Неточные совпадения
Стихотворение это, написанное
красивым круглым почерком на тонком почтовом листе, понравилось мне по трогательному чувству, которым оно проникнуто; я тотчас же выучил его наизусть и решился взять за образец. Дело пошло гораздо легче. В день именин поздравление из двенадцати стихов было готово, и, сидя за столом в классной, я переписывал его на веленевую
бумагу.
И нашел, что неприятен прямой, пристальный взгляд
красивых, но пустовато светлых глаз Миши, взгляд — как бы спрашивающий о чем-то, хотя и почтительно, однако — требовательно. Все чаще бывало так, что, когда Миша, сидя в углу приемной, переписывал
бумаги, Самгину казалось, что светлые прозрачные глаза следят за ним.
В жизнь Самгина бесшумно вошел Миша. Он оказался исполнительным лакеем,
бумаги переписывал не быстро, но четко, без ошибок, был молчалив и смотрел в лицо Самгина
красивыми глазами девушки покорно, даже как будто с обожанием. Чистенький, гладко причесанный, он сидел за маленьким столом в углу приемной, у окна во двор, и, приподняв правое плечо, засевал
бумагу аккуратными, круглыми буквами. Попросил разрешения читать книги и, получив его, тихо сказал...
Тут стояло двое-трое столовых часов, коробка с перчатками, несколько ящиков с вином, фортепьяно; лежали материи, висели золотые цепочки, теснились в куче этажерки,
красивые столики, шкапы и диваны, на окнах вазы, на столе какая-то машина, потом
бумага, духи.
Я посмотрел: на четвертушке сероватой
бумаги красивым и крупным почерком был написан следующий
Прокурор изредка черкал карандашом по
бумаге и снова продолжал беззвучную беседу с предводителем дворянства, а тот, поглаживая седую бороду, выкатывал огромные
красивые глаза и улыбался, важно сгибая шею.
Министр принимал в свой обыкновенный час. Он обошел трех просителей, принял губернатора и подошел к черноглазой,
красивой, молодой женщине в черном, стоявшей с
бумагой в левой руке. Ласково-похотливый огонек загорелся в глазах министра при виде
красивой просительницы, но, вспомнив свое положение, министр сделал серьезное лицо.
Я отпустил ее и между тем поспешно отворил дверь в соседнюю комнату, из которой вышла другая женщина, высокая, бледная, но очень еще
красивая. Я поставил ее в угол комнаты, так чтобы Кузьмовна не могла ее с первого раза заметить. В то же самое время я перенес с окна чернильницу и все нужные по делу
бумаги.
— Значит, идет! — проговорил он и тотчас же, достав пачку почтовой
бумаги, выбрал из нее самый чистый, лучший лист и принялся, надев очки, писать на нем своим старинным, круглым и очень
красивым почерком, по временам останавливаясь, потирая лоб и постоянно потея. Изготовленное им письмо было такого содержания...
Девицы, выбирая из корзины моей сдобные булки, подсовывали мне записочки, и нередко на
красивых листочках
бумаги я с изумлением читал циничные слова, написанные полудетским почерком.
Старший сын Анисим приезжал домой очень редко, только в большие праздники, но зато часто присылал с земляками гостинцы и письма, написанные чьим-то чужим почерком, очень
красивым, всякий раз на листе писчей
бумаги в виде прошения. Письма были полны выражений, каких Анисим никогда не употреблял в разговоре: «Любезные папаша и мамаша, посылаю вам фунт цветочного чаю для удовлетворения вашей физической потребности».
И, вынув из ящика конторки
красивый бумажник, достала кусок
бумаги...
Как теперь гляжу на его молодую, стройную, худощавую фигуру и свежее лицо, наклоненное над
бумагой; длинные волосы закрывали сбоку даже его большой нос, и
красивые жемчужные строки выводила его рука.
Рабочий. Лицо у него молодое,
красивое, но под глазами во всех углублениях и морщинках чернеет въевшаяся металлическая пыль, точно заранее намечая череп; рот открыт широко и страшно — он кричит. Что-то кричит. Рубаха у него разорвалась на груди, и он рвет ее дальше, легко, без треска, как мягкую
бумагу, и обнажает грудь. Грудь белая, и половина шеи белая, а с половины к лицу она темная — как будто туловище у него общее со всеми людьми, а голова наставлена другая, откуда-то со стороны.
Алеша тоже по мере сил способствовал приготовлениям: его заставили из белой
бумаги вырезывать
красивую сетку на окорок и украшать бумажною резьбою нарочно купленные шесть восковых свечей.
Он быстро взял со стола
бумагу. Я невольно залюбовался им: его лицо было теперь повелительно и строго, а движения напоминали
красивые и грозные повадки тигра. Теперь все здесь уже понимали друг друга, за исключением, конечно, одного Пушных. Черкес был в комнате один, и в случае свалки против него были бы трое: грузный унтер-офицер, без сомнения, принял бы немедленно участие в битве. Успех легко мог склониться на сторону нападающих, но первый шаг был самый страшный…
Напившись чаю и четким,
красивым почерком переписав казенную
бумагу, Андрей Николаевич начал готовиться к новому сну, для чего перестлал постель и взбил подушки. За перегородкой Федор Иванович бурчал сокрушенно и раздумчиво...
Широкий письменный стол, освещаемый висячею лампою под молочным колпаком, был покрыт
бумагами, книгами и множеством таких безделушек, которые можно встретить разве на столе очень
красивой женщины или записного великосветского денди; но в этих безделушках ничто не оскорбляло вкуса и благопристойности, ничто не нарушало строгого порядка и своеобразной симметрии.
Перед его уроками Женя раскладывала на кафедре
красивые ручки из слоновой кости, обертывала куски мела разноцветной
бумагой с голубыми и розовыми бантами и всегда отвечала немецкий урок на двенадцать баллов.
Письмо было на большом листе почтовой
бумаги, исписанном вокруг чистым и
красивым мужским почерком, внизу стояла подпись «Подозеров».
И немудрено поэтому, что, видя перед собою
красивую, кротко улыбающуюся голову, она чувствует наслаждение, невыразимо сладкий кошмар, который не передашь ни на словах, ни на
бумаге.
На рождество я послал Маше по почте письмо. На именины свои, 11 ноября, я, между прочим, получил в подарок «папетри» — большой
красивый конверт, в котором была разноцветная почтовая
бумага с накрашенными цветочками и такие же конверты, тоже с цветочками, чистые визитные карточки с узорными краями. На серо-мраморной
бумаге с голубыми незабудками я написал...
Каждое утро в одном из крайних окон я вижу женскую головку, и эта головка, я должен сознаться, заменяет для меня солнце! Я люблю ее не за красоту… В узеньких серых глазках, в крупных веснушках и в вечных папильотках из газетной
бумаги нет ничего
красивого. Люблю я ее за некоторые индивидуальные особенности ее возвышенного интеллекта.
Вечером я сложил полулист хорошей, министерской
бумаги пополам в на заглавной странице — большими
красивыми печатными буквами вывел чернилами...
Но заснуть его сестре мешали два видения: то спустится ей на грудь пакет с цветными
бумагами, то выплывет, точно из облака,
красивая борода с светлым пробором на подбородке.
Красивая рука Анны Аркадьевны, украшенная дорогими кольцами, с потухшей папиросой бессильно откинулась на ручку дивана: видно было, что ее обладательница о чем-то задумалась, что-то соображает. Перед ней на столе лежал лист
бумаги, сплошь исписанный цифрами. Изящные бронзовые часы, стоящие на камине, показывали половина первого. В передней послышался звонок.