Неточные совпадения
— Ну, так вот прочтите. Я скажу то, чего бы желала. Очень бы желала! — Она написала начальные буквы: ч, в,
м, з, и,
п, ч, б. Это значило: «чтобы вы могли забыть и простить, чтò было».
— А-а-а! Слыхом не слыхать, видом не видать, а русский дух… как это там в сказке… забыл! М-мае п-па-чтенье! — вскричал вдруг знакомый голос.
В кабинете он зажег лампу, надел туфли и сел к столу, намереваясь работать, но, взглянув на синюю обложку толстого «Дела
М.
П. Зотовой с крестьянами села Пожога», закрыл глаза и долго сидел, точно погружаясь во тьму, видя в ней жирное тело с растрепанной серой головой с фарфоровыми глазами, слыша сиплый, кипящий смех.
Преступление открыто при таких обстоятельствах: обычно по воскресеньям
М.
П. Зотова закрывала свой магазин церковной утвари в два часа дня, но вчера торговцы Большой Торговой улицы были крайне удивлены тем, что в обычное время магазин не закрыт, хотя ни покупателей, ни хозяйки не замечалось в нем.
«Вчера весь город потрясен был убийством известной и почтенной
М.
П. Зотовой.
Говоря о московских гостиных и столовых, я говорю о тех, в которых некогда царил А. С. Пушкин; где до нас декабристы давали тон; где смеялся Грибоедов; где
М. Ф. Орлов и А.
П. Ермолов встречали дружеский привет, потому что они были в опале; где, наконец, А. С.
Бiжить возок кривавенький;
У тi
м возку козак лежить,
Пострiляний, порубаний.
В правiй ручцi дротик держить,
З того дроту крiвця бiжить;
Бiжить рiка кривавая.
Над рiчкою явор стопть,
Над явором ворон кряче.
За козаком мати плаче.
Не плачь, мати, не журися!
Бо вже твiй сын оженився,
Та взяв жiнку паняночку,
В чистом полi земляночку,
I без дверець, без оконець.
Та вже
пiснi вийшов конець.
Танцiовала рыба з раком…
А хто мене не полюбить, трясця его матерь!
Ой ти,
мiсяцю,
мiй
мiсяченьку!
I ти, зоре ясна!
Oй, свiтiть там по подвiр’
п,
Де дiвчина красна.
Иванов, Ф. Сологуб, А. Блок, А. Белый, В.Брюсов, А. Ремизов, Г. Чулков, Л. Шестов,
М. Гершензон, С. Франк,
П. Струве, князь Е. Трубецкой,
П. Новгородцев, Ф. Зелинский, Б. Кистяковский, Волжский, В. Эрн; из политиков — радикалы-освобожденцы и некоторые более свободомыслящие социал-демократы.
Вологодским губернатором в это время был мой дальний родственник и друг моего дяди, граф
М.
П. Это тоже ставило меня в несколько привилегированное положение.
Вечером встречался с
П. Струве и
М. Туган-Барановским.
Но в Вологде в эти годы были в ссылке люди, ставшие потом известными: А.
М. Ремизов,
П.Е. Щеголев, Б.В. Савинков, Б.А. Кистяковский, приехавший за ссыльной женой, датчанин Маделунг, впоследствии ставший известным датским писателем, в то время представитель масляной фирмы, А. Богданов, марксистский философ, и А.В. Луначарский, приехавший немного позже меня.
В «малом зале», как важно называл эту комнатенку со сводами Василий Яковлевич, за большим столом, освещенным газовой люстрой, сидели огромные бородатые и волосатые фигуры:
П. Г. Зайчневский,
М.
Портрет Тропинина
П.
М. Третьяков купил тут же за четыреста рублей, а антиквар, когда ушел
П.
М. Третьяков, заметался по комнате и заскулил...
Н. И. Струнников в недоумении упирался, но
П.
М. Третьяков его выручил, подал ему руку и сказал...
На стене, против буфета, еще уцелела надпись
М.
П. Садовского. Здесь он завтракал, высмеивая прожигателей жизни, и наблюдал типы. Вместо белорубашечных половых подавали кушанья служащие в засаленных пиджаках и прибегали на зов, сверкая оборками брюк, как кружевом. Публика косо поглядывала на посетителей, на которых кожаные куртки.
Настоящим меценатом, кроме
П.
М. Третьякова и К. Т. Солдатенкова, был С. И. Мамонтов, сам художник, увлекающийся и понимающий.
В это время к нему приехал
П.
М. Третьяков покупать портрет архимандрита Феофана работы Тропинина. Увидав
П.
М. Третьякова, антиквар бросился снимать с него шубу и галоши, а когда они вошли в комнату, то схватил работавшего над картиной Струнникова и давай его наклонять к полу...
На них присутствовали только корифеи художества: Маковский, Поленов, Сорокин, Ге, Неврев и члены Общества — богатеи-меценаты
П.
М. Третьяков, Свешников, Куманин.
Правой рукой его в служебных делах был начальник секретного отделения канцелярии генерал-губернатора
П.
