Неточные совпадения
Человек так свыкся с этими извечными идолами своей души, так долго возлагал на них
лучшие свои упования, что
мысль о возможности потерять их никогда отчетливо не представлялась уму.
Этот милый Свияжский, держащий при себе
мысли только для общественного употребления и, очевидно, имеющий другие какие-то, тайные для Левина основы жизни и вместе с тем он с толпой, имя которой легион, руководящий общественным мнением чуждыми ему
мыслями; этот озлобленный помещик, совершенно правый в своих рассуждениях, вымученных жизнью, но неправый своим озлоблением к целому классу и самому
лучшему классу России; собственное недовольство своею деятельностью и смутная надежда найти поправку всему этому — всё это сливалось в чувство внутренней тревоги и ожидание близкого разрешения.
— В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его, в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на
лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно
мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить.
Но по «системе фраз» самого Макарова женщина смотрит на мужчину, как на приказчика в магазине модных вещей, — он должен показывать ей самые
лучшие чувства и
мысли, а она за все платит ему всегда одним и тем же — детьми.
Он благоговейно ужасался, чувствуя, как приходят в равновесие его силы и как
лучшие движения
мысли и воли уходят туда, в это здание, как ему легче и свободнее, когда он слышит эту тайную работу и когда сам сделает усилие, движение, подаст камень, огня и воды.
Можно было бы сопоставить
мысли Сартра, Камю и др. с трагическим гуманизмом Герцена, для которого мир был случаен и бессмыслен, но человек был свободным существом и мог создать
лучший мир.
Выбор сделан, она очень довольна и счастлива выбором, у ней не может явиться и
мысли искать
лучшего: разве ей не хорошо?
«
Лучшее развлечение от
мыслей — работа, — думала Вера Павловна, и думала совершенно справедливо: — буду проводить целый день в мастерской, пока вылечусь. Это мне поможет».
Осенью 1853 года он пишет: «Сердце ноет при
мысли, чем мы были прежде (то есть при мне) и чем стали теперь. Вино пьем по старой памяти, но веселья в сердце нет; только при воспоминании о тебе молодеет душа.
Лучшая, отраднейшая мечта моя в настоящее время — еще раз увидеть тебя, да и она, кажется, не сбудется».
«Разве она и теперь не самая свободная страна в мире, разве ее язык — не
лучший язык, ее литература — не
лучшая литература, разве ее силлабический стих не звучнее греческого гексаметра?» К тому же ее всемирный гений усвоивает себе и
мысль, и творение всех времен и стран: «Шекспир и Кант, Гете и Гегель — разве не сделались своими во Франции?» И еще больше: Прудон забыл, что она их исправила и одела, как помещики одевают мужиков, когда их берут во двор.
Мысль была обидная и расстраивала писаря, хотя благодаря разговору с Ермилычем у него явилась слабая надежда на что-то
лучшее, на возможность какого-то выхода.
В те дни
мысли и чувства о боге были главной пищей моей души, самым красивым в жизни, — все же иные впечатления только обижали меня своей жестокостью и грязью, возбуждая отвращение и грусть. Бог был самым
лучшим и светлым из всего, что окружало меня, — бог бабушки, такой милый друг всему живому. И, конечно, меня не мог не тревожить вопрос: как же это дед не видит доброго бога?
Русская религиозно-философская
мысль в своих
лучших представителях решительно борется против всякого юридического истолкования тайны христианства, и это входит в русскую идею.
Высказываются очень ценные
мысли, характерные для стремлений
лучших русских людей XIX в., и эти
мысли неверно применяются к истории.
Недостаток оригинальности и везде, во всем мире, спокон веку считался всегда первым качеством и
лучшею рекомендацией человека дельного, делового и практического, и по крайней мере девяносто девять сотых людей (это-то уж по крайней мере) всегда состояли в этих
мыслях, и только разве одна сотая людей постоянно смотрела и смотрит иначе.
Как все небесное прекрасней,
Мы уж привыкли отличать,
Так сладострастье сладострастней
В раю мы вправе ожидать,
И Магомет, пророк и гений,
Недаром эту
мысль развил,
Для
лучших рая наслаждений
Туда он гурий насадил.
Двугривенный прояснил его
мысли и вызвал в нем те
лучшие инстинкты, которые склоняют человека понимать, что бытие лучше небытия, а препровождение времени за закуской лучше, нежели препровождение времени в писании бесплодных протоколов, на которые еще бог весть каким оком взглянет Сквозник-Дмухановский (за полтинник ведь и он во всякое время готов сделаться другом дома).
Луша поверяла ему свои задушевные
мысли и чувства, как
лучшему другу, и сама удивлялась, что могла снизойти до таких нежностей.
Поэтому самое
лучшее — не дразнить и стараться показывать, что наши
мысли совпадают с
мыслями влиятельных лиц.
