Неточные совпадения
Председатель никак не мог понять, как Павел Иванович, так хорошо и, можно сказать, тонко разумевший игру, мог сделать подобные ошибки и подвел даже под обух его пикового
короля, на которого он, по собственному выражению, надеялся, как на
Бога.
Сатана играет с
богом в карты,
Короли и дамы — это мы.
В божьих ручках — простенькие карты,
Козыри же — в лапах князя тьмы.
—
Бога ради, — кричал Вихров
королю, — помните, что Клавдий — не пошлый человек, и хоть у переводчика есть это немножко в тоне его речи, но вы выражайтесь как можно величественнее! — И председатель казенной палаты начал в самом деле произносить величественно.
— Свиньи — и те лучше, не-чем эти французы, живут! Ишь ведь!
Королей не имеют, властей не признают, страху не знают… в бога-то веруют ли?
После маленького рассказика, с воробьиный нос, напишите повестушку, а там глядь — и романище о восьми частях, как пишет современный
король и
бог русской изящной литературы Лев Толстой.
— Не взыщи, боярин! Я привык хозяйничать везде, где настоящий хозяин не помнит, что делает. Мы, поляки, можем и должны желать, чтоб наш
король был царем русским; мы присягали Сигизмунду, но Милославский целовал крест не ему, а Владиславу. Что будет, то
бог весть, а теперь он делает то, что сделал бы и я на его месте.
— Революционеры — враги царя и
бога. Десятка бубен, тройка, валет пик. Они подкуплены немцами для того, чтобы разорить Россию… Мы, русские, стали всё делать сами, а немцам…
Король, пятёрка и девятка, — чёрт возьми! Шестнадцатое совпадение!..
— Шекспир всеобъемлющ, — лупил, не слушая своего оппонента, Долгов, — как
бог творил мир, так и Шекспир писал; у него все внутренние силы нашей планеты введены в объект: у него есть
короли — власть!.. У него есть тени, ведьмы — фатум!.. У него есть народ — сила!
— Высока премудрость эта, не досягнуть её нашему разуму. Мы — люди чернорабочие, не нам об этом думать, мы на простое дело родились. Покойник князь Юрий семь тысяч книг перечитал и до того в мысли эти углубился, что и веру в
бога потерял. Все земли объездил, у всех
королей принят был — знаменитый человек! А построил суконную фабрику — не пошло дело. И — что ни затевал, не мог оправдать себя. Так всю жизнь и прожил на крестьянском хлебе.
Одноглазый. Готово дело. Больше я вас не оскорбляю. (Зловеще-весело.) Суди меня
Бог, великий
король! Принимай, сырая Бастилия! (Лагранжу.) Вы, сударь, будете свидетелем. (Мольеру.) Отдайте ему распоряжения насчет имущества. (Вынимает шпагу, пробует конец.) Нет распоряжений? (Кричит негромко и протяжно.) Помолись! (Крестит воздух шпагой.)
Брат Верность.
Бог вас простит, маркиз. Здесь пламенные обожатели
короля. Вы находитесь на тайном заседании Кабалы Священного Писания.
Шаррон (у лестницы). Нет. Не исправит тебя
король. Всемогущий
Бог, вооружи меня и поведи по стопам безбожника, чтобы я его настиг! (Пауза.) И упадет с этой лестницы! (Пауза.) Подойдите ко мне, Брат Верность.
— Конечно, недоразумение, маркиз прав. Газеты называют это революцией, но лучше поверьте мне, я знаю мой народ: это простое недоразумение. Теперь они сами плачут. Как можно без
короля? Тогда совсем не было бы
королей, вы понимаете, какие глупости! Они ведь говорят, что можно и без
Бога. Нет, надо пострелять, пострелять!
— Оставьте, Вандергуд! Республика, демократия! Это глупости. Вы сами хорошо знаете, что
король всегда необходим. У вас, в Америке, также будет
король. Как можно без
короля: кто же ответит за них
Богу? Нет, это глупости.
— Приготовься,
король, услышать две новости: одну печальную, другую радостную.
Бог дал тебе сына, а твоя супруга-королева скончалась на утренней заре.
«Понеже господин майор князь Тростенский в европейских христианских государствах науке воинских дел довольно обучался и у высоких потентатов при наших резидентах не малое время находился, ныне же во время преславной,
богом дарованной нам над свей-ским
королем виктории великую храбрость пред нашими очами показал, того ради изволь выдать за него в замужество свою внуку, и тем делом прошу поспешить. А дело то и вас всех поручаю в милость всевышнего».
Родитель ее, князь Петр Иваныч Тростенский, у первого императора в большой милости был. Ездил за море иностранным наукам обучаться, а воротясь на Русь, больше все при государе находился. В Полтавской баталии перед светлыми очами царскими многую храбрость оказал, и, когда супостата, свейского
короля, побили, великий государь при всех генералах целовал князя Тростенского и послал его на Москву с отписками о дарованной
богом виктории.
Помня слова великого предка своего «А Лифляндския земли не перестать нам доступать, докудова нам ее
бог даст» [Грамота царя Иоанна Васильевича к Ягану,
королю Свейскому.
В небольшом городе у церковной ограды собрались кучки людей. Они громко разговаривали друг с другом. Слышались веселые, радостные голоса. Оживленные лица мелькали вокруг. «Слава
Богу, — произнес мысленно король-птица, — не все же плач и горе в моем королевстве, есть в нем и такие уголки, где царствует радость».
—
Бог и
король! Умрем! смертию сотрем наше бесчестие! Умрем!
бог и
король! — ринулся на Мурзенкову команду, сшибся с нею и завязал бой вместо драки.
Баронесса говорила им,
бог весть что, о
короле, о любви к отечеству, о преданности к господскому дому; а новобранные, вместо всего этого, требовали вина.
Король все
Богу молился альбо в бане сидел, барсуковым салом крестец ему для полировки крови дежурные девушки терли. Пиров не давал, на охоту не ездил. Королеву раз в сутки в белый лоб поцелует, рукой махнет, да и прочь пойдет. Короче сказать, никакого королеве удовольствия не было. Одно только оставалось — сладко попить-поесть. Паек ей шел королевский полный, что хошь, то и заказывай. Хоть три куска сахару в чай клади, отказу нет.