Неточные совпадения
Но неизвестный так погрузился в созерцание
лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что
людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть еще ни разу не приходилось.
Завязалась неторопливая беседа, и вскоре Клим узнал, что
человек в желтой рубахе — танцор и певец из хора Сниткина, любимого по Волге, а сосед танцора — охотник на медведей,
лесной сторож из удельных лесов, чернобородый, коренастый, с круглыми глазами филина.
— Та птица Богом определенная для
человека, а коростель — птица вольная,
лесная. И не он один: много ее, всякой
лесной твари, и полевой и речной твари, и болотной и луговой, и верховой и низовой — и грех ее убивать, и пускай она живет на земле до своего предела… А
человеку пища положена другая; пища ему другая и другое питье: хлеб — Божья благодать, да воды небесные, да тварь ручная от древних отцов.
Всякий раз, когда вступаешь в лес, который тянется на несколько сот километров, невольно испытываешь чувство, похожее на робость. Такой первобытный лес — своего рода стихия, и немудрено, что даже туземцы, эти привычные
лесные бродяги, прежде чем переступить границу, отделяющую их от
людей и света, молятся богу и просят у него защиты от злых духов, населяющих
лесные пустыни.
Однажды, на рождестве, Кароль с другим рабочим, возвращаясь из церкви
лесной тропинкой, наткнулся в чаще на огонек. У костра сидело двое вооруженных
людей. Они спросили у испуганных рабочих — чьи они? — угостили водкой и сообщили, что панам скоро конец.
В густой тени
лесных трущоб таятся и плодятся совы, сычи и длинноухие филины, плачевный, странный, дикий крик которых в ночное время испугает и непугливого
человека, запоздавшего в лесу.
В таких болотах родится, иногда в великом изобилии, клюква и брусника; красивая зелень последней известна всем, ягоды же служат лакомою и питательною пищею для некоторых пород
лесной дичи, равно как и для
людей.
Но вы не будете там жить:
Тот климат вас убьет!
Я вас обязан убедить,
Не ездите вперед!
Ах! вам ли жить в стране такой,
Где воздух у
людейНе паром — пылью ледяной
Выходит из ноздрей?
Где мрак и холод круглый год,
А в краткие жары —
Непросыхающих болот
Зловредные пары?
Да… Страшный край! Оттуда прочь
Бежит и зверь
лесной,
Когда стосуточная ночь
Повиснет над страной…
Живут? Но молодость свою
Припомните… дитя!
Здесь мать — водицей снеговой,
Родив, омоет дочь,
Малютку грозной бури вой
Баюкает всю ночь,
А будит дикий зверь, рыча
Близ хижины
лесной,
Да пурга, бешено стуча
В окно, как домовой.
С глухих лесов, с пустынных рек
Сбирая дань свою,
Окреп туземный
человекС природою в бою,
А вы?..
Прошло мало ли, много ли времени: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, — захотелось молодой дочери купецкой, красавице писаной, увидеть своими глазами зверя
лесного, чуда морского, и стала она его о том просить и молить; долго он на то не соглашается, испугать ее опасается, да и был он такое страшилище, что ни в сказке сказать, ни пером написать; не токмо
люди, звери дикие его завсегда устрашалися и в свои берлоги разбегалися.
Редкий болотистый ельник скоро расступился и открыл довольно широкое болото, очевидно образовавшееся из
лесного озера; почва зыбко качалась под тяжестью проходивших
людей, а самая средина была затянута высокой желтоватой травой, над которой пискливо звенели комары.
В общей трапезе принимали участие старичок механик Шубин и молодой
человек, служивший по
лесной части, Иван Иваныч Половинкин или просто m-r Половинкин.
И он всё больше и больше уверялся, что деревенские живут без понятия, как звери
лесные, здесь же — настоящие
люди.
Была у него в самой
лесной чаще сложена келья малая, так истинно
человеку в ней жить невозможно, а он жил!
Во мне жило двое: один, узнав слишком много мерзости и грязи, несколько оробел от этого и, подавленный знанием буднично страшного, начинал относиться к жизни, к
людям недоверчиво, подозрительно, с бессильною жалостью ко всем, а также к себе самому. Этот
человек мечтал о тихой, одинокой жизни с книгами, без
людей, о монастыре,
лесной сторожке, железнодорожной будке, о Персии и должности ночного сторожа где-нибудь на окраине города. Поменьше
людей, подальше от них…
В базарные дни, среду и пятницу, торговля шла бойко, на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый
лесной народ. Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжелый
человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно. С великим усилием встанешь на дороге ему, вертишься под его ногами в пудовых сапогах и комаром поешь...
