Неточные совпадения
Хлестаков. Я
люблю поесть. Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия. Как называлась эта
рыба?
Он
любил удить
рыбу и как будто гордился тем, что может
любить такое глупое занятие.
Писатель был страстным охотником и
любил восхищаться природой. Жмурясь, улыбаясь, подчеркивая слова множеством мелких жестов, он рассказывал о целомудренных березках, о задумчивой тишине лесных оврагов, о скромных цветах полей и звонком пении птиц, рассказывал так, как будто он первый увидал и услышал все это. Двигая в воздухе ладонями, как
рыба плавниками, он умилялся...
— Адский пейзаж с черненькими фигурами недожаренных грешников. Железные горы, а на них жалкая трава, как зеленая ржавчина. Знаешь, я все более не
люблю природу, — заключила она свой отчет, улыбаясь и подчеркнув слово «природа» брезгливой гримасой. — Эти горы, воды,
рыбы — все это удивительно тяжело и глупо. И — заставляет жалеть людей. А я — не умею жалеть.
— Давно не слыхал хорошей музыки. У Туробоева поиграем, попоем. Комическое учреждение это поместье Туробоева. Мужики изгрызли его, точно крысы. Вы, Самгин,
рыбу удить
любите? Вы прочитайте Аксакова «Об уженье
рыбы» — заразитесь! Удивительная книга, так, знаете, написана — Брем позавидовал бы!
В промежутках он ходил на охоту, удил
рыбу, с удовольствием посещал холостых соседей, принимал иногда у себя и
любил изредка покутить, то есть заложить несколько троек, большею частию горячих лошадей, понестись с ватагой приятелей верст за сорок, к дальнему соседу, и там пропировать суток трое, а потом с ними вернуться к себе или поехать в город, возмутить тишину сонного города такой громадной пирушкой, что дрогнет все в городе, потом пропасть месяца на три у себя, так что о нем ни слуху ни духу.
Перед одним кусок баранины, там телятина, и почти все au naturel, как и
любят англичане, жаркое,
рыба, зелень и еще карри, подаваемое ежедневно везде, начиная с мыса Доброй Надежды до Китая, особенно в Индии; это говядина или другое мясо, иногда курица, дичь, наконец, даже раки и особенно шримсы, изрезанные мелкими кусочками и сваренные с едким соусом, который составляется из десяти или более индийских перцев.
Оскар Филипыч, как мы уже знаем,
любил удить
рыбу и сейчас только вернулся с Аллой откуда-то с облюбованного местечка на реке Узловке, так что не успел еще снять с себя своего летнего парусинового пальто и держал в руках широкополую соломенную шляпу.
—
Рыба не
любит ржавчины болотной, — с важностью заметил мой охотник.
Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада;
любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинение Акима Нахимова и повесть Пинну;заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однакоговорил одначеи завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось
рыбой,
рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции.
В азарт она не приходила, а впадала больше буколическое настроение, с восторгом вникая во все подробности бедноватого быта Лопуховых и находя, что именно так следует жить, что иначе нельзя жить, что только в скромной обстановке возможно истинное счастье, и даже объявила Сержу, что они с ним отправятся жить в Швейцарию, поселятся в маленьком домике среди полей и гор, на берегу озера, будут
любить друг друга, удить
рыбу, ухаживать за своим огородом...
— Теперь мать только распоясывайся! — весело говорил брат Степан, — теперь, брат, о полотках позабудь — баста! Вот они, пути провидения! Приехал дорогой гость, а у нас полотки в опалу попали. Огурцы промозглые, солонина с душком — все полетит в застольную! Не миновать, милый друг, и на Волгу за
рыбой посылать, а рыбка-то кусается! Дед — он пожрать
любит — это я знаю! И сам хорошо ест, и другие чтоб хорошо ели — вот у него как!
Мы с Евсеичем стояли на самом высоком берегу Бугуруслана, откуда далеко было видно и вверх и вниз, и смотрели на эту торопливую и суматошную ловлю
рыбы, сопровождаемую криком деревенских баб, мальчишек и девчонок; последние употребляли для ловли
рыбы связанные юбки и решета, даже хватали добычу руками, вытаскивая иногда порядочных плотиц и язиков из-под коряг и из рачьих нор, куда во всякое время особенно
любят забиваться некрупные налимы, которые также попадались.