М. Хотинский — вечная московская «притча во языцех». Через него можно было умелому и денежному человеку сделать все.
Наши стихи вообще не клеились, а Пушкин мигом прочел два четырехстишия, которые всех нас восхитили. Жаль, что не могу припомнить этого первого поэтического его лепета. Кошанский взял рукопись к себе. Это было чуть ли не в 811-м году, и никак не позже первых месяцев 12-го. Упоминаю об этом потому, что ни Бартенев, ни Анненков ничего об этом не упоминают. [
П. И. Бартенев — в статьях о Пушкине-лицеисте («Моск. ведом.», 1854).
П. В. Анненков — в комментариях к Сочинениям Пушкина. Стих. «Роза» — 1815 г.]
С того нужно начать, что Марья Александровна со всем своим причтом явилась в сумерки 3 сентября прямо в дом Бронникова. Хозяин, только что вышедший из бани, вышел встречать ее. Разумеется, тотчас подали самовар. Тут и слезы и толки бесконечные… [Слезы — бывшей директрисы Иркутского женского института
М. А. Дороховой — по декабристе
П. А. Муханове, умершем почти накануне свадьбы с Дороховой.]
Михаил Александрович на днях отправил табачницу вроде вашей, где представлена сцена, происходящая между вами, Бобрищевым-Пушкиным и Кюхельбекером. Он будет доволен этим воспоминанием, освященным десятилетнею давностию… [Сохранился рисунок 1830-х гг., где изображены И. Д. Якушкин,
П. С. Бобрищев-Пушкин и
М. К. Кюхельбекер перед зданием петровской тюрьмы (см. Записки И. Д, Якушкина, 1951, вкладка к стр. 256); подлинный — в Пушкинском Доме.]
[14 декабря 1839 г.
М. А. Фонвизин, бывший до 1825 г. генерал-майором, просил генерал-губернатора
П. Д. Горчакова исходатайствовать ему разрешение царя поступить в Кавказскую армию рядовым солдатом.
Я тогда послал от Терпугова просьбу в консисторию. [Пущин мог ходатайствовать за внебрачного сына А.
П. Барятинского —
П. А Терпугова, — вероятно, о признании его прав на фамилию отца. Просьба была безуспешна: в собрании бумаг
М. С. Волконского имеются письма к нему
П. А. Терпугова за 1904 и 1905 гг. (ЦГИА, ф. 1146, оп. 1, № 904).]
Нас здесь пятеро товарищей; [В Ялуторовске жили тогда
М. И. Муравьев-Апостол, Е.
П. Оболенский, И. И. Пущин, В. К.
9 июня был акт. Характер его был совершенно иной: как открытие Лицея было пышно и торжественно, так выпуск наш тих и скромен. В ту же залу пришел император Александр в сопровождении одного тогдашнего министра народного просвещения князя Голицына. Государь не взял с собой даже князя
П.
М. Волконского, который, как все говорили, желал быть на акте.
…Без вашего позволения я не смел прямо отправить холст: в таких случаях всегда боюсь обидеть; не имея привычки брать взяток, боюсь их и давать… [Тобольское почтовое начальство притесняло туринского почтового чиновника за то, что он принял от
М.
П. Ледантю для отсылки в Петербург рукопись перевода «Мыслей» Паскаля. Холст посылался тобольскому начальству для умиротворения его.]
9 ноября 1846 г.
М. И. Муравьев-Апостол писал С.
П. Трубецкому: «Наша маленькая колония увеличилась тремя новыми членами — вдовой и двумя детьми Вильгельма Кюхельбекера.
Это одно из многочисленных произведений Н. Д., наполненное мистическими рассуждениями о любви к Пущину, о долге перед памятью покойного
М. А и т.
п.
Между тем она успела пожаловаться брату своему,
П.
М. Волконскому, а Волконский — государю.
О детях в последнем письме говорят, что недели через три обещают удовлетворительный ответ. Значит, нужна свадьба для того, чтоб дети были дома. Бедная власть, для которой эти цыпушки могут быть опасны. Бедный отец, который на троне, не понимает их положения. Бедный Погодин и бедная Россия, которые называют его царем-отцом!.. [Речь идет об «ура-патриотических» брошюрах
М.
П. Погодина.]
Барон Штейнгейль — в Петербурге, С. Г. Волконский, И. Д. Якушкин (по болезни до излечения), А. Н. Сутгоф, А. В. Ентальцев — в Москве, Е.
П. Оболенский,
П. Н. Свистунов — в Калуге, Г. С. Батеньков — в Белеве (в деревне у Елагиной), И. А. Анненков (на службе) — в Нижнем-Новгороде,
М. И. Муравьев-Апостол — в Твери, С.
П. Трубецкой, А. А. Быстрицкий — в Киеве, Н. В. Басаргин — временно в Смоленской губернии у Барышникова. Не знаю еще, где бросит якорь.
