Неточные совпадения
Мы
корни дерева, на коем вы
цветёте.
«Видно, не дано этого блага во всей его полноте, — думал он, — или те сердца, которые озарены светом такой любви, застенчивы: они робеют и прячутся, не стараясь оспаривать умников; может быть, жалеют их, прощают им во имя своего счастья, что те топчут в грязь
цветок, за неимением почвы, где бы он мог глубоко пустить
корни и вырасти в такое дерево, которое бы осенило всю жизнь».
Готтентоты отрекаются от этого родства, но черты лица, отчасти язык,
цвет кожи — все убеждает, что они одного
корня.
На прибрежных лугах, около кустарников, Н.А. Десулави обратил мое внимание на следующие растения, особенно часто встречающиеся в этих местах: астру с удлиненными ромбовидными и зазубренными листьями, имеющую
цветы фиолетово-желтые с белым хохолком величиной с копейку, расположенные красивой метелкой; особый вид астрагала,
корни которого в массе добывают китайцы для лекарственных целей, — это крупное многолетнее растение имеет ветвистый стебель, мелкие листья и многочисленные мелкие бледно-желтые
цветы; крупную живокость с синими
цветами, у которой вся верхняя часть покрыта нежным пушком; волосистый журавельник с грубыми, глубоко надрезанными листьями и нежными малиновыми
цветами; темно-пурпуровую кровохлебку с ее оригинальными перистыми листьями; крупнолистную горечавку — растение с толстым
корнем и толстым стеблем и с синевато-фиолетовыми
цветами, прикрытыми длинными листьями, и, наконец, из числа сложноцветных — соссюрею Максимовича, имеющую высокий стебель, зазубренные лировидные листья и фиолетовые
цветы.
Студент безжалостно вытаскивал с
корнями лучшие
цветы, и капитан только провожал их невольными вздохами.
Гносеология
цветет в пустыне самодовлеющей мысли, оторванной от
корней и соков.
Подрезать этот мистический
корень — значит лишить религиозную жизнь всех ее
цветов и плодов.
Он преимущественно питаетея травой, но изредка глотает и насекомых; пища переваривается у него не в зобу, а в желудке; пух на теле имеет редкий, розовый и такого же
цвета пушистые
корни всех перьев; голова, шея, нос, ноги и весь склад стрепета — чисто куриный.
Вот описание с натуры молодого травника, — старые же несравненно светлее или белее пером: длина от носа до хвоста шесть вершков, длина носа без малого вершок, половина носа к
корню красноватого
цвета с маленькою чернотой на верхней половинке, а концы обеих половинок носа черноваты, голова, шея и спина серо-каштанового
цвета, такого же
цвета и крылья; правильные перья темно-каштановые; хвост средней величины, беловатый с поперечными коричневыми полосками, брюхо беловатое с коричневыми крапинами; длина ног два с четвертью вершка,
цвет их красноватый.
Длина этой утки от носа до хвоста, или, лучше сказать до ног, ибо хвостовых перьев у гагар нет, — одиннадцать вершков, нос длиною в вершок, темно-свинцового
цвета, тонкий и к концу очень острый и крепкий; голова небольшая, продолговатая, вдоль ее, по лбу, лежит полоса темно-коричневого
цвета, оканчивающаяся позади затылочной кости хохлом вокруг всей шеи, вышиною с лишком в вершок, похожим более на старинные брыжжи или ожерелье ржавого, а к
корню перьев темно-коричневого
цвета; шея длинная, сверху темно-пепельная, спина пепельно-коричневая, которая как будто оканчивается торчащими из зада ногами, темно-свинцового
цвета сверху и беловато-желтого снизу, с редкими, неправильными, темными пятнами; ноги гагары от лапок до хлупи не кругловаты, но совершенно плоски, три ножные пальца, соединенные между собой крепкими глухими перепонками, почти свинцового
цвета и тоже плоские, а не круглые, как бывает у всех птиц.
Пух у дрофы редкий, иссера-розовый; даже перышки на брюхе и спине у самых
корней имеют розовый
цвет.
Чтобы выполнить предписание доктора, я нарочно выбрал путь не по гипотенузе, а по двум катетам. И вот уже второй катет: круговая дорога у подножия Зеленой Стены. Из необозримого зеленого океана за Стеной катился на меня дикий вал из
корней,
цветов, сучьев, листьев — встал на дыбы — сейчас захлестнет меня, и из человека — тончайшего и тончайшего из механизмов — я превращусь…
Людмила шла впереди. Она приподняла юбку. Открылись маленькие башмачки и чулки тельного
цвета. Саша смотрел вниз, чтобы ему не запнуться за
корни, и увидел чулки. Ему показалось, что башмаки надеты без чулок. Стыдливое и страстное чувство поднялось в нем. Он зарделся. Голова закружилась. «Упасть бы, словно невзначай, к ее ногам, — мечтал он, — стащить бы ее башмак, поцеловать бы нежную ногу».
То ярко-зеленые, то темноцветные листья стелятся по воде, но глубоко ушли
корни их в тинистое дно; белые и желтые водяные лилии,
цвет лопухов, попросту называемые кувшинчиками, и красные цветочки темной травы, торчащие над длинными вырезными листьями, — разнообразят зеленый ковер, покрывающий поверхность пруда.
— Это хорошо! — воскликнула Елена. — Эти бедные социальные
цветки поцветут-поцветут да и опадут, а
корни и ветви останутся старые.
