Неточные совпадения
Тюфяев был настоящий царский слуга, его оценили, но мало. В нем византийское рабство необыкновенно хорошо соединялось с канцелярским порядком. Уничтожение себя, отречение от воли и мысли перед властью шло неразрывно с суровым гнетом подчиненных. Он бы мог быть статский Клейнмихель, его «усердие» точно так же превозмогло бы все, и он точно так же штукатурил бы
стены человеческими трупами, сушил бы дворец
людскими легкими, а молодых людей инженерного корпуса сек бы еще больнее за то, что они не доносчики.
— Чаша с кровию Христовой и надпись: «redemptio mundi!» — искупление мира! — продолжал Егор Егорыч, переходя в сопровождении своих спутников к южной
стене. — А это агнец delet peccata — известный агнец, приявший на себя грехи мира и феноменирующий у всех почти народов в их религиях при заклании и сожжении — очищение зараженного грехами и злобою
людского воздуха.
Такая любовь, такое чувство не уживется в
стенах кабановского дома с притворством и обманом. Катерина хоть и решилась на тайное свидание, но в первый же раз, в восторге любви, говорит Борису, уверяющему, что никто ничего не узнает: «Э, что меня жалеть, никто не виноват, — сама на то пошла. Не жалей, губи меня! Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю… Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я
людского суда?»
Я старался в 12 часов, когда староста, приехав в
людскую к обеду, ставил заседланную лошадь на крытый ворок, отвязать последнюю и ездить на ней кругом
стен, насколько возможно шибче.
Сонный шум волн гудел угрюмо и был страшен. Вот гавань… За ее гранитной
стеной слышались
людские голоса, плеск воды, песня и тонкие свистки.
Кругом всего двора сплошной
стеной шли домашние пристройки —
людские, конюшни, флигеля.
Обеспокоенный анонимным письмом и тем, что каждое утро какие-то мужики приходили в
людскую кухню и становились там на колени, и тем, что ночью из амбара вытащили двадцать кулей ржи, сломав предварительно
стену, и общим тяжелым настроением, которое поддерживалось разговорами, газетами и дурною погодой, — обеспокоенный всем этим, я работал вяло и неуспешно.
Эти отношения игуменьи к послушнице породили новые, уже несообразные толки. Основанием некоторые из них имели даже Петербургские события, о которых
людская молва, уподобляемая Русским народом морской волне, донесла отголоски и в
стены московского девичьего монастыря.