За столом тайные советники поместились по обе стороны Зои Филипьевны, причем когда кушанья начинали подавать с одного тайного советника, то другой завидовал и волновался при
мысли, что, пока дойдет до него черед,
лучшие куски будут уже разобраны.
Переводы В.М. Лаврова сочинений Сенкевича и Ожешко считались
лучшими, печатались во многих номерах «Русской
мысли» за все долгие годы ее издания.
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в глубине души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей в
лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую
мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
— Ну, он говорит так: значит, будет на свете много самых
лучших вер, потому что ваши деды верили по-вашему… Так? Ага! А наши деды — по-нашему. Ну, что же дальше? А дальше будет вот что:
лучшая вера такая, какую человек выберет по своей
мысли… Вот как они говорят, молодые люди…
Разнесся по городу слух, что актеры здешнего театра устраивают в общественном собрании маскарад с призами за
лучшие наряды, женские и мужские. О призах пошли преувеличенные слухи. Говорили, дадут корову даме, велосипед мужчине. Эти слухи волновали горожан. Каждому хотелось выиграть: вещи такие солидные. Поспешно шили наряды. Тратились не жалея. Скрывали придуманные наряды и от ближайших друзей, чтобы кто не похитил блистательной
мысли.
— Общество слишком ко мне снисходительно! Конечно, все, что от меня зависит… я готов жертвовать жизнью… но, во всяком случае, милая Надежда Петровна, вы мне позвольте уйти с приятною
мыслью… или, лучше сказать, с надеждою… что вы не захотите меня огорчить, лишая общество, так сказать, его
лучшего украшения!
И действительно, предсказание это исполнилось с буквальною точностью: не только обыватели, но сами квартальные приобрели сытый вид и впоследствии даже удивлялись, как им не приходила в голову столь простая и ясная
мысль, что
лучший способ для приобретения сытого вида заключается именно в воздержании от заезжаний. Как только это средство пущено во внутреннюю политику как руководящее, то жир сам собою нагуливается, покуда не сформируется совершенно лоснящийся от сытости человек.
— Вы спрашиваете, что делать? Самое
лучшее в вашем положении — бежать отсюда. Но, к сожалению, это бесполезно. Вас задержат. Когда общество ограждает себя от преступников, психических больных и вообще неудобных людей, то оно непобедимо. Вам остается одно: успокоиться на
мысли, что ваше пребывание здесь необходимо.
Стоит Нунча на солнце, зажигая веселые
мысли и желание нравиться ей, — пред красивой женщиной стыдно быть незаметным человеком и всегда хочется прыгнуть выше самого себя. Много доброго сделано было Нунчей, много сил разбудила она и влила в жизнь. Хорошее всегда зажигает желание
лучшего.
Как бы инстинктивно чувствовала она, что на ней лежит обязанность оберечь будущее человеческой
мысли, будущее
лучших человеческих стремлений, и что если она хоть на минуту смолкнет, то молчание это будет равносильно смерти.
Сохраняйте в целости вкус к благородным
мыслям и возвышенным чувствам, который завещан нам
лучшими преданиями литературы и жизни!
Мы разговорились, и когда у нас зашла речь о физическом труде, то я выразил такую
мысль: нужно, чтобы сильные не порабощали слабых, чтобы меньшинство не было для большинства паразитом или насосом, высасывающим из него хронически
лучшие соки, то есть нужно, чтобы все без исключения — и сильные и слабые, богатые и бедные, равномерно участвовали в борьбе за существование, каждый сам за себя, а в этом отношении нет
лучшего нивелирующего средства, как физический труд в качестве общей, для всех обязательной повинности.
Бабушке очень рано стали приходить в голову
мысли, что самое
лучшее и для нее, и для княжны, и для молодых князьков было бы то, если бы княжна Анастасия не оставалась долго в девушках.
Мне больше всех из них противны их
лучшие люди, их передовые; и для этого-то сорта людей (кровью сердце обливается при этой
мысли) отец готовил меня, а между тем он был, сколько я помню, человек не глупый, любил меня и, конечно, желал мне добра.
Определенная
мысль о флоте как «краеугольном камне могущества России и
лучшем средстве открыть России путь в Европу» — явилась еще позднее.
Что зрителям нужен был Мочалов, а не трагическое лицо, видно из того, что я сам несколько лет спустя видел Мочалова играющим Гамлета с костылем и тем не менее вызывающим все то же воодушевление. Юноша, принц Гамлет на костыле — не
лучшее ли это подтверждение нашей
мысли?
Ехать в деревню и жениться… на этой
мысли Эльчанинов остановился; она казалась ему
лучшей и единственной: по крайней мере он будет иметь цель, а если достигнет ее, так войдет в совершенно новые обязанности.
