Неточные совпадения
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки;
солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над
солнцем была
кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
«Это отчего?» — «От ветра: там при пятнадцати градусах да ветер, так и нехорошо; а здесь в сорок ничто не шелохнется: ни движения, ни звука в воздухе; над землей лежит густая мгла;
солнце кровавое, без лучей, покажется часа на четыре, не разгонит тумана и скроется».
На третьем круге он остановился, и его стошнило, потом он стал харкать и хрипеть, наплевал вокруг себя
кровавых пятен, перевернулся, и лапы его уставились к
солнцу, как мачты.
Беда с крепким сердцем знакомится, втихомолку
кровавой слезой отливается, да на сладкий позор к добрым людям не просится: твое ж горе, девица, словно след на песке, дождем вымоет,
солнцем высушит, буйным ветром снесет, заметет!
Проснулся и он, властелин пустыни, и медленными шагами выходит из зарослей, куда загнало его в полдень
солнце и где он после
кровавого пира, утолив из ручья, жажду, спал в тени до наступления ночи.
Алый пламень заката все еще купает в своем
кровавом зареве сад: и старые липы, и стройные, как свечи, серебристые тополи, и нежные белостволые березки. Волшебными кажутся в этот час краски неба. A пурпуровый диск
солнца, как исполинский рубин, готов ежеминутно погаснуть там, позади белой каменной ограды, на меловом фоне которой так вычурно-прихотливо плетет узоры кружево листвы, густо разросшихся вдоль белой стены кустов и деревьев.
Солнце садилось. Красные лучи били по пыльной деревенской улице, ярко-белые стены хат казались розовыми, а окна в них горели
кровавым огнем. Странник и Никита сидели на крылечке хаты, окруженные толпою хохлов — мужиков и особенно баб.
Маленький, сузившийся зрачок, маленький, как зернышко мака, тщетно искал тьмы под сенью закрытых век:
солнце пронизывало тонкую оболочку и
кровавым светом входило в измученный мозг.
Еще вчера он с восторгом встречал восход
солнца, начало нового счастливого дня, полного надежд впереди, а теперь это самое
солнце казалось ему каким-то багровым,
кровавым пятном.
То эхо невольно смущает японца,
Назад оглянулся со страхом в очах
И видит «страну восходящего
солнца»
В
кровавых и мрачных лучах.
— Братья! Час суда Божия наступает! Еще одна ночь, и мы узрим врага нашего: посвятите последние часы сии на бдение и молитву! Грозный день наступает и разрешит судьбу нашу. Мужайтесь! Тот час, в который вы должны показать всю твердость нашу, приближается, луч
солнца озарит битву
кровавую. Итак, братья, ополчитесь крепостью и призовите в помощь Господа, сильного в бранях, поборника в правде, и Он поразит ужасом сердца врагов наших! Кто верова Господеви и постыдися? Кто призва имя Его и призрен бе?