Неточные совпадения
Поспел горох! Накинулись,
Как саранча на полосу:
Горох, что девку красную,
Кто ни пройдет — щипнет!
Теперь горох у всякого —
У старого, у
малого,
Рассыпался горох
На семьдесят
дорог!
Дорога многолюдная
Что позже — безобразнее:
Все чаще попадаются
Избитые, ползущие,
Лежащие пластом.
Без ругани, как водится,
Словечко не промолвится,
Шальная, непотребная,
Слышней всего она!
У кабаков смятение,
Подводы перепутались,
Испуганные лошади
Без седоков бегут;
Тут плачут дети
малые.
Тоскуют жены, матери:
Легко ли из питейного
Дозваться мужиков?..
— Не к тому о сем говорю! — объяснился батюшка, — однако и о нижеследующем не излишне размыслить: паства у нас равнодушная, доходы
малые, провизия
дорогая… где пастырю-то взять, господин бригадир?
А потому советуем и приказываем: водку кушать только перед обедом, но и то из
малой рюмки; в прочее же время безопасно кушать пиво, которое ныне в весьма превосходном качестве и не весьма
дорогих цен из заводов 1-й гильдии купца Семена Козыря отпущается".
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных
дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный
малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Левину самому хотелось зайти в эти местечки, но местечки были от дома близкие, он всегда мог взять их, и местечки были
маленькие, — троим негде стрелять. И потому он кривил душой, говоря, что едва ли есть что. Поравнявшись с
маленьким болотцем, Левин хотел проехать мимо, но опытный охотничий глаз Степана Аркадьича тотчас же рассмотрел видную с
дороги мочежину.
Всё в том же духе озабоченности, в котором она находилась весь этот день, Анна с удовольствием и отчетливостью устроилась в
дорогу; своими
маленькими ловкими руками она отперла и заперла красный мешочек, достала подушечку, положила себе на колени и, аккуратно закутав ноги, спокойно уселась.
Прокурорский кучер, как оказалось в
дороге, был
малый опытный, потому что правил одной только рукой, а другую засунув назад, придерживал ею барина.
В подобных случаях водилось у запорожцев гнаться в ту ж минуту за похитителями, стараясь настигнуть их на
дороге, потому что пленные как раз могли очутиться на базарах
Малой Азии, в Смирне, на Критском острове, и бог знает в каких местах не показались бы чубатые запорожские головы. Вот отчего собрались запорожцы. Все до единого стояли они в шапках, потому что пришли не с тем, чтобы слушать по начальству атаманский приказ, но совещаться, как ровные между собою.
И те и другие нам товарищи;
меньше их или больше — все равно, все товарищи, все нам
дороги.
— Да уж три раза приходила. Впервой я ее увидал в самый день похорон, час спустя после кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня, в
дороге, на рассвете, на станции
Малой Вишере; а в третий раз, два часа тому назад, на квартире, где я стою, в комнате; я был один.
Тотчас же убили, всего каких-нибудь пять или десять минут назад, — потому так выходит, тела еще теплые, — и вдруг, бросив и тела и квартиру отпертую и зная, что сейчас туда люди прошли, и добычу бросив, они, как
малые ребята, валяются на
дороге, хохочут, всеобщее внимание на себя привлекают, и этому десять единогласных свидетелей есть!
Лежат они поперек
дороги и проход загораживают; их ругают со всех сторон, а они, «как
малые ребята» (буквальное выражение свидетелей), лежат друг на друге, визжат, дерутся и хохочут, оба хохочут взапуски, с самыми смешными рожами, и один другого догонять, точно дети, на улицу выбежали.
—
Дорогой мой Клим Иванович, не можете ли вы сделать мне великое одолжение отложить дело, а? Сейчас я проведу одно
маленькое, а затем у меня ответственнейшее заседание в консультации, — очень прошу вас!