В этом отношении
лучшая оценка «Былей и небылиц» сделана самим автором: «Когда начинаю писать их, — говорит он, — обыкновенно мне кажется, что я короток умом и
мыслями, а потом, слово к слову приставляя, мало-помалу строки наполняю; иногда самому мне невдогад, как страница написана, и очутится на бумаге
мысль кратко-длинная, да еще с таким хвостом, что умные люди в ней изыскивают тонкомыслие, глубокомыслие, густомыслие и полномыслие; но, с позволения сказать, все сие в собственных умах их, а не в моих строках кроется».
Конечно, в отношении к главной
мысли всего труда это было
лучшее объяснение всех самоуправств веча новгородского.
Предложив в сем «Наказе» самую
лучшую основу для политического образования России, Екатерина заключает его священными, премудрыми
мыслями, которые, подобно фаросу, в течение времен должны остерегать все Монархии от политического кораблекрушения. Сограждане! Да обновится внимание ваше: Ее глас вечной Судьбы, открывающей нам причину государственных бедствий!
Часто гляжу на теперешних молодых людей и с грустным сердцем обращаюсь ко всегдашней
мысли моей:"как свет переменяется!"Так ли они проводят свои
лучшие, золотые, молодые годы, как мы?
Я перескочил расстояние от кровати к столу и принялся… Ах как я ел! вкусно, жирно, изобильно, живописно и, вдобавок, полновластно, необязанный спешить из опасения, чтобы товарищ не захватил
лучших кусочков. Иному все это покажется мелочью, не стоящею внимания, не только рассказа; но я пишу о том веке, когда люди «жили», то есть одна забота, одно попечение, одна
мысль, одни рассказы и суждения были все о еде: когда есть, что есть, как есть, сколько есть. И все есть, есть и есть.
В то самое время, как «Морской сборник» поднял вопрос о воспитании и Пирогов произнес великие слова: «Нужно воспитать человека!», — в то время, как университеты настежь распахнули двери свои для жаждущих истины, в то время, как умственное движение в литературе, преследуя титаническую работу человеческой
мысли в Европе, содействовало развитию здравых понятий и разрешению общественных вопросов: — в это самое время сеть железных дорог готовилась уже покрыть Россию во всех направлениях и начать новую эру в истории ее путей сообщения; свободная торговля получила могущественное развитие с понижением тарифа; потянулась к нам вереница купеческих кораблей и обозов; встрепенулись и зашумели наши фабрики; пришли в обращение капиталы; тучные нивы и благословенная почва нашей родины нашли
лучший сбыт своим богатым произведениям.
Пора! — Яснеет уж восток,
Черкес проснулся, в путь готовый.
На пепелище огонек
Еще синел. Старик суровый
Его раздул, пшено сварил,
Сказал, где
лучшая дорога,
И сам до ветхого порога
Радушно гостя проводил.
И странник медленно выходит,
Печалью тайной угнетен;
О юной деве
мыслит он…
И кто ж коня ему подводит?
Он с любовью и радостью начал говорить о том, что у него уже готово в
мыслях и что он сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает задачею своей жизни, то есть «Мертвые души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое дитя, что он считает, что эта плеса будет
лучшим его произведением и что ему будет с лишком достаточно двух месяцев, чтобы переписать ее на бумагу.
Главная
мысль та, что умеренность есть
лучшее богатство и что природа каждому человеку дает даром такие наслаждения, каких ни за какие деньги получить невозможно.
Русская речь также хороша, проста и сильна: одним словом — я считаю последнее произведение Загоскина не уступающим в достоинстве
лучшим его прежним сочинениям, даже нахожу в нем большую зрелость
мысли и силу языка.
Все изображения предметов и людей служат у него только для объяснения или для
лучшего выражения главной
мысли.
И так далее — еще 40 стихов, в которых повторяются всё одни и те же риторические фразы. Нет ни жизни, ни естественности, ни
мысли. А это еще едва ли не
лучшая песня Карабанова…
Начался разговор. В этот день я решил совсем не притворяться; в этом отсутствии притворства было свое тонкое притворство, и, находясь под впечатлением пережитого подъема
мысли, говорил много и интересно. Если б почитатели таланта Савелова знали, сколько
лучших «его»
мыслей зародилось и было выношено в голове никому не известного доктора Керженцева!
Студент. Вот изволите видеть: живут в Петербурге эти господа. Один из них мне приятель. Он из семинарии (как всем известно, что в наше время быть из семинарии почти чин, так как
лучшие головы и таланты все из семинарии). Он известен даже в литературном мире своей критикой на повесть «Чижи». Вы читали, может быть? Замечательная статья: «Чижа не уничижай». Он тут проводит
мысль о прогрессе идей в наших семинариях.