Я
любил тогда
рыбу больше, чем птиц, потому что знал и
любил рыбную ловлю, то есть уженье, каждого большого линя, язя или головля воображал я на удочке, представляя себе, как бы он стал биться и метаться и как было бы весело вытащить его на берег.
Они неравнодушно приняли наш улов; они ахали, разглядывали и хвалили
рыбу, которую очень
любили кушать, а Татьяна Степановна — удить; но мать махнула рукой и не стала смотреть на нашу добычу, говоря, что от нее воняет сыростью и гнилью; она даже уверяла, что и от меня с отцом пахнет прудовою тиной, что, может быть, и в самом деле было так.
Он очень
любил птиц, которых держал различных пород до сотни; кроме того, он был охотник ходить с ружьем за дичью и удить
рыбу; но самым нежнейшим предметом его привязанности была легавая собака Дианка.
«Она
любит меня, — думал Александр, едучи домой. — Боже мой, какая скука! как это нелепо: теперь нельзя и приехать сюда, а в этом месте
рыба славно клюет… досадно!»
Первое: вы должны быть скромны и молчаливы, аки
рыба, в отношении наших обрядов, образа правления и всего того, что будут постепенно вам открывать ваши наставники; второе: вы должны дать согласие на полное повиновение, без которого не может существовать никакое общество, ни тайное, ни явное; третье: вам необходимо вести добродетельную жизнь, чтобы, кроме исправления собственной души, примером своим исправлять и других, вне нашего общества находящихся людей; четвертое: да будете вы тверды, мужественны, ибо человек только этими качествами может с успехом противодействовать злу; пятое правило предписывает добродетель, каковою, кажется, вы уже владеете, — это щедрость; но только старайтесь наблюдать за собою, чтобы эта щедрость проистекала не из тщеславия, а из чистого желания помочь истинно бедному; и, наконец, шестое правило обязывает масонов
любить размышление о смерти, которая таким образом явится перед вами не убийцею всего вашего бытия, а другом, пришедшим к вам, чтобы возвести вас из мира труда и пота в область успокоения и награды.
—
Рыбу греки
любили, — объяснил ему молодой ученый.
— Она — судак!
Рыба — судак, пожарный — чудак. Ай-яй,
любят ваша шалтай-балтай язык, ах! Мынога выдумала русска; скушна стала — ещё выдумываит! Язык — верстой, слова — пустой, смешной чудак-судак!
То, что беспрестанно случается в жизни с большею частью молодых женщин, то же происходило и с Софьей Николавной: сознание в неравенстве с собою, сознание в некоторой ограниченности чувств и понятий своего мужа нисколько не мешало ей пламенно и страстно к нему привязываться — и уже начинала мелькать у нее неясная мысль, что он не так ее
любит, как может
любить, потому что не безгранично предан он любви своей, потому что не ею одною он занят, потому что
любит и пруд, и остров, и степь, населенную куликами, и воду с противной ей
рыбою.
Для кого не скучно переходить с места на место, а, напротив, скучно сидеть на одном и том же месте, напрасно ожидая клева порядочной
рыбы; кто
любит скорое решение: будет или не будет брать; кто
любит повозиться с
рыбой проворной, живой, быстрой в своих движениях, которая выкидывает иногда необыкновенные, неожиданные скачки, — тому уженье щук и вообще хищных
рыб должно преимущественно нравиться.
Жерих не водится в маленьких речках, но
любит реки большие или по крайней мере многоводные, глубокие и быстрые; живет также и в больших, чистых озерах, питается всякими водяными насекомыми, мелкою
рыбою и на нее только берет на удочку; клев его чрезвычайно быстр, и на удочке ходит он необыкновенно бойко; он вырастает длиною в аршин и весом бывает в восемнадцать фунтов.
Избежать таких невзгодий нельзя, особенно если удишь в водах неизвестных; притом
рыба, преимущественно окуни, именно в таких крепких местах
любит держаться и, попавшись на удочку, сама натаскивает ее на задев.
Места, где деревья зелеными ветвями своими наклонились над водою, где гибкие кусты омывают длинные листья свои в прозрачных струях, тихо ропщущих от их прикосновения, благонадежны для уженья не очень раннего и не очень позднего: ибо в это время
рыба, уже поднявшись со дна, ходит на умеренной глубине и очень
любит держаться около зелени листьев.
