Неточные совпадения
И сегодня, как всегда, перед глазами Аристида Кувалды торчит это красное здание, прочное, плотное, крепко вцепившееся в землю, точно уже высасывающее из нее соки. Кажется, что оно холодно и темно смеется над ротмистром зияющими дырами своих
стен. Солнце
льет на него свои осенние лучи так же щедро, как и на уродливые домики Въезжей улицы.
Опять эта беленькая собачка! Дворник не пожалел ее, стукнул головою об
стену и бросил в яму, куда бросают сор и
льют помои. Но она была жива. И мучилась еще целый день. А я несчастнее ее, потому что мучаюсь целые три дня. Завтра — четвертый, потом пятый, шестой… Смерть, где ты? Иди, иди! Возьми меня!
У меня есть сильнодействующее средство от зубной боли, мне дал его в Выборге один швед, когда я ездил туда искать комнату, где Державин дописал две последние строфы оды «Бог», то есть: «В безмерной радости теряться и благодарны слезы
лить…» Я хотел видеть эти
стены, но не нашел комнаты: у нас этим не дорожат…
Он устало опустился на лавку. Подали самовар, стали пить чай. Тараканы бегали по
стенам, в щели трещал сверчок, на печи ровно дышали спящие ребята. Гром гремел теперь глуше, молнии вспыхивали синим светом, дождь продолжал
лить.
Страшная, неприступная крепость. Враги валят на нас со
стен камни,
льют кипяток, расплавленную смолу, мечут копья, осыпают стрелами. Мы, закрывшись щитами ползем по обрывистым скалам, приставляем к отвесным
стенам лестницы…
Со
стен массивные лампы и жирандоли
лили свет на темно-малиновый штоф.
Просыпается он в большой комнате с крашеными
стенами. Из окон
льет яркий солнечный свет. Токарь видит перед собой людей и первым делом хочет показать себя степенным, с понятием.
— С тех пор, как московские тираны выволокли его из родных
стен и принудили постричься в Муроме; напрасно я старалась подкупить стражу,
лила золото, как воду, они не выпустили его из заключения и доныне, не дозволили иметь при себе моих сокровищ для продовольствия в иноческой жизни… Но к чему клонится твой вопрос? Нет ли о нем какой весточки? — с трепетным волнением проговорила она.
— С тех пор, как московские тираны выволокли его в цепях из родных
стен и принудили постричься в Муроме; напрасно я старалась подкупить стражу,
лила золото как воду, они не выпустили его из заключения и доныне, не дозволили иметь при себе моих сокровищ для продовольствия в тяжкой иноческой жизни… Но к чему клонится твой вопрос? Нет ли о нем какой весточки? — с трепетным волнением проговорила она.
И
льет ли дождь и мочит
стены, или солнце освещает трубы, все одинаково страшно для взгляда в этом мертвом и недвижимом городе: будто уже исполнилось пророчество и все люди погибли, и над погибшими напрасно и ни для кого светит ненужный день.