— Миннесота! Знаю, знаю. Болото, лес, мошка,
лесные пожары и, кажется, индейцы… Ай,
люди,
люди! И что вам только понадобилось в этой Америке? Жили бы в своих Лозищах…
В то же время откуда-то из тени человеческий голос сказал что-то по-английски резко и сердито. Матвею этот окрик показался хуже ворчания
лесного зверя. Он вздрогнул и пугливо пошел опять к опушке. Тут он остановился и погрозил кулаком. Кому? Неизвестно, но
человек без языка чувствовал, что и в нем просыпается что-то волчье…
— Ну, — были мы
люди костромские, жили на Ветлуге, в уголку, между двух рек, Ошмы да Нишмы, место глухое,
лесное, место уютное,
человеку и всякому зверю удобное.
— Сгниёте вы в грязи, пока, в носах ковыряя, душу искать станете, не нажили ещё вы её: непосеянного — не сожнёшь! Занимаетесь розысками души, а чуть что — друг друга за горло, и жизнь с вами опасна, как среди зверей.
Человек же в пренебрежении и один на земле, как на болотной кочке, а вокруг трясина да
лесная тьма. Каждый один, все потеряны, всюду тревога и безместное брожение по всей земле. Себя бы допрежде нашли, друг другу подали бы руки крепко и неразрывно…
Из безводного и
лесного села Троицкого, где было так мало лугов, что с трудом прокармливали по корове, да по лошади на тягло, где с незапамятных времен пахали одни и те же загоны, и несмотря на превосходную почву, конечно, повыпахали и поистощили землю, — переселились они на обширные плодоносные поля и луга, никогда не тронутые ни косой, ни сохой
человека, на быструю, свежую и здоровую воду с множеством родников и ключей, на широкий, проточный и рыбный пруд и на мельницу у самого носа, тогда как прежде таскались они за двадцать пять верст, чтобы смолоть воз хлеба, да и то случалось несколько дней ждать очереди.
Самые дикие
лесные уголки дышали великой и могучей поэзией, разливавшейся в тысячах отдельных деталей, где все было оригинально, все полно силы и какой-то сказочной прелести, особенно по сравнению с жалкими усилиями
человека создать красками или словом что-нибудь подобное.
За все время управления дедом глухим
лесным имением, где даже барского дома не было, никто не был телесно наказан, никто не был обижен, хотя кругом свистали розги, и управляющими, особенно из немцев, без очереди сдавались
люди в солдаты, а то и в Сибирь ссылались.
— Вот это Хуцубани… там турки пока сидят, господствующие позиции, мы раз в июне ее заняли, да нас оттуда опять выгнали, а рядом с ним, полевее, вот эта
лесная гора в виде сахарной головы называется «Охотничий курган», его нашли охотники-пластуны,
человек двадцать, ночью отбили у турок без выстрела, всех перерезали и заняли…
Я увлекся, целый месяц ничего не делал, а в это время
люди болели, в лесах моих,
лесных порослях, мужики пасли свой скот…
— А знаешь, хлопче, что я тебе скажу?.. Он, конечно,
лесной хозяин — мерзенная тварюка, это правда. Крещеному
человеку обидно увидать такую некрасивую харю. Ну, только надо о нем правду сказать: он зла не делает… Пошутить с
человеком пошутит, а чтоб лихо делать, этого не бывает.
Его большая и красивая фигура с открытым лицом и ясным взглядом вызывала у Фомы чувство уважения к Щурову, хотя он слышал от
людей, что этот «лесовик» разбогател не от честного труда и нехорошо живет у себя дома, в глухом селе
лесного уезда.
Люди эти, как и
лесные хищники, боятся света, не показываются днем, а выползают ночью из нор своих. Полночь — их время. В полночь они заботятся о будущей ночи, в полночь они устраивают свои ужасные оргии и топят в них воспоминания о своей прежней, лучшей жизни.
Кто заставляет в осенние дождь и слякость таскаться с ружьем (иногда очень немолодого
человека) по
лесным чащам и оврагам, чтоб застрелить какого-нибудь побелевшего зайца?
Голодавшие
люди молотили недозрелую пшеницу палками на растянутых палатках, варили из нее и из кислых
лесных яблок отвратительную похлебку без соли (потому что и ее было взять негде) и заболевали от нее.
Помню, где-то за горою уже солнце всходило; ночь пряталась в лесах и будила птиц; розовыми стаями облака над нами, а мы прижались у камня на росистой траве, и один воскрешает старину, а другой удивлённо исчисляет несчётные труды
людей и не верит сказке о завоевании враждебной
лесной земли.