Просунь сквозь окошечко хоть белую ручку свою…» Для великорусского крестьянина это слишком нежно; но и он очень
любит смотреть на всякую
рыбу в воде, весело мелькающую на поверхности, сверкающую то серебряной, то золотой чешуей своей, то радужными полосами; иногда тихо, незаметно плывущую, иногда неподвижно стоящую в речной глубине!..
Несмотря на то, что пеструшка самая пугливая, сторожкая
рыба и самая быстрая в своих движениях — ее ловят руками (также кутему и налимов), ибо она
любит втискиваться между корягами и корнями дерев, залезать под камни и даже в норы. Я уже говорил о ловле всякой
рыбы руками, которая в большом употреблении около Москвы.
Первое имя, вероятно, происходит от глагола жировать, то есть играть, прыгать, что весьма соответствует свойствам этой
рыбы, ибо она очень
любит выпрыгивать из воды и плескаться на ее поверхности из одного удовольствия, а не для преследования добычи; второе же имя должно происходить от того, что жерих, выскакивая из воды, расширяет свои плавательные, и без того весьма широкие, перья и гребень.
Разумеется, это разделение произвольно, и если удить в водах, где водятся все породы
рыб, то легко может взять огромная
рыба на среднюю и даже на маленькую удочку; она
любит иногда попроказить и, не трогая большие, самые лакомые насадки, хватает за пшеничное зернышко, кусочек хлеба с булавочную головку или муху…
Если бы кто-нибудь вздумал спросить меня хотя ради шутки: что я разумею под словами «нравы
рыб?», то я отвечал бы, что под этими словами я разумею вообще природные свойства
рыб, то есть в каких водах преимущественно
любят жить такие-то породы
рыб, что составляет их любимую пищу, в какое время года и в какое время дня держится
рыба в таких-то местах, и проч. и проч.
Он не сносит воды холодной и появляется в реках после всех
рыб; преимущественно водится во множестве в реках тихих, глубоких, тинистых, имеющих много плес и заливов; особенно
любит большие пруды и озера; икру мечет в апреле, в самое водополье.
С весны надобно удить на червей, летом — на раковые шейки и линючих раков и особенно на большие линючие раковые клешни, которые окуни очень
любят; к осени же, до самой зимы, всего лучше удить на маленьких рыбок; если же их нет, что часто случается, то надобно поймать плотичку или какую-нибудь нехищную рыбку, изрезать ее на кусочки, крупные или мелкие, смотря по
рыбе, какая берет, и по величине удочки, и насаживать ими крючки.
Так и заснул навсегда для земли человек, плененный морем; он и женщин
любил, точно сквозь сон, недолго и молча, умея говорить с ними лишь о том, что знал, — о
рыбе и кораллах, об игре волн, капризах ветра и больших кораблях, которые уходят в неведомые моря; был он кроток на земле, ходил по ней осторожно, недоверчиво и молчал с людьми, как
рыба, поглядывая во все глаза зорким взглядом человека, привыкшего смотреть в изменчивые глубины и не верить им, а в море он становился тихо весел, внимателен к товарищам и ловок, точно дельфин.
Мы не
любим, синьор, когда о наших делах пишут в газетах языком, в котором понятные слова торчат редко, как зубы во рту старика, или когда судьи, эти чужие нам люди, очень плохо понимающие жизнь, толкуют про нас таким тоном, точно мы дикари, а они — божьи ангелы, которым незнаком вкус вина и
рыбы и которые не прикасаются к женщине!
Аристарх. Отчего я
люблю щуку ловить? Оттого, что она обидчица,
рыба зубастая, так и хватает. Бьется, бьется бедная мелкая
рыба, никак перед щукой оправдаться не может!
Во-первых, он был старый его приятель, во-вторых, заметно
любил и уважал его и, наконец, был скромен, как
рыба.
В Сибири
любят делать пироги, запекая в тесте мороженую
рыбу целиком, что придавало пирогу особенную сочность, и мороженые налимы, согревшись в печи, выползали иногда из пирога.
