Неточные совпадения
— Что ж так-то сидеть! Я всю дорогу шел, работал.
День или два идешь, а потом остановишься, спросишь, нет ли работы где. Где попашешь, где покосишь, пожнешь. С недельку на одном месте поработаешь, меня
в это время
кормят и на дорогу хлебца дадут, а иной
раз и гривенничек. И опять
в два-три
дня я свободно верст пятьдесят уйду. Да я, тетенька, и другую работу делать могу: и лапоть сплету, и игрушку для детей из дерева вырежу, и на охоту схожу, дичинки добуду.
Они у прежнего помещика были на оброке, он их посадил на пашню; отнял у них всю землю, скотину всю у них купил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, а дабы они не умирали с голоду, то
кормил их на господском дворе, и то по одному
разу в день, а иным давал из милости месячину.
— Воду на твоей Оксе возить — вот это
в самый
раз, — ворчала старуха. —
В два-то
дня она у меня всю посуду перебила… Да ты, Тарас, никак с ночевкой приехал? Ну нет, брат, ты эту моду оставь… Вон Петр Васильич поедом съел меня за твою-то Оксю. «Ее, — говорит, —
корми, да еще родня-шаромыжники навяжутся…» Так напрямки и отрезал.
С этих пор щенок по целым часам со мной не расставался;
кормить его по нескольку
раз в день сделалось моей любимой забавой; его назвали Суркой, он сделался потом небольшой дворняжкой и жил у нас семнадцать лет, разумеется, уже не
в комнате, а на дворе, сохраняя всегда необыкновенную привязанность ко мне и к моей матери.
— Соусы — это верно, что соусы! Я и сам сколько
раз гарсону
в кафе Риш говорил:"Что ты меня, Филипп, все соусом-то
кормишь. С соусом-то я тебе перчатки свои скормлю! а ты настоящее
дело подавай!"
— Ах, Демид Львович…
В этом-то и шик! Мясо совсем черное делается и такой букет… Точно так же с кабанами. Убьешь кабана, не тащить же его с собой: вырежешь язык, а остальное бросишь. Зато какой язык… Мне случалось
в день убивать по дюжине кабанов. Меня даже там прозвали «грозой кабанов». Спросите у кого угодно из старых кавказцев.
Раз на охоте с графом Воронцовым я одним выстрелом положил двух матерых кабанов, которыми целую роту солдат
кормили две недели.
— Вот так и сидит, и буквально по целым
дням одна-одинешенька, и не двинется, гадает или
в зеркальце смотрится, — указал мне на нее с порога Шатов, — он ведь ее и не
кормит. Старуха из флигеля принесет иной
раз чего-нибудь Христа ради; как это со свечой ее одну оставляют!
— Да ты пойми, за какое
дело тебе их дают! — убеждал его Глумов, — разве труды какие-нибудь от тебя потребуются! Съездишь до свадьбы
раза два-три
в гости — разве это труд? тебя же напоят-накормят, да еще две-три золотушки за визит дадут — это не
в счет! Свадьба, что ли, тебя пугает? так ведь и тут — разве настоящая свадьба будет?
Степан Алексеевич, который после дядиной свадьбы еще много
раз ссорился с Фомой Фомичом, но всегда кончал тем, что сам же просил у него прощенья,
в этот
раз принялся за
дело с необыкновенным жаром: он встретил Фому с энтузиазмом,
накормил на убой и тут же положил формально рассориться с дядей и даже подать на него просьбу.
С этого времени жизнь Павла сделалась гораздо комфортабельнее:
в комнате его поставлена была новая мебель, и даже приделано было новое драпри к окошку; про стол и говорить нечего: его
кормили как на убой; сама титулярная советница начала просиживать целые
дни в его комнате; последнее, кажется, очень надоедало Павлу, потому что он каждый
раз, когда входила к нему хозяйка, торопился раскрыть книгу и принимался читать.
Ей дано было подробное наставление — и все это от нежнейшей маменьки нашей — чем и по скольку
раз в день кормить нас.
Злую Мушку
кормили по десяти
раз в день, она по-прежнему не признавала Никитина и ворчала на него...
— Ох, уж и Никита-то Васильич твои же речи мне отписывает, — горько вздохнула Манефа. — И он пишет, что много старания Громовы прилагали, два
раза обедами самых набольших генералов
кормили, праздник особенный на даче им делали, а ни
в чем успеха не получили. Все, говорят, для вас рады сделать, а насчет этого
дела и не просите, такой, дескать, строгий о староверах указ вышел, что теперь никакой министр не посмеет ни самой малой ослабы попустить…
И старец сказал: «Это одна чаша с маслом так заняла тебя, что ты ни
разу не вспомнил о боге. А крестьянин и себя, и семью, и тебя
кормит своими трудами и заботами, и то два
раза в день вспоминает о боге».
Пять
дней мы шли по реке Мухеню, следуя всем ее изгибам, которые удлиняли наш путь по крайней мере
в два или три
раза. Во время пути мы
кормили собак два
раза в день: немного утром, перед выступлением
в поход — сухой рыбой и затем вечером на биваке — жидкой гречневой или чумизной кашей, сваренной с юколой. Сначала они неохотно ели кашицу, и это вынуждало нас прятать от них на деревья наши лыжи, обтянутые кожей, ремни, обувь и прочее имущество, иначе все это было бы сразу съедено.