Неточные совпадения
Позовет ли его опекун посмотреть, как молотят рожь, или как валяют сукно на фабрике, как белят полотна, — он увертывался и забирался на бельведер смотреть оттуда в лес или шел на реку, в кусты, в чащу, смотрел, как возятся насекомые, остро глядел, куда порхнула птичка, какая она, куда села, как почесала носик;
поймает ежа и возится с ним; с мальчишками удит рыбу целый день или слушает полоумного старика, который живет в землянке у околицы, как он рассказывает про «Пугача», — жадно слушает подробности жестоких мук, казней и смотрит прямо ему в
рот без зубов и в глубокие впадины потухающих глаз.
Под носом торчали у него коротенькие и густые усы; но они так неясно мелькали сквозь табачную атмосферу, что казались мышью, которую винокур
поймал и держал во
рту своем, подрывая монополию амбарного кота.
Розанов метнулся за ширмы. Лиза с выкатившимися глазами судорожно
ловила широко раскрытым
ртом воздух.
Во-первых, начал ножом
ловить соус, во-вторых, стал вытирать тарелку хлебом, быстро посылая куски в
рот, и, наконец, до того рассвирепел, что на самую тарелку начал бросать любострастные взоры…
— Эх вы, рыболовы! — говорил между тем Костяков, поправляя свои удочки и поглядывая по временам злобно на Александра, — куда вам рыбу
ловить!
ловили бы вы мышей, сидя там у себя, на диване; а то рыбу
ловить! Где уж
ловить, коли из рук ушла? чуть во
рту не была, только что не жареная! Диво еще, как у вас с тарелки не уходит!
Рассвело. Синие, потные лица, глаза умирающие, открытые
рты ловят воздух, вдали гул, а около нас ни звука. Стоящий возле меня, через одного, высокий благообразный старик уже давно не дышал: он задохся молча, умер без звука, и похолодевший труп его колыхался с нами. Рядом со мной кого-то рвало. Он не мог даже опустить головы.
Мы G ним вместе в Соловках были, пиво-мед пили, по усам текло, в
рот не попало — так вот он, на память связывающих нас уз,
изловил и прислал!
Его
поймали, наказали и года два продержали в арестантских
ротах.
— Совсем влюбилась в тебя наша Гавриловна, — как сквозь сон слышу я насмешливые слова Луши. — Разевай
рот,
лови счастье…
Его
поймали с поличным, фельдфебель написал рапорт об отдании его под суд и аресте, который вечером и передал для подписи командиру
роты.
Рыба очень нередко задыхается зимой под льдом даже в огромных озерах и проточных прудах: [Из многих, мною самим виденных таких любопытных явлений самое замечательное случилось в Казани около 1804 г.: там сдохлось зимою огромное озеро Кабан; множество народа набежало и наехало со всех сторон: рыбу, как будто одурелую,
ловили всячески и нагружали ею целые воза.] сначала, в продолжение некоторого времени, показывается она в отверстиях прорубей, высовывая
рот из воды и глотая воздух, но
ловить себя еще не дает и даже уходит, когда подойдет человек; потом покажется гораздо в большем числе и как будто одурелая, так что ее можно
ловить саком и даже брать руками; иногда всплывает и снулая.
Он
поймал; она бросила ему другую конфетку с громким смехом, потом третью, а он все
ловил и клал себе в
рот, глядя на нее умоляющими глазами, и ей казалось, что в его лице, в чертах и в выражении много женского и детского. И когда она, запыхавшись, села на диван и продолжала смотреть на него со смехом, он двумя пальцами дотронулся до ее щеки и проговорил как бы с досадой...
Молодой Апостолиди, не выпуская изо
рта папироски, с таким видом, точно он сегодня проделывает это в сотый раз,
поймал конец на лету и тут же небрежно, но уверенно замотал его вокруг одной из двух чугунных пушек, которые с незапамятных времен стоят на набережной, врытые стоймя в землю.
Охотник, занимавшийся исключительно
ловлею щук на жерлицы и сообщивший мне это известие, показал мне несколько пойманных им щук, у которых старые зубы, ослабев в своих корнях, потеряли всякую упругость, сделались мягки, повисли и лезли, как волосы, когда я слегка потирал внутренность щучьего
рта моими пальцами в обыкновенной перчатке.
К величайшему удивлению и радости нашей, птичка-мать, выбравшись из клетки,
ловила на оконных стеклах мух и, возвращаясь в клетку, совала их в раскрытые желтоватые
рты птенцов.
