Долго ходили репетиторы и приготовляли меня в пятый класс, потом я служил по различным ведомствам, проводя большую часть дня совершенно праздно, и мне говорили, что это — умственный труд; моя деятельность в сфере учебной и служебной не требовала ни напряжения ума, ни таланта, ни
личных способностей, ни творческого подъема духа: она была машинной; а такой умственный труд я ставлю ниже физического, презираю его и не думаю, чтобы он хотя одну минуту мог служить оправданием праздной, беззаботной жизни, так как сам он не что иное, как обман, один из видов той же праздности.
Глубокой веры; вот чего! Что, в самом деле, значит наша
личная способность, охота, воля, когда у нас нет никакой подкладки, никакой основы, как говорит Степа? С тех пор, как около меня Степа и Лизавета Петровна, я ежесекундно чувствую горячую потребность схватиться за такую основу, которая бы зависела от меня лично. Без этого никакая доброта, никакое раскаяние, никакие слезы не возродят меня.
Неточные совпадения
Если же в ком и после самодурной дрессировки еще останется какое-нибудь чувство
личной самостоятельности и ум сохранит еще
способность к составлению собственных суждений, то для этой личности и ума готов торный путь: самодурство, как мы убедились, по самому существу своему, тупоумно и невежественно, следовательно ничего не может быть легче, как надуть любого самодура.
Мужику все нужно; но главнее всего нужна предусмотрительность, уменье заблаговременно приготовиться и запастись,
способность изнуряться, не жалеть
личного труда, лишь бы как можно меньше истратить денег.
К счастию, эти варварские времена давно прошли, и с тех пор, как никто не мешает нам употреблять наши
способности на
личное и общественное благо, с тех пор, как из нас не выбивают податей и не ставят к нам экзекуций, мы стали усердно прилагать к земле наш труд и нашу опытность, и земля возвращает нам за это сторицею.
Таким образом, признавая в человеке [одну только]
способность к развитию и [одну только] наклонность к деятельности (какого бы то ни было рода) и отдыху, мы из этого одного прямо можем вывести — с одной, стороны, естественное требование человека, чтоб его никто не стеснял, чтоб предоставили ему пользоваться его
личными; [неотъемлемыми] средствами и безмездными [, никому не принадлежащими,] благами природы, а с другой стороны — столь же естественное сознание, что и ему не нужно посягать на права других и вредить чужой деятельности.
Вся красота, вся жизнь для нас, все достоинство — в страдании. Бессмертные песни спело человечество во славу страдания, вознесло его на такую высоту, что дух радостно бьется и тянется ему навстречу. К счастью же человек недоверчив и стыдлив. Он тайно берет его маленькими порциями для своего
личного, домашнего обихода и стыдится счастья, как секретной болезни, и действительно превратил его в секретную болезнь, потерял
способность достойно нести счастье.
Главными признаками принадлежности к массе нужно считать невыраженность личности, отсутствие
личной оригинальности, склонность к смешению с количественной силой данного момента, необыкновенная
способность к заражению, подражательность, повторяемость.
Помню, в один из наших разговоров от него особенно круто досталось Полонскому и Некрасову — одному по части умственных
способностей, другому по части
личной нравственности, и то и другое по поводу изданий их стихотворений, которые он должен был корректировать, так как их издала фирма"Солдатенков и Щепкин".
Как"принципал"в газете он не имел ни ума Некрасова, ни его
способности оценивать людей, и
личные сношения с ним не могли быть ровными и всегда приятными.
Как только женщина, теряя свои
личные качества, дающие ей физиономию, устремляет все свои умственные
способности и дарования на одну исключительную цель: поддерживать себя в тех или других пределах материального довольства, она безвозвратно принадлежит проституции!
Он понимал, что изучение облегчает и сокращает уроки опыта; что опыт, не создавая
способностей, развертывает их; что теория, построенная на вековых опытах, гораздо полнее, чем выводы
личного наблюдения.
Он обладал пылкою душою, редким умом, непоколебимою, выдающеюся силою воли и имел бы все главные качества великого монарха, если бы воспитание образовало или усовершенствовало в нем природные
способности, но рано лишенный отца и матери, отданный на произвол буйных вельмож, ослепленных безрассудным
личным властолюбием, он был на престоле несчастнейшим сиротою русской державы, и не только для себя, но и для миллионов своих подданных готовил несчастие своими пороками, легко возникающими при самых лучших естественных свойствах, когда еще ум, этот исправитель страстей, недостаточно окреп в молодом теле.
Чем больше он видел отсутствие всего
личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна
способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что всё будет так, как должно быть.