Неточные совпадения
А сзади солдат, на
краю крыши одного из домов, прыгали, размахивая руками, точно обжигаемые огнем еще невидимого пожара, маленькие фигурки людей, прыгали, бросая вниз, на головы полиции и казаков,
доски, кирпичи, какие-то дымившие пылью вещи. Был слышен радостный крик...
Но они не поддавались счету, мелькая в глазах с удивительной быстротой, они подбегали к самому
краю крыши и, рискуя сорваться с нее, метали вниз поленья, кирпичи,
доски и листы железа, особенно пугавшие казацких лошадей.
Маслова ничего не отвечала и молча прошла к своему месту, второму с
края, рядом с Кораблевой, и села на
доски нар.
Матвей Васильич подвел меня к первому столу, велел ученикам потесниться и посадил с
края, а сам сел на стул перед небольшим столиком, недалеко от черной
доски; все это было для меня совершенно новым зрелищем, на которое я смотрел с жадным любопытством.
Нашу карету и повозку стали грузить на паром, а нам подали большую косную лодку, на которую мы все должны были перейти по двум
доскам, положенным с берега на
край лодки; перевозчики в пестрых мордовских рубахах, бредя по колени в воде, повели под руки мою мать и няньку с сестрицей; вдруг один из перевозчиков, рослый и загорелый, схватил меня на руки и понес прямо по воде в лодку, а отец пошел рядом по дощечке, улыбаясь и ободряя меня, потому что я, по своей трусости, от которой еще не освободился, очень испугался такого неожиданного путешествия.
У листа этого Плавин аккуратно загнул
края и, смочив его чистою водой, положил на
доску, а самые
края, намазав клейстером, приклеил к ней.
Павел заглянул туда и увидел внизу привешенную
доску, уставленную по
краям лампами, а на ней сидела, качалась и смеялась какая-то, вся в белом и необыкновенной красоты, женщина…
Распорядился мерзавцевы речи на
досках написать и ко всеобщему сведению на площадях вывесить, а сам встал у окошка и ждет, что будет. Ждет месяц, ждет другой; видит: рыскают мерзавцы, сквернословят, грабят, друг дружку за горло рвут, а вверенный
край никак-таки процвести не может! Мало того: обыватели до того в норы уползли, что и достать их оттуда нет средств. Живы ли, нет ли — голосу не подают…
Его трудно понять; вообще — невеселый человек, он иногда целую неделю работает молча, точно немой: смотрит на всех удивленно и чуждо, будто впервые видя знакомых ему людей. И хотя очень любит пение, но в эти дни не поет и даже словно не слышит песен. Все следят за ним, подмигивая на него друг другу. Он согнулся над косо поставленной иконой,
доска ее стоит на коленях у него, середина упирается на
край стола, его тонкая кисть тщательно выписывает темное, отчужденное лицо, сам он тоже темный и отчужденный.
Ступив носком сапога на одну слегка выдавшуюся
доску, а рукой ухватясь за верхний
край забора, он поднялся и увидел маленький, но очень густой и опрятный садик, посредине которого руками просвирни была пробита чистенькая, усыпанная желтым песком дорожка.
Гости просвирни только ахнули и не утерпели, чтобы не посмотреть, чем окончится эта демонстрация. Выйдя вслед за Варнавой на тихую улицу, они увидали, что учитель подвигался тихо, вразвал, и нес свою ношу осторожно, как будто это была не
доска, укладенная иссохшими костями, а драгоценный и хрупкий сосуд взрезь с
краями полный еще более многоценною жидкостью; но сзади их вдруг послышался тихий, прерываемый одышкой плач, и за спинами у них появилась облитая слезами просвирня.
Старик закурил коротенькую трубочку, пока я осматривал выработку, и принялся неспешно выбрасывать железной лопаткой скопившиеся турфа, т. е. не содержащую золото землю, наверх, прямо на деревянные полати, настланные из
досок у самого
края выработки.
— Слава-богу лег на пол спать с своей принцессой, да во сне под лавку и закатись, а тут проснулся, испить захотел, кругом темень, он рукой пошевелил — с одной стороны стена, повел кверху — опять стена, на другую сторону раскинул рукой — опять стена (в крестьянах к лавкам этакие
доски набивают с
краю, для красы), вот ему и покажись, что он в гробу и что его похоронили. Вот он и давай кричать… Ну, разутешили они нас тогда!
В одном углу — бочка с прицепленным к
краю ковшом, в другом — конторка, устроенная из
досок, положенных на козла; на ней штофы, полуштофы, косушки и стаканы, расположенные шеренгами с необыкновенною симметриею, как-то странно бросающеюся в глаза посреди окружающего хлама и беспорядка.
И точно, спилил он изображение на тончайшем самом слое, потом в одну минуту этот спилок из
краев вырезал, а
края опять на ту же
доску наклеил, а сам взял свою подделку скомкал, скомкал ее в кулаке и ну ее трепать об
край стола и терхать в долонях, как будто рвал и погубить ее хотел, и, наконец, глянул сквозь холст на свет, а весь этот новенький списочек как сито сделался в трещинках…
Тут Севастьян сейчас взял его и вклеил на старую
доску в средину
краев, а на долонь набрал какой знал темной красочной грязи, замесил ее пальцами со старою олифою и шафраном вроде замазки и ну все это долонью в тот потерханный списочек крепко-накрепко втирать…
Около каждого моста нужно вылезть из тарантаса и становиться в грязь или в воду; чтобы въехать на мост, нужно сначала к его приподнятому
краю подложить
доски и бревна, которые разбросаны тут же на мосту.
Она достала небольшую
доску из-за туалета, поместила ее на
край постели, придвинула табурет, положила на
доску две колоды и грифельную
доску, взбила подушки и помогла мужу приподняться.
Операции у нас были большие и очень сложные: мы и землю пахали, и свекловицу сеяли, и устраивались варить сахар и гнать спирт, пилить
доски, колоть клепку, делать селитру и вырезать паркеты — словом, хотели эксплуатировать все, к чему
край представлял какие-либо удобства.
На голых
досках, под серым халатом, на
краю нар, лежал тот самый старик раскольник, который семь лет тому назад приходил к Меженецкому расспрашивать о Светлогубе. Лицо старика, бледное, все ссохлось и сморщилось, волоса все были такие же густые, редкая бородка была совсем седая и торчала кверху. Глаза голубые, добрые и внимательные. Он лежал навзничь и, очевидно, был в жару: на мослаках щек был болезненный румянец.