— Ведь я не монах, чтобы не есть мяса, — оправдывался Мурка, открывая всего один глаз. — Потом, я и рыбки
люблю покушать… Даже очень приятно съесть рыбку. Я до сих пор не могу сказать, что лучше: печенка или
рыба. Из вежливости я ем то и другое… Если бы я был человеком, то непременно был бы рыбаком или разносчиком, который нам носит печенку. Я кормил бы до отвала всех котов на свете и сам бы был всегда сыт…
Тригорин. Я
люблю удить
рыбу. Для меня нет больше наслаждения, как сидеть под вечер на берегу и смотреть на поплавок.
В глубоких ямах, под вешняками, крупная
рыба любит идти против падающей воды, всплывает иногда довольно высоко и упорно держится в неподвижном положении, уткнув голову в хворост и всякий лес, которым обыкновенно бывает устлано дно спуска под деревянным его полом или помостом.
Конечно, к этому дню выпаивался теленок на славу, добывалась дичина и свежая
рыба, а так как он
любил гольцов, то Марья Петровна Борисова присылала к этому дню живых гольцов, которых тотчас же пускали в молоко.
И что, если в ту самую минуту, когда она колотила этой
рыбой о грязные ступени, пьяная да растрепанная, что, если в ту минуту ей припомнились все ее прежние, чистые годы в отцовском доме, когда еще она в школу ходила, а соседский сын ее на дороге подстерегал, уверял, что всю жизнь ее
любить будет, что судьбу свою ей положит, и когда они вместе положили
любить друг друга навеки и обвенчаться, только что вырастут большие!
— Ничего, ты — здоров! — утешил он меня. — Жаль,
рыбу не
любишь ловить, а то ходил бы со мной на Волгу. Ночью на Волге — царствие небесное!
— Да уж я нечего, все сказал. Значит — так решили: сами, дескать, управимся. Ты ходи с пистолетом, а то — с палкой потолще. При Баринове — не все говорить можно, у него да у Кукушкина — языки бабьи. Ты, парень,
рыбу ловить
любишь?
— Ой, полноте, батюшка, — возразила Матрена, — как это можно, тихо ехали-с, да я и не
люблю. Что? Бог с ними. Только и зашли, по совести сказать, к предводительскому вольноотпущенному, к Иринарху Алексеичу, изволите знать?
Рыбой еще торгует. Он, признаться сказать, увидел меня в окошко да и закликал: «Матрена Григорьевна, говорит, сделайте ваше одолжение, пожалуйте…» Тут только, батюшка, и посидела.
Все эти люди — матросы разных наций, рыбаки, кочегары, веселые юнги, портовые воры, машинисты, рабочие, лодочники, грузчики, водолазы, контрабандисты, — все они были молоды, здоровы и пропитаны крепким запахом моря и
рыбы, знали тяжесть труда,
любили прелесть и ужас ежедневного риска, ценили выше всего силу, молодечество, задор и хлесткость крепкого слова, а на суше предавались с диким наслаждением разгулу, пьянству и дракам.
— Отродясь не врал, а тут вру… — бормочет Денис, мигая глазами. — Да нешто, ваше благородие, можно без грузила? Ежели ты живца или выполозка на крючок сажаешь, то нешто он пойдет ко дну без грузила? Вру… — усмехается Денис. — Чёрт ли в нем, в живце-то, ежели поверху плавать будет! Окунь, щука, налим завсегда на донную идет, а которая ежели поверху плавает, то ту разве только шилишпер схватит, да и то редко… В нашей реке не живет шилишпер… Эта
рыба простор
любит.
Генерал. Вы
рыбу удить
любите?
Афоня. Нет, не к росту. Куда мне еще расти, с чего! Я и так велик по годам. А это значит: мне не жить. Ты, дедушка, возьми то: живой человек о живом и думает, а у меня ни к чему охоты нет. Другой одёжу
любит хорошую, а мне все одно, какой ни попадись зипунишко, было бы только тепло. Вот ребята теперь, так у всякого своя охота есть: кто
рыбу ловит, кто что; в разные игры играют, песни поют, а меня ничто не манит. В те поры, когда людям весело, мне тошней бывает, меня тоска пуще за сердце сосет.
Я был склонен больше к тихим, так сказать, идиллическим удовольствиям;
любил уженье
рыбы, вечерние прогулки, собиранье грибов; Лубков же предпочитал пикники, ракеты, охоту с гончими.