Неточные совпадения
Смотреть никогда не мог на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового
короля или что-нибудь другое,
то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Но чем более он слушал фантазию
Короля Лира,
тем далее он чувствовал себя от возможности составить себе какое-нибудь определенное мнение.
―
То есть почему же тут Корделия? ― робко спросил Левин, совершенно забыв, что фантазия изображала
короля Лира в степи.
Он вышел в дверь перегородки, поднял руки и запел по — французски: «Был
король в Ту-у-ле». — Вронский, выпьешь?
Прелат одного монастыря, услышав о приближении их, прислал от себя двух монахов, чтобы сказать, что они не так ведут себя, как следует; что между запорожцами и правительством стоит согласие; что они нарушают свою обязанность к
королю, а с
тем вместе и всякое народное право.
Никого не уважили бы они на
ту пору, ниже самого
короля, но против своей церкви христианской не посмели и уважили свое духовенство.
И
те и другие считали его гордецом; и
те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за
то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за
то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский
король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за
то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за
то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за
то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
— Это ужасно! — сочувственно откликнулся парижанин. — И все потому, что не хватает денег. А мадам Муромская говорит, что либералы — против займа во Франции. Но, послушайте, разве это политика? Люди хотят быть нищими… Во Франции революцию делали богатые буржуа, против дворян, которые уже разорились, но держали
короля в своих руках, тогда как у вас,
то есть у нас, очень трудно понять — кто делает революцию?
Сатана играет с богом в карты,
Короли и дамы — это мы.
В божьих ручках — простенькие карты,
Козыри же — в лапах князя
тьмы.
— А
то прочитаешь в газетах, например, вот хоть бы вчера читал я, что шведский
король посетил город Христианию: и не знаешь, что этому за причина?
Видение шведского
короля — это уж у них, кажется, устарело; но в моей юности его с засосом повторяли и с таинственным шепотом, точно так же, как и о
том, что в начале столетия кто-то будто бы стоял в сенате на коленях перед сенаторами.
Корею, в политическом отношении, можно было бы назвать самостоятельным государством; она управляется своим государем, имеет свои постановления, свой язык; но государи ее, достоинством равные степени
королей, утверждаются на престоле китайским богдыханом. Этим утверждением только и выражается зависимость Кореи от Китая, да разве еще
тем, что из Кореи ездят до двухсот человек ежегодно в Китай поздравить богдыхана с Новым годом. Это похоже на зависимость отделенного сына, живущего своим домом, от дома отца.
Но португальский
король Иоанн II, радуясь открытию нового, ближайшего пути в Индию, дал мысу Бурь нынешнее его название. После
того посещали мыс, в 1497 году, Васко де Гама, а еще позже бразильский вице-король Франциско де Альмейда, последний — с целью войти в торговые сношения с жителями. Но люди его экипажа поссорились с черными, которые умертвили самого вице-короля и около 70 человек португальцев.
Давно ли сарказмом отвечали японцы на совет голландского
короля отворить ворота европейцам? Им приводили в пример китайцев, сказав, что
те пускали европейцев только в один порт, и вот что из этого вышло: открытие пяти портов, торговые трактаты, отмена стеснений и т. п. «Этого бы не случилось с китайцами, — отвечали японцы, — если б они не пускали и в один порт».
Чертопханов, правда, по-русски читал мало, по-французски понимал плохо, до
того плохо, что однажды на вопрос гувернера из швейцарцев: «Vous parlez français, monsieur?» [Вы говорите по-французски, сударь? (фр.)] отвечал: «Же не разумею, — и, подумав немного, прибавил: — па», — но все-таки он помнил, что был на свете Вольтер, преострый сочинитель, и что Фридрих Великий, прусский
король, на военном поприще тоже отличался.
— А что, Дмитрий Сергеич, я хочу у вас спросить: прошлого французского
короля отец,
того короля, на место которого нынешний Наполеон сел, велел в папскую веру креститься?
Михаил Иваныч медленно прочел: «О религии, сочинение Людвига» — Людовика — четырнадцатого, Марья Алексевна, сочинение Людовика XIV; это был, Марья Алексевна, французский
король, отец
тому королю, на место которого нынешний Наполеон сел.
Или вы думаете, что после взятия Бастилии, после террора, после войны и голода, после короля-мещанина и мещанской республики я поверю вам, что Ромео не имел прав любить Джульетту за
то, что старые дураки Монтекки и Капулетти длили вековую ссору и что я ни в тридцать, ни в сорок лет не могу выбрать себе подруги без позволения отца, что изменившую женщину нужно казнить, позорить?
Это до
того скандализировало прусского
короля, что он велел ее выслать в двадцать четыре часа из Берлина.
