Неточные совпадения
Перечислил, по докладу Мережковского в «Религиозно-философском собрании», все грехи Толстого против религии, науки,
искусства, напомнил его заявление
Льва, чтоб «затянули на старом горле его намыленную петлю», и объяснил все это болезнью совести.
Ромашов вытащил шашку из ножен и сконфуженно поправил рукой очки. Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок. Фехтовать на эспадронах он не умел даже в училище, а за полтора года службы и совсем забыл это
искусство. Занеся высоко над головой оружие, он в то же время инстинктивно выставил вперед
левую руку.
Несчастливцев. Характер, братец. Знаешь ты меня:
лев ведь я. Подлости не люблю, вот мое несчастие. Со всеми антрепренерами перессорился. Неуважение, братец, интриги;
искусства не ценят, всё копеечники. Хочу у вас, на севере, счастья попробовать.
Ваня Семилетов нашел нам квартиры дешевые, удобные, а кто хотел — и с харчами. Сам он жил у отца Белова, которого и взял портным в театр. Некоторые актеры встали на квартиры к местным жителям, любителям драматического
искусства. В Тамбов приехали Казаковы и Львов-Дитю. Григорий Иванович был у больной дочери. Его роли перешли к Львову, и он в день открытия играл Городничего в «Ревизоре».
Сей заслуженый танцмейстер имел лет 50 отроду, правая нога была у него прострелена под Нарвою, и потому была не весьма способна к менуетам и курантам, за то
левая с удивительным
искусством и легкостию выделывала самые трудные па.
Неестественность положения и колорита, суровое величие, отрешающее от земли и от земного, намеренное пренебрежение красотою и изяществом — составляет аскетическое отрицание земной красоты; образ — не картина: это слабый очерк, намек; но художественная натура итальянцев не могла долго удержаться в пределах символического
искусства и, развивая его далее и далее, ко времени
Льва X, с своей стороны, вышла из преобразовательного
искусства в область чисто художественную.
На этот зов государь поспешил в другую комнату, и в то время, когда он отворял дверь, Густав увидел сквозь нее прелестную молодую женщину с пестрым чулком на
левой руке, который, вероятно, заштопывала, и заметил даже, что она взглянула на него с тем увертливым
искусством, какое одни женщины умеют употреблять, когда есть препятствия их любопытству или другим чувствам. Немного погодя раздался поцелуй за дверьми, и Густав услышал голос Петра, выговаривавший довольно внятно...
— Да, да, да; это он, тот самый Зенон — Зенон злато-кузнец, которого знает и привечает вся знать, в котором воскресло
искусство скульптора царя Амазиса, это Зенон с голубою повязкой на
левом глазу, который он утратил вдруг и от никому не известной причины. Он скрывает эту причину…