Неточные совпадения
Он небрежно
ловил арбузы, так же небрежно их перебрасывал и, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что именно теперь-то он весь со своими мускулами, зрением и
дыханием вошел в настоящий пульс работы, и понял, что самым главным было вовсе не думать о том, что арбуз представляет собой какую-то стоимость, и тогда все идет хорошо.
В забвенье сладком
ловит он
Ее волшебное
дыханье,
Улыбку, слезы, нежный стон
И сонных персей волнованье…
— Нет, не
поймали! — подхватил один из них, с трудом переводя
дыхание. — Совсем было схватили… да в реку кинулся… не подоспели…
Василь сделал большой глоток и закашлялся. Что-то отвратительное на вкус, горячее, как огонь, обожгло ему горло и захватило
дыхание. Несколько минут он, как рыба, вытащенная из воды,
ловил открытым ртом воздух и страшно хрипел. Из глаз у него покатились слезы.
Часто жадно
ловил он руками какую-то тень, часто слышались ему шелест близких, легких шагов около постели его и сладкий, как музыка, шепот чьих-то ласковых, нежных речей; чье-то влажное, порывистое
дыхание скользило по лицу его, и любовью потрясалось все его существо; чьи-то горючие слезы жгли его воспаленные щеки, и вдруг чей-то поцелуй, долгий, нежный, впивался в его губы; тогда жизнь его изнывала в неугасимой муке; казалось, все бытие, весь мир останавливался, умирал на целые века кругом него, и долгая, тысячелетняя ночь простиралась над всем…
Лука. Нехорошо, барыня… Губите вы себя только… Горничная и кухарка пошли по ягоды, всякое
дыхание радуется, даже кошка, и та свое удовольствие понимает и по двору гуляет, пташек
ловит, а вы цельный день сидите в комнате, словно в монастыре, и никакого удовольствия. Да право! Почитай, уж год прошел, как вы из дому не выходите!..
Треск за треском, дым за дымом,
Трубы голые торчат,
А в покое нерушимом
Листья веют и шуршат.
Я,
дыханьем их обвеян,
Страстный говор твой
ловлю;
Слава Богу, я с тобою,
А с тобой мне — как в раю.
— Вот что. — Я потерял
дыхание,
поймал его и продолжал. — Я долго думал и пришел к окончательному выводу, что мое настоящее призвание есть… морская стихия.
Сидим, затаив
дыхание, впитывая в себя каждый звук ее чарующего, ни с чем не сравнимого голоса,
ловя каждое ее движение, каждый ее взгляд.
„Это страх действует! это мечта!” — думает она и пилит, сколько сил достает. Уже кольцо едва держится в цепи. Она просит Паткуля рвануть его ногою. Он исполняет ее волю; но звено не ломается. Роза опять за работу. У пленника пилка идет успешнее: другая связь в окне распилена; бечевка через него заброшена; слышно, что ее
поймали… что ее привязывают… Роза собирает последние силы… вот пила то пойдет, то остановится, как страхом задержанное
дыханье… вот несколько движений — и…
Хочется заглушить в душевном тайнике память о жгучем, томительном, захватывающем
дыханье чувстве, что сладко-огненной струей пробегало по всем его суставам и, ровно пламенной иглой, насквозь кололо его бедное сердце, когда белолицые, полногрудые озорницы,
изловив его, сжимали в своих жарких объятьях, обдавали постное лицо горячим, сладострастным
дыханьем…