— Эва тебе и Сухой Пал… — проговорил, наконец, Спирька, когда впереди серым неясным пятном выступила между редкими соснами узкая
лесная прогалина. — И Гаврила Иваныч тамоди [Тамоди — там.] с
людям дожидает нас… в самую точку попали.
Было уже много
людей, опьяненных возбуждением, оно разгоралось, как
лесной пожар, замелькали в толпе отуманенные глаза, полупьяные, злые улыбки. В толпе, словно налим, извивался портной Минаков, негромко внушая...
Как придуманное, а не естественное, сравнение это и неверно само по себе: в начале песни губят пташечку злые
люди, а в конце она летит к морю, чтобы спастись от вьюги; вьюги эти сравниваются, значит, с злыми толками, погубившими молодца, а звери
лесные ставятся в параллель с морскими волнами.
Лишь только бледная заря разольется по
лесной глуши,
люди встанут ото сна и поведут дальше работу.
Однажды собрал нам Кузин
человек с двадцать народу, сошлись мы в глухом
лесном овраге, куда в старину, бывало, ходили охотники стеречь, как папоротник зацветёт.
Лесной народ смешивает эти две породы.], та, что как прыгнет, так насквозь
человека проскочит…
— Как бы от недобрых
людей не было опаски, лучше бы
лесного житья во всем свете, кажись, не сыскать…
Недаром исстари
люди толкуют, что в тихом омуте черти водятся, а в
лесном болоте плодятся…
Мы
люди лесные, простые, московских обычаев не ведаем.
В лесах работают только по зимам. Летней порой в дикую глушь редко кто заглядывает. Не то что дорог, даже мало-мальских торных тропинок там вовсе почти нет; зато много мест непроходимых… Гниющего валежника пропасть, да кроме того, то и дело попадаются обширные глубокие болота, а местами трясины с окнами, вадьями и чарусами… Это страшные, погибельные места для небывалого
человека. Кто от роду впервой попал в неведомые
лесные дебри — берегись — гляди в оба!..
Затем из темного бора гонит Ярило
лесного оленя, было бы
людям чем справить день расставанья светлого бога с землей, день отхода его на немалое время в область мрака и стужи.
«Жили в лесу, молились пенью, венчались вкруг ели, а черти им пели» — так говаривали московские
люди про
лесных обитателей Заволжского края…
— Наше дело
лесное, — самодовольно отвечал Патап Максимыч. — У генералов обедать нам не доводится, театров да балов сроду не видывали; а угостить хорошего
человека, чем Бог послал, завсегда рады. Пожалуйте-с, — прибавил он, наливая Снежкову шампанское.
Зайцы по ночам кормятся. Зимой зайцы
лесные кормятся корою деревьев, зайцы полевые — озимями и травой, гуменники — хлебными зернами на гумнах. За ночь зайцы прокладывают по снегу глубокий, видный след. До зайцев охотники — и
люди, и собаки, и волки, и лисицы, и вороны, и орлы. Если бы заяц ходил просто и прямо, то поутру его сейчас бы нашли по следу и поймали; но бог дал зайцу трусость, и трусость спасает его.
Это вызвало со стороны княгини Д* ряд мероприятий, из которых одно было очень решительное и имело успех: она сначала прислала сказать доктору, чтобы он не смел к ней возвращаться из заразного дома; а потом, когда увидала, что он и в самом деле не возвращается, она прислала его звать, так как с нею случился припадок какой-то жестокой болезни, и наконец, через полтора месяца, когда пришла весна и природа, одевшаяся в зелень, выманила француза в лес, пострелять куропаток для завтрака тети, на него внезапно напали четыре
человека в масках, отняли у него ружье, завернули его в ковер и отнесли на руках в скрытую на
лесной дороге коляску и таким образом доставили его княгине…
— Для посылок в
лесные дачи и на волжские промысла есть
человек у меня на примете — шурин будет мне, а для здешних дел в виду никого нет.
Пойманный
лесной бог Силен хохочет в лицо смущенному царю Мидасу и открывает ему сокровеннейшую истину жизни: высшее счастье для
человека было бы не родиться, не быть вовсе, быть ничем; второе же, что ему остается, — как можно скорее умереть.
Человек теперь видит повсюду абсурды и ужасы бытия, чувствует душою страшную мудрость
лесного бога Силена.
И долго еще говорил мне этот
человек про
лесные страхи, которые все больше и больше разжигали мое любопытство.