—
Дорогой… Кирилл Иваныч, старообрядцы мы, заплесневели, мохом обросли! Славянофилы эти наши, народники всякие — старообрядцы все! И пусть только какой-нибудь Петр, большой или
маленький, начнет нас к Европе поворачивать, мы орем: «Антихрист! Блаженны кроткие»…
Она стояла пред ним в
дорогом платье, такая пышная, мощная, стояла, чуть наклонив лицо, и хорошие глаза ее смотрели строго, пытливо. Клим не успел ответить, в прихожей раздался голос Лютова. Алина обернулась туда, вошел Лютов, ведя за руку
маленькую женщину с гладкими волосами рыжего цвета.
Любаша часто получала длинные письма от Кутузова; Самгин называл их «апостольскими посланиями». Получая эти письма, Сомова чувствовала себя именинницей, и все понимали, что эти листочки тонкой почтовой бумаги, плотно исписанные мелким, четким почерком, — самое
дорогое и радостное в жизни этой девушки. Самгин с трудом верил, что именно Кутузов, тяжелой рукой своей, мог нанизать строчки
маленьких, острых букв.
— Кто же иные? Скажи, ядовитая змея, уязви, ужаль: я, что ли? Ошибаешься. А если хочешь знать правду, так я и тебя научил любить его и чуть не довел до добра. Без меня ты бы прошла мимо его, не заметив. Я дал тебе понять, что в нем есть и ума не
меньше других, только зарыт, задавлен он всякою дрянью и заснул в праздности. Хочешь, я скажу тебе, отчего он тебе
дорог, за что ты еще любишь его?
Наконец он уткнулся в плетень, ощупал его рукой, хотел поставить ногу в траву — поскользнулся и провалился в канаву. С большим трудом выкарабкался он из нее, перелез через плетень и вышел на
дорогу. По этой крутой и опасной горе ездили мало, больше мужики, порожняком, чтобы не делать большого объезда, в телегах, на своих смирных, запаленных,
маленьких лошадях в одиночку.
Мне встретился
маленький мальчик, такой
маленький, что странно, как он мог в такой час очутиться один на улице; он, кажется, потерял
дорогу; одна баба остановилась было на минуту его выслушать, но ничего не поняла, развела руками и пошла дальше, оставив его одного в темноте.
Он прислал мне в ответ два
маленькие ящика: один лакированный, с инкрустацией из перламутра, другой деревянный, обтянутый кожей акулы, миньятюрный поставец, в каком возят в
дороге пищу.
По
дороге от Паарля готтентот-мальчишка, ехавший на вновь вымененной в Паарле лошади, беспрестанно исчезал
дорогой в кустах и гонялся за
маленькими черепахами. Он поймал две: одну дал в наш карт, а другую ученой партии, но мы и свою сбыли туда же, потому что у нас за ней никто не хотел смотреть, а она ползала везде, карабкаясь вон из экипажа, и падала.
Взгляд не успевал ловить подробностей этой большой, широко раскинувшейся картины. Прямо лежит на отлогости горы местечко, с своими идущими частью правильным амфитеатром, частью беспорядочно перегибающимися по холмам улицами, с утонувшими в зелени
маленькими домиками, с виноградниками, полями маиса, с близкими и дальними фермами, с бегущими во все стороны
дорогами. Налево гора Паарль, которая, картинною разнообразностью пейзажей, яркой зеленью, не похожа на другие здешние горы.
Вчера мы пробыли одиннадцать часов в седлах, а с остановками — двенадцать с половиною.
Дорога от Челасина шла было хороша, нельзя лучше, даже без камней, но верстах в четырнадцати или пятнадцати вдруг мы въехали в заросшие лесом болота. Лес част, как волосы на голове, болота топки, лошади вязли по брюхо и не знали, что делать, а мы, всадники, еще
меньше. Переезжая болото, только и ждешь с беспокойством, которой ногой оступится лошадь.