Но ужас значительного лица превзошел все границы, когда он увидел, что
рот мертвеца покривился и, пахнувши на него страшно могилою, произнес такие речи: «А! так вот ты наконец! наконец я тебя того,
поймал за воротник! твоей-то шинели мне и нужно! не похлопотал об моей, да еще и распек, — отдавай же теперь свою!» Бедное значительное лицо чуть не умер.
Долго хохотал о. Андроник, надрываясь всем своим существом, Асклипиодот вторил ему немного подобострастным хихиканьем, постоянно закрывая
рот широкой корявой ладонью; этот смех прекратился только с появлением закуски и водки; о. Андроник выпил первую рюмку, после всех осмелился выпить Асклипиодот; последний долго не мог
поймать вилкой маринованный рыжик, даже вспотел от этой неудачи и кончил тем, что взял увертливый рыжик с тарелки прямо рукой.
Он осклабился, как идиот, сплюнул и утер нос рукой. Но вдруг в глаза ему бросилась белая нервная собачка, которая, дрожа, терлась около Сашки. Быстро наклонившись, он
поймал ее за задние ноги, высоко поднял, ударил головой о плиты тротуара и побежал. Сашка молча глядел на него. Он бежал, весь наклонившись вперед, с протянутыми руками, без шапки, с раскрытым
ртом и глазами, круглыми и белыми от безумия.
Василь сделал большой глоток и закашлялся. Что-то отвратительное на вкус, горячее, как огонь, обожгло ему горло и захватило дыхание. Несколько минут он, как рыба, вытащенная из воды,
ловил открытым
ртом воздух и страшно хрипел. Из глаз у него покатились слезы.
Аннушка положила на плечо соседа свою голову и замерла в этой позе, потупив глаза в землю. Гармонист задумчиво покручивал ус, а человек в пиджаке отошёл к окну и стал там, прислонясь к стене и смешно вытянув голову по направлению к певцам, точно он
ртом ловил звуки песни. Толпа в дверях шуршала платьем и глухо ворчала, слившись в одно большое животное.
— Очень просто: жить без рук невозможно. Даже милостыни принять нечем — вот какая подлость!
Ртом ловить — зубы вышибут.
Лёнька смотрел на него пытливо, дед моргал своими старческими глазами опросительно, казак всё молчал и наконец, высунув до половины язык, стал
ловить им конец своего уса. Удачно кончив эту операцию, он втащил ус в
рот, пожевал его, снова вытолкнул изо
рта языком и наконец прервал молчание, уже ставшее томительным, лениво проговорив...
Сокол
поймал зайца. Царь отнял зайца и стал искать воды, где бы напиться. В бугре царь нашел воду. Только она по капле капала. Вот царь достал чашу с седла и подставил под воду. Вода текла по капле, и когда чаша набралась полная, царь поднял ее ко
рту и хотел пить. Вдруг сокол встрепенулся на руке у царя, забил крыльями и выплеснул воду. Царь опять подставил чашу. Он долго ждал, пока она наберется вровень с краями, и опять, когда он стал подносить ее ко
рту, сокол затрепыхался и разлил воду.
— Коли ты из заячьей породы, страховит да робок, лежи себе на полатях, разинь хайло-то, да и жди, что богатство само тебе в
рот прилетит. Про бесовские клады по всей здешней Палестине и слыхом не слыхать, зато лежат иные, и ни лысого беса к ним не приставлено. Взять те клады легко, все едино что в полое рыбу
ловить. Нужна только смелость да еще уменье.
Маруся не отрывала глаз от его
рта и
ловила каждое слово.
— Будьте здоровы! — ответил Захаров, чокаясь. Он опрокинул в
рот рюмку водки и молодцевато провел рукою по волосам. — Вы знаете, как сказано в поэзии: «
Лови,
лови часы любви, минуты наслажденья…» Вы не смотрите, что это пустяковина; это не зря сказано… Кинарейку поймай-ка! Другой ее этак — цоп! Разве можно так? Нужно брать тонко!..
Махновцы рассказывают, что советские жиды-комиссары
поймали на дороге их товарища и зверски замучили: разбили прикладом кисть руки, прострелили живот, колено, и в конце концов убили выстрелом в
рот; улика налицо — на дороге остался труп одного жида-комиссара, которого, защищаясь, убил махновец.
4-я поселенная
рота толпою пришла в штаб; здесь отыскали и
поймали майора Кутузова, лекаря Гутникова, аудитора Симкова, аптекаря Ропольда и полицеймейстера Парфенова, и посадили их на полковую гауптвахту.
Капитан пыхнул папироской и, глубже усевшись в разодранное кресло, блаженно закрыл глаза. Кукушкин сидел на кончике стула и, полуоткрыв
рот,
ловил каждое движение капитана.