При Николае патриотизм превратился в что-то кнутовое, полицейское, особенно в Петербурге, где это дикое направление окончилось, сообразно космополитическому характеру города, изобретением народного гимна по Себастиану Баху [Сперва народный гимн пели пренаивно на голос «Cod save the King» [ «Боже, храни
короля» (англ.). ] да, сверх
того, его и не пели почти никогда.
Консервативные газеты заметили беду и, чтоб смягчить безнравственность и бесчиние гарибальдиевского костюма, выдумали, что он носит мундир монтевидейского волонтера. Да ведь Гарибальди с
тех пор был пожалован генералом —
королем, которому он пожаловал два королевства; отчего же он носит мундир монтевидейского волонтера?
Она поехала в Англию. Блестящая, избалованная придворной жизнью и снедаемая жаждой большого поприща, она является львицей первой величины в Лондоне и играет значительную роль в замкнутом и недоступном обществе английской аристократии. Принц Валлийский,
то есть будущий
король Георг IV, у ее ног, вскоре более… Пышно и шумно шли годы ее заграничного житья, но шли и срывали цветок за цветком.
Потом зашла речь о Пруссии, он восхвалял бескорыстие прусских чиновников, превосходство администрации, хвалил
короля и, в заключение, сильно напал на познанских поляков за
то, что они нехорошие немцы.
Заговор был тогда готов, и она получила, танцуя на бале прусского
короля, весть о
том, что Павел убит.
— Кабы он на прародительском троне сидел, ну, тогда точно, что… А
то и я, пожалуй, велю трон у себя в квартире поставить да сяду — стало быть, и я буду
король?
Как получил Иван жалованье от
короля, в
тот же день разделил все поровну между собою и Петром.
К счастью еще, что у ведьмы была плохая масть; у деда, как нарочно, на
ту пору пары. Стал набирать карты из колоды, только мочи нет: дрянь такая лезет, что дед и руки опустил. В колоде ни одной карты. Пошел уже так, не глядя, простою шестеркою; ведьма приняла. «Вот тебе на! это что? Э-э, верно, что-нибудь да не так!» Вот дед карты потихоньку под стол — и перекрестил: глядь — у него на руках туз,
король, валет козырей; а он вместо шестерки спустил кралю.
Воевал
король Степан с турчином. Уже три недели воюет он с турчином, а все не может его выгнать. А у турчина был паша такой, что сам с десятью янычарами мог порубить целый полк. Вот объявил
король Степан, что если сыщется смельчак и приведет к нему
того пашу живого или мертвого, даст ему одному столько жалованья, сколько дает на все войско. «Пойдем, брат, ловить пашу!» — сказал брат Иван Петру. И поехали козаки, один в одну сторону, другой в другую.
Взял Петро половину королевского жалованья, но не мог вынесть
того, что Иван получил такую честь от
короля, и затаил глубоко на душе месть.
Я долго не спал, удивленный этой небывалой сценой… Я сознавал, что ссора не имела личного характера. Они спорили, и мать плакала не от личной обиды, а о
том, что было прежде и чего теперь нет: о своей отчизне, где были
короли в коронах, гетманы, красивая одежда, какая-то непонятная, но обаятельная «воля», о которой говорили Зборовские, школы, в которых учился Фома из Сандомира… Теперь ничего этого нет. Отняли родичи отца. Они сильнее. Мать плачет, потому что это несправедливо… их обидели…
Но если мы вздумаем сравнивать Лира с Большовым,
то найдем, что один из них с ног до головы
король британский, а другой — русский купец; в одном все грандиозно и роскошно, в другом все хило, мелко, все рассчитано на медные деньги.
Марья Дмитриевна с нежностью посмотрела на молодого своего партнера; но
тот принял еще более важный и озабоченный вид и объявил четырнадцать
королей.
К
тому же в 1818 году, когда часть гвардии была в Москве по случаю приезда прусского
короля, столько было опрометчивых действий одного члена общества, что признали необходимым делать выбор со всею строгостию, и даже, несколько лет спустя, объявлено было об уничтожении общества, чтобы
тем удалить неудачно принятых членов.
Австрийский император, французский император и прусский
король писали к нашему императору, что так как у них крестьяне все освобождены без земли, а наш император дал крестьянам землю,
то они боятся, что их крестьяне, узнавши про это, бунт сделают, и просили нашего императора отобрать у наших крестьян землю назад.
Ты одна полюбила меня, чудище противное и безобразное, за мои ласки и угождения, за мою душу добрую, за любовь мою к тебе несказанную, и будешь ты за
то женою
короля славного, королевою в царстве могучием».