Остальная половина
дороги, начиная от гостиницы, совершенно изменяется: утесы отступают в сторону, мили на три от берега, и путь, веселый, оживленный, тянется между рядами дач, одна другой красивее. Въезжаешь в аллею из кедровых, дубовых деревьев и тополей: местами деревья образуют непроницаемый свод; кое-где другие аллеи бегут в сторону от главной, к дачам и к фермам, а потом к Винбергу,
маленькому городку, который виден с
дороги.
Здесь идет правильный почтовый тракт, и весьма исправный, но
дорога не торная, по причине
малой езды.
— Эй,
малый, вези по старой
дороге, — крикнул он весело (слышите — весело!), — что нам новую-то проминать своими боками!»
Нехлюдову было легче с мальчиками, чем с большими, и он
дорогой разговорился с ними.
Маленький в розовой рубашке перестал смеяться и говорил так же умно и обстоятельно, как и старший.
В поле, под ногами, не было видно
дороги, а в лесу было черно, как в печи, и Катюша, хотя и знала хорошо
дорогу, сбилась с нее в лесу и дошла до
маленькой станции, на которой поезд стоял 3 минуты, не загодя, как она надеялась, а после второго звонка.
Под некоторыми иконами висели богатые пелены с золотыми крестами и
дорогим шитьем по углам; на
маленьком столике, около самого аналоя, дымилась серебряная кацея.
— У нас в клубе смешанное общество, — объяснила Хиония Алексеевна по
дороге в танцевальный зал, где пиликал очень плохой оркестр самую ветхозаветную польку. — Можно сказать, мы устроились совсем на демократическую ногу; есть здесь приказчики, мелкие чиновники,
маленькие купчики, учителя… Но есть и представители нашего beau mond'a: горные инженеры, адвокаты, прокурор, золотопромышленники, заводчики, доктора… А какой богатый выбор красивых дам!..
Мама, вообразите себе, он с мальчишками
дорогой подрался на улице, и это мальчишка ему укусил, ну не
маленький ли, не
маленький ли он сам человек, и можно ли ему, мама, после этого жениться, потому что он, вообразите себе, он хочет жениться, мама.
Молясь и теперь, он вдруг случайно нащупал в кармане тот розовый
маленький пакетик, который передала ему догнавшая его на
дороге служанка Катерины Ивановны.
Митя встал и подошел к окну. Дождь так и сек в
маленькие зеленоватые стекла окошек. Виднелась прямо под окном грязная
дорога, а там дальше, в дождливой мгле, черные, бедные, неприглядные ряды изб, еще более, казалось, почерневших и победневших от дождя. Митя вспомнил про «Феба златокудрого» и как он хотел застрелиться с первым лучом его. «Пожалуй, в такое утро было бы и лучше», — усмехнулся он и вдруг, махнув сверху вниз рукой, повернулся к «истязателям...
— Дурак, хоть и хороший
малый… — бормотал он про себя
дорогой.
Обогнув гору Даютай, Алчан, как уже выше было сказано, входит в старое русло Бикина и по пути принимает в себя с правой стороны еще три обильных водой притока: Ольду (по-китайски Култухе), Таудахе [Да-ю-тай — большая старинная башня.] и
Малую Лултухе. Алчан впадает в Бикин в 10 км к югу от станции железной
дороги того же имени. Долина его издавна славится как хорошее охотничье угодье и как место женьшеневого промысла.
Порывистый ветер быстро мчался мне навстречу через желтое, высохшее жнивье; торопливо вздымаясь перед ним, стремились мимо, через
дорогу, вдоль опушки,
маленькие, покоробленные листья; сторона рощи, обращенная стеною в поле, вся дрожала и сверкала мелким сверканьем, четко, но не ярко; на красноватой траве, на былинках, на соломинках — всюду блестели и волновались бесчисленные нити осенних паутин.
Действительно,
маленький огонек виднелся в стороне около леса, в 300 шагах от
дороги.
