Неточные совпадения
— Замечательнейшее, должно быть, сочинение было, — огорченно сказал Козлов, — но вот — все, что имею от него. Найдено мною в
книге «Камень веры», у одного
любителя древностей взятой на прочтение.
В девять часов утра она уходила в школу, являлась домой к трем; от пяти до семи гуляла с ребенком и
книгой в саду, в семь снова уходила заниматься с
любителями хорового пения; возвращалась поздно.
Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами, взглянув на всю наружную разнорядицу мебели, ветхих картин, статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгляде на ту или другую картину, на какую-нибудь пожелтевшую от времени
книгу, на старый фарфор или камни и монеты.
Книгами мы пользовались или за умеренную плату у
любителя — еврея, снабжавшего нас истрепанными романами Дюма, Монтепена и Габорио, или из гимназической библиотеки.
После моего доклада в Обществе
любителей российской словесности, который впоследствии был напечатан отдельной
книгой «На родине Гоголя», В.А. Гольцев обратился ко мне с просьбой напечатать его в «Русской мысли». Перепечатка из «Русской мысли» обошла все газеты.
Дмитрий Александрович Брянчанинов в указанном направлении был первым заводчиком: он был главою кружка
любителей и почитателей «святости и чести», и потому о нем следует сказать прежде прочих. Набожность и благочестие были, кажется, врожденною чертою Брянчанинова. По крайней мере по
книге, о нем написанной, известно, что он был богомолен с детства, и если верить френологическим системам Галя и Лафатера, то череп Брянчаиннова являл признаки «возвышенного богопочитания».
Сам «Собеседник» свидетельствует о важности, какую придавал им, говоря в своей заключительной статье: «Сии записки, собранные рукою истинного и нелицемерного
любителя российского народа, дали сему изданию некоторую степень важности и сотворили оное
книгою, полезною каждому россиянину».
В последней книжке его помещена статья с следующим заглавием: «Исторические, философические, политические и критические рассуждения о причинах возвышения и упадка
книги, во всех концах Российской империи славившейся и по столичным, губернским, областным и уездным городам той империи до сего дня читаемой, но не столько, как прежде, покупаемой, а именно «Собеседника
любителей российского слова».
В последней книжке «Собеседника» описан один
любитель чтения, который заставляет своего дворецкого читать себе
книги, а сам в это время спит, по прочтении же отмечает своей рукой на
книге: прочтена.
Это сеть религиозное декадентство, импрессионизм, который может прийтись по вкусу разве только
любителям «мистического анархизма» [Направление в русском символизме, связанное с именем Г. И. Чулкова (1879–1939),
книга которого «Мистический символизм» вышла в С. — Петербурге в 1906 г. со вступительной статьей В. И. Иванова «Неприятие мира».
А упустить такого редкого случая неохота: знает Герасим, что такие собранья и такая сходная покупка, может быть, в двадцать, в тридцать лет один раз выпадут на долю счастливому старинщику и что, ежли эти
книги продать
любителям старины да в казенные библиотеки, — втрое, вчетверо выручишь, а пожалуй, и больше того…