Призадумался честной купец и, подумав мало ли, много ли времени, говорит ей таковые слова: «Хорошо, дочь моя милая, хорошая и пригожая, достану я тебе таковой хрустальный тувалет; а и есть он у дочери
короля персидского, молодой королевишны, красоты несказанной, неописанной и негаданной: и схоронен
тот тувалет в терему каменном, высокиим, и стоит он на горе каменной, вышина
той горы в триста сажен, за семью дверьми железными, за семью замками немецкими, и ведут к
тому терему ступеней три тысячи, и на каждой ступени стоит по воину персидскому и день и ночь, с саблею наголо булатного, и ключи от
тех дверей железныих носит королевишна на поясе.
Если какой-нибудь господин был довольно силен, он подавал прошение
королю, и
тот передавал дело его в административный суд, — вот вам и несменяемость судей!
Выбор такой большой пьесы, как «Гамлет», произвел удивление и смех в публике; но m-me Пиколова хотела непременно, чтобы пьесу эту играли, — хотел
того, значит, и грозный начальник губернии и в этом случае нисколько не церемонился: роль
короля, например, он прислал с жандармом к председателю казенной палаты, весьма красивому и гордому из себя мужчине, и непременно требовал, чтобы
тот через неделю выучил эту роль.
Собранный этим путем материал потом пройдет через горнило передних, черных ходов и
тех «узких врат», которыми входят в царство гешефтов князья и
короли русской промышленности.
— Свиньи — и
те лучше, не-чем эти французы, живут! Ишь ведь!
Королей не имеют, властей не признают, страху не знают… в бога-то веруют ли?
Несколько скучный, как бы страдающий головной болью, он привлекал очень немного иностранцев, и ежели
тем не менее из всех сил бился походить на прочие столицы, с точки зрения монументов и дворцов,
то делал это pro domo, [для себя] чтоб верные подданные прусской короны имели повод гордиться, что и их
короли не отказывают себе в монументах.
Воротившись из экскурсии домой, он как-то пришипился и ни о чем больше не хотел говорить, кроме как об
королях. Вздыхал, чесал поясницу, повторял:"ему же дань — дань!","звезда бо от звезды","сущие же власти"15 и т. д. И в заключение предложил вопрос: мазанные ли были французские
короли, или немазанные, и когда получил ответ, что мазанные,
то сказал...
— Не иначе, что так. У нас робенок, и
тот понимает: несть власть аще…14 а француз этого не знает! А может, и они слышат, как в церквах про это читают, да мимо ушей пропущают! Чудаки! Федор Сергеич! давно хотел я тебя спросить: как на твоем языке «
король» прозывается?
Не говоря уже о Полине, которая заметно каждое его слово обдумывала и взвешивала, но даже княжна, и
та начала как-то менее гордо и более снисходительно улыбаться ему, а рассказом своим о видении шведского
короля, приведенном как несомненный исторический факт, он так ее заинтересовал, что она пошла и сказала об этом матери.
Все помышления Милана сводились к
тому, чтобы ликвидировать партию радикалов, мешавшую самовластию фактического
короля.
Что касается до Англии,
то образование каменщиками в ней общества относят к началу тысячелетия, когда Эдвин [Эдвин (585—633) —
король Нортумбрии с 617 года, принявший христианство.], сын
короля Адельстана, собрал первое собрание в городе Йорке; но в этом можно сомневаться, ибо документы, на коих основалось такое мнение, оказались неподлинными, и потому гораздо вероятнее заключить, что в Англию, собственно, перенесли немецкие каменотесы свой институт вместе с готическим стилем».
Верхний этаж, о семи окнах на улицу, занимала сама хозяйка, в нижнем помещался странствующий полководец, Полкан Самсоныч Редедя, года полтора
тому назад возвратившийся из земли зулусов, где он командовал войсками
короля Сетивайо против англичан, а теперь, в свободное от междоусобий время, служивший по найму метрдотелем у Фаинушки, которая с великими усилиями переманила его от купца Полякова.
У кого была какая вражда,
тот и давай доводить на недруга, будто он слова про царя говорил, будто хана или
короля подымает.
Ко
той ли ко книге Голубиной соезжалось сорок царей и царевичей, сорок
королей и королевичей, сорок князей со князевичам, сорок попов со поповичам, много бояр, люду ратного, люду ратного, разного, мелких християн православныих.
Замечу здесь мимоходом, что вследствие мечтательности и долгой отвычки свобода казалась у нас в остроге как-то свободнее настоящей свободы,
то есть
той, которая есть в самом деле, в действительности. Арестанты преувеличивали понятие о действительной свободе, и это так естественно, так свойственно всякому арестанту. Какой-нибудь оборванный офицерский денщик считался у нас чуть не
королем, чуть не идеалом свободного человека сравнительно с арестантами, оттого что он ходил небритый, без кандалов и без конвоя.