Неточные совпадения
— Но с тем, чтобы непременно завязать ему салфетку на шее, когда он сядет за стол, — решила генеральша, — позвать Федора, или пусть
Мавра… чтобы стоять за ним и смотреть за ним, когда он будет есть. Спокоен ли он по крайней мере в припадках? Не
делает ли жестов?
— Фу, какая досада с вами разговаривать! Ты все это из злости
делаешь, Наташа! А ты,
Мавра, тоже ошибаешься. Я, помню, был тогда как сумасшедший; помнишь,
Мавра?
— Знаешь что? Ему ужасно хочется уйти от меня, — шепнула мне наскоро Наташа, когда он вышел на минуту что-то сказать
Мавре, — да и боится. А я сама боюсь ему сказать, чтоб он уходил, потому что он тогда, пожалуй, нарочно не уйдет, а пуще всего боюсь, что он соскучится и за это совсем охладеет ко мне! Как
сделать?
— А то такое, что и не знаю, что с ней
делать, — продолжала
Мавра, разводя руками. — Вчера еще было меня к нему посылала, да два раза с дороги воротила. А сегодня так уж и со мной говорить не хочет. Хоть бы ты его повидал. Я уж и отойти от нее не смею.
— В скитах чего уж со мной не
делали! вот эта самая
Мавра Кузьмовна надо мною тешилась: и в холодний-то чулан запирала, и голодом морила, и на цепь саживала. Думаю я так, что оне с Манефой Ивановной извести меня захотели, чтоб я, значит, померла, и им после того родительский капитал весь получить. Только, видно, бог не попустил до этого; хошь и больно я от ихних побоев захворала, однако разрешилась благополучно младенцем…
Таким образом и устроилось, что комнаты его приходила убирать каждое утро дворничихина сестра
Мавра, которой он и ключ оставлял, выходя со двора, и которая ровно ничего не
делала, деньги брала и, кажется, воровала.
Мавра Тарасовна. Чего я для тебя не
сделаю! Все на свете обязана.
Мавра Тарасовна. Погоди, твоя речь впереди! Чтоб не было пустых разговоров, я вам расскажу, что и как тут случилось. Вышла Поликсеночка погулять вечером да простудилась, и должна теперь, бедная, месяца два-три в комнате сидеть безвыходно, а там увидим, что с ней
делать. Парень этот ни в чем не виноват, на него напрасно сказали; яблоков он не воровал — взял, бедный, одно яблочко, да и то отняли, попробовать не дали. И отпустили его домой с миром. Вот только и всего, больше ничего не было — так вы и знайте!
Мавра Тарасовна. Поговорить с тобой. Сделаем-то мы по-своему, а поговорить с тобой все-таки надо.
Мавра Тарасовна. Кто захочет что
сделать над собой, так не остановишь. А надо всеми над нами Бог; это лучше нянек-то. А тебя держать нельзя: ты больно жалостлива.
Мавра Тарасовна. Коли тебе такие слова в удовольствие, так,
сделай милость, говори. Мы тебя, миленькая, не обидим, говорить не закажем.
Мавра Тарасовна. Что бы я ни думала, а уж знаю я, миленькая, наверно, что ты-то вся в моей власти: что только задумаю, то над тобой и
сделаю.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все
сделали то же. Потом граф стал обнимать
Мавру Кузьминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что-то неясное, ласково-успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)