Пошли дальше. Теперь Паначев шел уже не так уверенно, как раньше: то он принимал влево, то бросался в другую сторону, то заворачивал круто назад, так что солнце, бывшее дотоле у нас перед лицом, оказывалось назади. Видно было, что он шел наугад. Я пробовал его останавливать и расспрашивать, но от этих расспросов он еще более терялся. Собран был
маленький совет, на котором Паначев говорил, что он пройдет и без
дороги, и как подымется на перевал и осмотрится, возьмет верное направление.
«Они потому из алюминия, — говорит старшая сестра, — что здесь ведь очень тепло, белое
меньше разгорячается на солнце, что несколько
дороже чугуна, но по — здешнему удобнее».
Через него они и записочками передавались; у его сослуживца на квартире, у столоначальника Филантьева, — женатого человека, ваше превосходительство, потому что хоть я и
маленький человек, но девическая честь дочери, ваше превосходительство, мне
дорога; имели при мне свиданья, и хоть наши деньги не такие, чтобы мальчишке в таких летах учителей брать, но якобы предлог дал, ваше превосходительство, и т. д.
— Прекрасная барыня, — отвечал мальчишка, — ехала она в карете в шесть лошадей, с тремя
маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською; и как ей сказали, что старый смотритель умер, так она заплакала и сказала детям: «Сидите смирно, а я схожу на кладбище». А я было вызвался довести ее. А барыня сказала: «Я сама
дорогу знаю». И дала мне пятак серебром — такая добрая барыня!..
Уже давно смеркалось. Он отправил своего надежного Терешку в Ненарадово с своею тройкою и с подробным, обстоятельным наказом, а для себя велел заложить
маленькие сани в одну лошадь, и один без кучера отправился в Жадрино, куда часа через два должна была приехать и Марья Гавриловна.
Дорога была ему знакома, а езды всего двадцать минут.
Наконец смятение и тревога, окружавшие меня, вызванные мною, утихают; людей становится
меньше около меня, и так как нам не по
дороге, я более и более остаюсь один.
Простой народ еще менее враждебен к сосланным, он вообще со стороны наказанных. Около сибирской границы слово «ссыльный» исчезает и заменяется словом «несчастный». В глазах русского народа судебный приговор не пятнает человека. В Пермской губернии, по
дороге в Тобольск, крестьяне выставляют часто квас, молоко и хлеб в
маленьком окошке на случай, если «несчастный» будет тайком пробираться из Сибири.
Ведь были же и у нее минуты забвения, в которые она страстно любила своего будущего малютку, и тем больше, что его существование была тайна между ними двумя; было же время, в которое она мечтала об его
маленькой ножке, об его молочной улыбке, целовала его во сне, находила в нем сходство с кем-то, который был ей так
дорог…
Мы выехали из Малиновца около часа пополудни. До Москвы считалось сто тридцать пять верст (зимний путь сокращался верст на пятнадцать), и так как путешествие, по обыкновению, совершалось «на своих», то предстояло провести в
дороге не
меньше двух дней с половиной. До первой станции (Гришково), тридцать верст, надо было доехать засветло.
По приезде домой жизнь Ивана Федоровича решительно изменилась и пошла совершенно другою
дорогою. Казалось, натура именно создала его для управления осьмнадцатидушным имением. Сама тетушка заметила, что он будет хорошим хозяином, хотя, впрочем, не во все еще отрасли хозяйства позволяла ему вмешиваться. «Воно ще молода дытына, — обыкновенно она говаривала, несмотря на то что Ивану Федоровичу было без
малого сорок лет, — где ему все знать!»
Он целый день проводил в конторе, в
маленькой избушке при лесном складе, в глухом месте, невдалеке от товарной станции железной
дороги.
Были тут и старики с седыми усами в
дорогих расстегнутых пальто, из-под которых виднелся серебряный пояс на чекмене. Это — борзятники, москвичи, по зимам живущие в столице, а летом в своих имениях; их с каждым годом делалось
меньше. Псовая охота, процветавшая при крепостном праве, замирала. Кое-где еще держали псарни, но в
маленьком масштабе.