Неточные совпадения
Помещик с седыми усами был, очевидно, закоренелый крепостник и деревенский старожил, страстный сельский хозяин. Признаки эти Левин видел и в
одежде — старомодном, потертом сюртуке, видимо непривычном помещику, и в его умных, нахмуренных глазах, и в складной русской речи, и в усвоенном, очевидно, долгим опытом повелительном тоне, и в решительных движениях больших,
красивых, загорелых рук с одним старым обручальным кольцом на безыменке.
Несколько раз в продолжение дня, как только она оставалась одна, Маслова выдвигала карточку из конверта и любовалась ею; но только вечером после дежурства, оставшись одна в комнате, где они спали вдвоем с сиделкой, Маслова совсем вынула из конверта фотографию и долго неподвижно, лаская глазами всякую подробность и лиц, и
одежд, и ступенек балкона, и кустов, на фоне которых вышли изображенные лица его и ее и тетушек, смотрела на выцветшую пожелтевшую карточку и не могла налюбоваться в особенности собою, своим молодым,
красивым лицом с вьющимися вокруг лба волосами.
Быть может, поэтому он выделялся щегольством
одежды и на разные лады отпускал
красивую каштановую бороду.
И самые тела наши сделаются светлыми, сильными и
красивыми, одетыми в яркие великолепные
одежды.
Эта
одежда была еще
красивее и богаче двух первых.
Но в это время новые тесовые ворота со скрипом отворились перед ним, и
красивый, румяный белокурый парень, лет восьмнадцати, в ямской
одежде, показался в воротах, ведя за собой тройку крепконогих, еще потных косматых лошадей, и, бойко встряхнув белыми волосами, поклонился барину.
Густые, тёмные ноты басовой партии торжественно колыхались в воздухе, поддерживая пение детей; порою выделялись
красивые и сильные возгласы тенора, и снова ярко блистали голоса детей, возносясь в сумрак купола, откуда, величественно простирая руки над молящимися, задумчиво смотрел вседержитель в белых
одеждах.
Перед глазами Евсея закружились пёстрым хороводом статные,
красивые люди в блестящих
одеждах, возникала другая, сказочная жизнь. Она оставалась с ним, когда он лёг спать; среди этой жизни он видел себя в голубом кафтане с золотом, в красных сапогах из сафьяна и Раису в парче, украшенной самоцветными камнями.
Но однажды хозяин привёл его в дом, где было собрано бесчисленное количество
красивых вещей, удивительное оружие,
одежды из шёлка и парчи; в душе мальчика вдруг всколыхнулись забытые сказки матери, радостно вздрогнула окрылённая надежда, он долго ходил по комнатам, растерянно мигая глазами, а когда возвратились домой, спросил хозяина...
Поправее, внизу, по некрасиво спутанному, скошенному полю виднелись яркие
одежды вязавших баб, нагибающихся, размахивающих руками, и спутанное поле очищалось, и
красивые снопы часто расставлялись по нем.
«Что у неё за страсть к широким
одеждам?» — думал Ипполит Сергеевич, искоса поглядывая на её фигуру, в
красивой позе склонённую к сестре.
Сажен сто впереди пехоты на большом белом коне, с конными татарами, ехал известный в полку за отчаянного храбреца и такого человека, который хоть кому правду в глаза отрежет, высокий и
красивый офицер в азиятской
одежде.
Если бы все мои мысли, все внимание не были сосредоточены на этой черной неподвижной точке, я заметила бы трех всадников в богатых кабардинских
одеждах, на
красивых конях, медленно въезжавших во двор наиба. Первым ехал седой, как лунь, старик в белой чалме, в праздничной
одежде. Дедушка-наиб почтительно вышел навстречу и, приблизившись к старшему всаднику, произнес, прикладывая руку, по горскому обычаю, ко лбу, губам и сердцу...
Вся
одежда их от головы до пяток орнаментирована
красивыми нашивками.
Хрущов. Нельзя обо всем говорить… нельзя! Великолепная моя, я многого не понимаю в людях. B человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и
одежда, и душа, и мысли… Часто я вижу прекрасное лицо и такую
одежду, что кружится голова от восторга, но душа и мысли — боже мой! B
красивой оболочке прячется иногда душа такая черная, что не затрешь ее никакими белилами… Простите мне, я волнуюсь… Ведь вы мне бесконечно дороги…
Эта гадина, молодая, длинноволосая, смуглая, с черными глазами и с жирными губами, бесстыдная и наглая, оскалила свои белые, как снег, зубы и улыбалась, как будто хотела сказать: «Поглядите, какая я наглая, какая
красивая!» Шелк и парча
красивыми складками спускались с ее плеч, но красота не хотела прятаться под
одеждой, а, как молодая зелень из весенней почвы, жадно пробивалась сквозь складки.
Фимка, действительно, еще жила; израненная, истерзанная, она валялась на полу «волчьей погребицы», без клочка
одежды, и представляла из себя безобразную груду окровавленного мяса, и только одно лицо, не тронутое палачем-полюбовником, хотя и запачканное кровью, указывало, что эта сплошная зияющая рана была несколько дней назад
красивой, полной жизни женщиной.
Некоторые из соседей, принарядившись в лучшие
одежды, успели проскользнуть на панихиды, но в первой комнате, где стоял гроб, не заметили ничего особенного и только удостоверяли, что «кровавый старик» лежит как живой и одет в черную
одежду. Видели и ту
красивую и нарядную барыню, которая первая прибыла в дом покойного, и заметили, что она во все время панихиды стояла близ гроба и горько плакала.
— Помню еще, как ты, статный, гордый,
красивый, бегал по теремам Софии Алексеевны. Словно теперь вижу, как ты стоял перед ней на коленах, как она своей ручкой расчесывала кудри твои. О! как вилось тогда около нее вверх твое счастие, будто молодой хмель около киевской тополи! А теперь… худ, состарился, не дожив века… в басурманской
одежде, бос… Господи! легче было б мне ослепнуть до дня сего. (Тут Денисов утер слезы, показавшиеся на его глазах.)
Белые цветы стройными,
красивыми рядами тянулись по бокам аллеи, которая вела к белоснежному дворцу с колоннами и огромной террасой. На террасе находилось много, много людей в пестрых полосатых
одеждах, со смуглыми лицами, с бронзовыми телами. Посреди них сидел человек с красной бородой, с обмотанной чем-то белым головою, с яркими губами и с таким грозным лицом, что при одном взгляде на него Галя вся затрепетала от страха.
И представлялось ей: какая красота настанет в будущем, когда не придется дрожать над каждым лишним расходом. Роскошные заводы-дворцы, залитые электрическим светом, огромные окна, скульптуры в нишах, развесистые пальмы по углам и струи бьющих под потолок фонтанов. Крепкие,
красивые мужчины и женщины в ярких
одеждах, влюбленные в свой труд так, как теперь влюблены только художники.
С него снимают
одежду. Лаилиэ ужасается на худобу своего когда-то сильного
красивого тела. Два палача подхватывают это тело за худые ляжки, поднимают и хотят опустить на кол.