маленький бесенок, хоть в уголке где-нибудь, а непременно сидит на каждой картине.
— Эх, дите
малое уходили…
Дьяволы, a не люди… Гнались-то, почитай, за две версты… Нам-то видно было да стрелять нельзя: несподручно открывать прикрытие. Ну, да никто, как Бог. A Гореньку вызволим… Нечего и говорить, что не оставим. Наш капитан не таковский, чтобы не выручить. И взашей накладет обидчикам так тебе любо, что только держись! Идем к нему, дите. Давай, снесу на руках за милую душу.
— А нас вы забыли, — закричали в несколько голосов остальные разношерстные,
маленькие, большие, кривоногие, толстые, худые
дьяволы.
Дьяволы были большие и
маленькие, и толстые и худые, и с длинными и короткими хвостами, и с острыми, прямыми и кривыми рогами.
— Сто чертей с
дьяволом! Ей-богу, он еще славный
малый!
Странные люди, порою мне становится их жаль, и я не на шутку начинаю сердиться на
дьявола, который так искусно смешал карты в их игре, что только шулер знает правду, свою
маленькую шулерскую правду о накрапленных фальшивых дамах и столь же фальшивых королях.
— Вели ты им, чертям,
дьяволам, дать дорогу, — кричал Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою
маленькою рукой.