Неточные совпадения
Он замолчал, но, когда
человека два-три попробовали
аплодировать, он поднял руку запрещающим жестом.
Какая-то сила вытолкнула из домов на улицу разнообразнейших
людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили,
аплодировали, гуляли по бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин смотрел на них, хмурился, думал о легкомыслии
людей и о наивности тех, кто пытался внушить им разумное отношение к жизни. По ночам пред ним опять вставала картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
После первого акта публика устроила Алине овацию, Варвара тоже неистово
аплодировала, улыбаясь хмельными глазами; она стояла в такой позе, как будто ей хотелось прыгнуть на сцену, где Алина, весело показывая зубы, усмехалась так, как будто все
люди в театре были ребятишками, которых она забавляла.
Он замолчал, покачивая головой, поглаживая широкий лоб, правая рука его медленно опускалась, опустился на стул и весь он, точно растаяв. Ему все согласно
аплодировали, а
человек из угла сказал...
Разгорался спор, как и ожидал Самгин. Экипажей и красивых женщин становилось как будто все больше. Обогнала пара крупных, рыжих лошадей, в коляске сидели, смеясь, две женщины, против них тучный, лысый
человек с седыми усами; приподняв над головою цилиндр, он говорил что-то, обращаясь к толпе, надувал красные щеки, смешно двигал усами, ему
аплодировали. Подул ветер и, смешав говор, смех, аплодисменты, фырканье лошадей, придал шуму хоровую силу.
Здесь речь Ипполита Кирилловича была прервана рукоплесканиями. Либерализм изображения русской тройки понравился. Правда, сорвалось лишь два-три клака, так что председатель не нашел даже нужным обратиться к публике с угрозою «очистить залу» и лишь строго поглядел в сторону клакеров. Но Ипполит Кириллович был ободрен: никогда-то ему до сих пор не
аплодировали!
Человека столько лет не хотели слушать, и вдруг возможность на всю Россию высказаться!
Зала не
аплодировала, но серьезные
люди были довольны.
Глухой стон отвращения вырвался из груди всего партера, даже жандармы, квартальные и
люди кресел, на которых нумера как-то стерты, не нашли сил
аплодировать.
— Браво! — кричал Пепко,
аплодируя хору. — Да, мы должны поощрять искусство…
Человек, бутылку пива!
Театр неистово вызывал бенефициантку. Первый ряд встал возле оркестра и, подняв высоко руки перед занавесом,
аплодировал. Только два
человека в белых кителях, опершись задом в барьер оркестра, задрали головы кверху, поворачивая их то вправо, где гудел один бас, то влево, откуда, как из пропасти, бучало: «во… а… ва… а… а». Бучало и заливало все.
Помню курьез. В числе любителей был в Москве известный гробовщик Котов. Недурно играл. Поставил он «Свадьбу Кречинского» и сам играл Кречинского. Зал бушевал,
аплодируя после первого акта, ведь после каждого спектакля Котов угощал публику ужином —
люди все были свои.
Шарлатанское лицо моментально появляется в дверях. Мольер поднимается на сцену так, что мы видим его в профиль. Он идет кошачьей походкой к рампе, как будто подкрадывается, сгибает шею, перьями шляпы метет пол. При его появлении один невидимый
человек в зрительном зале начинает
аплодировать, а за этим из зала громовые рукоплескания. Потом тишина.
Вот именно как, бывши еще молоденькою девушкою, воображала себе всегда великих
людей в минуты их торжества: когда какого-нибудь победителя встречает народ или оратору
аплодируют после его речи, они всегда должны быть бледные немножко, взволнованные…
Ах, да это публика. Снисходительная, добрая публика. Милая публика! Как она
аплодирует! О, спасибо вам, спасибо, хорошие, славные
люди!