…Читал «Пахарь» Григоровича. Пожалуйста, прочти его в мартовской книге «Современника» и скажи мне, какое на тебя сделает впечатление эта душевная повесть. По-моему, она — быль; я уже просил благодарить Григоровича — особенно за начало. В конце немного мелодрама. Григорович — племянник Камиллы Петровны Ивашевой. В эту же ночь написал к
М.
П. Ледантю, его бабушке…
[Речь идет о генерал-губернаторе Западной Сибири
П. Д. Горчакове, который задерживал выезд тещи В.
П. Ивашева —
М.
П. Ледантю и его сирот в Симбирскую губернию, к их родственникам.
— З-захарчук! П-прогони эту п-тицу ка-камнем. М-мешает…
— В-вся рота идет, к-как один ч-человек — ать! ать! ать! — говорил Слива, плавно подымая и опуская протянутую ладонь, — а оно одно, точно на смех — о! о! — як тот козел. — Он суетливо и безобразно ткнул несколько раз указательным пальцем вверх. — Я ему п-прямо сказал б-без церемонии: уходите-ка, п-почтеннейший, в друг-гую роту. А лучше бы вам и вовсе из п-полка уйти. Какой из вас к черту офицер? Так, м-междометие какое-то…
За другим столом театральный критик, с шикарной бородой, в золотых очках, профессорского вида, Н.
М. Городецкий писал рецензию о вчерашнем спектакле, а за средним столом кроил газеты полный и розовый А.
П. Лукин, фельетонист и заведующий московским отделом, в помощники к которому я предназначался и от которого получил приглашение.
В.А. Гольцев, руководивший политикой, писал еженедельные фельетоны «Литературное обозрение»,
П.С. Коган вел иностранный отдел, В.
М. Фриче ведал западной литературой и в ряде ярких фельетонов во все время издания газеты основательно знакомил читателя со всеми новинками Запада, не переведенными еще на русский язык.
Так как цензура была очень внимательна к новому изданию в отношении политических статей, то пришлось выезжать на беллетристике и писать лирически-революционные фельетоны, что весьма удавалось В.
М. Фриче и
П.С. Когану.
В это время в «Развлечении» печатал много своих рассказов расправлявший могучие крылья А.
П. Чехов. Присылали в журнал свои повести и рассказы маститый поэт А.Н. Плещеев, С.Н. Терпигорев (Атава), Н.Н. Златовратский, драматург
П.
М. Невежин, сотрудничали в нем Д.Д. Минаев, Вас. И. Немирович-Данченко, А. Грузинский (Лазарев), Л.И. Пальмин и др.
Во время «княжения» в Москве «хозяина столицы» В.А. Долгорукова у него был чиновник, начальник секретного отделения,
П.
М. Хотинский.
Так и пошел номер за номером… В объявлении стояли имена заведующих отделами: финансовым, экономическим, земским и крестьянским — Г.
П. Сазонов, литературным и политическим — А.В. Амфитеатров, научным — профессор
П.И. Ковалевский и д-р И.Л. Янушкевич, музыкальным — И.Ф. Соловьев и Я.А. Рубинштейн, иностранным — Л.Ю. Гольштейн, театральным — Ю.Д. Беляев, московским — В.А. Гиляровский, провинциальным — фельетонист В.
М. Дорошевич и общественным — А.В. Амфитеатров.
В.
М. Фриче,
П.С. Коган и В.
М. Шулятиков, молодой критик и публицист, составляли марксистский кружок газеты.
Основал ее писатель Н.Ф. Павлов и начал печатать в своей типографии в доме Клевезаль, против Мясницкой части. Секретарем редакции был Н.С. Скворцов, к которому, после смерти Павлова, в 1864 году перешла газета, — и сразу стала в оппозицию «Московским ведомостям»
М.Н. Каткова и
П.
М. Леонтьева.
Н.С. Скворцов сумел привлечь лучшие литературные силы. Вошли в число постоянных сотрудников А.И. Урусов, впоследствии знаменитый адвокат, А.И. Чупров, В.
М. Соболевский, А.С. Постников, А.
П. Лукин,
М.А. Саблин, В.С. Пагануцци, И.И. Янжул, Б.Н. Чичерин, И.К. Бабст,
М.А. Воронов, А.И. Левитов, Г.И. Успенский.
А.
П. Чехов часто бывал у профессора политической экономии И.И. Иванюкова, которого близко знал В.
М. Лавров.
Ковалевский,
М.И. Кази, писатель Д.В. Григорович,
П.
П. Семенов-Тяньшанский, адмирал Макаров, заведующие отделами и строители, Амфитеатров, который всегда затаскивал с собой и меня.
Часто приезжали гости: бывал А.
П. Чехов, когда он сделался сотрудником «Русской мысли», как-то гостил у меня В.
М. Дорошевич, очаровавший В.
М. Лаврова и В.А. Гольцева, которые до того относились к нему, как к сотруднику мелкой прессы, свысока.
— Прихожу я к подъезду, к дежурному, — князь завтракает. Я скорей на задний двор, вхожу к начальнику секретного отделения
П.
М. Хотинскому, — человек, конечно, он свой, приятель, наш сотрудник. Спрашиваю его...