Вдали одетые туманом курганы, может быть могилы татарских наездников, подымались, выходили из полосатой пашни: еловые, березовые рощи казались опрокинутыми в воде; и мрачный
цвет первых приятно отделялся желтоватой зеленью и белыми
корнями последних; летнее солнце с улыбкой золотило эту простую картину.
И так всегда, всегда, и нет мне покоя от самого себя, и я чувствую, что съедаю собственную жизнь, что для меда, который я отдаю кому-то в пространство, я обираю пыль с лучших своих
цветов, рву самые
цветы и топчу их
корни.
Мне казалось, что каждый вопрос, поставленный Ромасем, пустил, как мощное дерево,
корни свои в плоть жизни, а там, в недрах ее, эти
корни сплелись с
корнями другого, такого же векового дерева, и на каждой ветви их ярко
цветут мысли, пышно распускаются листья звучных слов.
Желтые щеки и лоб старика медленно окрасились в багровый
цвет, казалось, что и белая борода его тоже порозовела у
корней волос.
Пол везде был сильно попорчен, даже было выбито несколько ям; небольшие окна, с только что вставленными новыми рамами, были отворены настежь, на подоконниках стояли горшки
цветов, плющ маскировал почерневшие косяки, а снаружи, по натянутым веревочкам, зеленой стеной подымался молодой хмель, забираясь отдельными
корнями под самую крышу.
Он звал Таню, звал большой сад с роскошными
цветами, обрызганными росой, звал парк, сосны с мохнатыми
корнями, ржаное поле, свою чудесную науку, свою молодость, смелость, радость, звал жизнь, которая была так прекрасна.
Кругом листков рубежки, а из нее на середине стволик, тощий, прекрасен, а
цвет у него желт; и как отцветет, то пух станет тапочкою, а как пух сойдет со стволиков, то станут плешки; а в
корне и в листу и в стволике, как сорвешь, в них беленько».
И вот среди этой мешанины пошлости, глупости, пройдошества, альфонсизма, хвастовства, невежества и разврата — поистине служила искусству Андросова, такая чистая, нежная, красивая и талантливая. Теперь, став старее, я понимаю, что она так же не чувствовала этой грязи, как белый прекрасный венчик
цветка не чувствует, что его
корни питаются черной тиной болота.
Сильные потрясения, горький опыт подрезали
корень, и
цветок, еще благоуханный, склонялся, вянул; спасти его нельзя было; как мне жаль было эту девушку!..
Начальство составило сущность,
цвет,
корень и плод города.
А ведуны да знахарки об иных травах мыслят: им бы сыскать радужный, златоогненный
цвет перелет-травы, что светлым мотыльком порхает по лесу в Иванову ночь; им бы выкопать
корень ревеньки, что стонет и ревет на купальской заре, им бы через серебряную гривну сорвать чудный
цвет архилина да набрать тирлич-травы, той самой, что ведьмы рвут в Иванову ночь на Лысой горе; им бы добыть спрыг-траву да огненного
цвета папоротника [Череда — Bidena tripartita.
На Тиховой росе — надо травы рвать,
корни копать,
цветы собирать…
Благослови
корни копати,
цветы урвати, травы сбирати!..
— Гляди, красавица, — говорила Тане знахарка, копая один
корень руками. — Вот сильная трава… Ростом она с локоть, растет кусточком,
цветок у ней, вишь, какой багровый, а корень-от, гляди, крест-накрест… Железом этот
корень копать не годится, руками надо брать… Это Петров крест [Петров крест — Lathraea Squammaria.], охраняет он от нечистой силы… Возьми.
Перистые ярко-зеленые ветки папоротника густой бахромой виснут над сонными лесными ручьями, полными чистой, студеной, но от смолистых
корней окрашенной в бурый
цвет водою…
Она дала буре поцелуй, и буря сломала
цветок у самого
корня. Много взято, но зато слишком дорого и заплачено. Читатель простит ей ее грехи…
Всё в мире растет,
цветет и возвращается к своему
корню. Возвращение к своему
корню означает успокоение, согласное с природой. Согласное с природой означает вечное; поэтому разрушение тела не заключает в себе никакой опасности.
Вышел из саду
Корней, а Марко Данилыч, склонивши голову, медленными шагами стал ходить взад и вперед по дорожке, обсаженной стоявшею в полном
цвету благоуханной сиренью.
В «Воскресении» ярко противопоставлены друг другу два «
цветка» добра. Один, в качестве
корня растения, уродливо зарыт в землю; это Нехлюдов. Другой вольно растет на воздухе; это — Катюша Маслова.
Они берут нежнейший прекраснейший
цветок жизни, зарывают его в землю и говорят: вот что должно быть
корнем растения.
Лежит прекрасная лилия, вырванная с
корнем, и уж не будет ей жизни, и другие какие-то
цветы зацветут на развороченной почве…
— Потому что в брак она вступает редко — раз в шесть, в семь лет, а не ежегодно, как столько других произрастаний. Ей приходится вести жизнь строгую. На постноядении стоит всю жизнь — и в какие выси поднимается. На чем держится
корнями, сами изволите знать. Потому и не может она вокруг себя разводить густой подлесок, обречена на одиночество, и под нею привольно только разве вереску. Но и в нем есть большая краса. Не угодно ли поглядеть… Вон он в полном
цвету!
И я показал, куда пересадил. Пересадил, конечно, подрезав все
корни, и
цветок уже завял.
Там стояли большие
цветы с причудливыми листьями и
корнями, вылезающими наружу и похожими на дерущихся змей, и чудилось, что между ними шевелится что-то большое, темное.