Неточные совпадения
Тысяча пятьсот шестьдесят пятого года, июня двадцать четвертого, в день Ивана Купалы все
колокола московские раскачались с самого утра и звонили без
умолку.
Подошел день свадьбы. Это был прохладный, но ясный, веселый апрельский день. Уже с раннего утра по Уклееву разъезжали, звеня
колоколами, тройки и пары с разноцветными лентами на дугах и в гривах. В вербах шумели грачи, потревоженные этой ездой, и, надсаживаясь, не
умолкая, пели скворцы, как будто радуясь, что у Цыбукиных свадьба.
Но если Иоанн говорит истину, если в самом деле гнусное корыстолюбие овладело душами новогородцев, если мы любим сокровища и негу более добродетели и славы, то скоро ударит последний час нашей вольности, и вечевой
колокол, древний глас ее, падет с башни Ярославовой и навсегда
умолкнет!.. Тогда, тогда мы позавидуем счастию народов, которые никогда не знали свободы. Ее грозная тень будет являться нам, подобно мертвецу бледному, и терзать сердце наше бесполезным раскаянием!
Когда
колокол без отзвука
умолкал, на всей земле уже стояла покойная немая ночь.
В городском саду, на деревьях, — там, где среди голых верхушек торчали пустые гнезда, без
умолку кричали и гомозились галки. Они отлетали и тотчас же возвращались, качались на тонких ветках, неуклюже взмахивая крыльями, или черными тяжелыми комками падали сверху вниз. И все это — и птичья суета, и рыхлый снег, и печальный, задумчивый перезвон
колоколов, и запах оттаивающей земли — все говорило о близости весны, все было полно грустного и сладостного, необъяснимого весеннего очарования.
Платонов. Оставьте меня! Сделайте такое одолжение! Не люблю без
умолку и без толку звонящих
колоколов! Извините, но оставьте меня! Спать хочу!
На дворе замка раздался заунывный
колокол. Это был сигнал, поданный привратнику, что настало время запирать ворота и опускать подъемный мост. Цепи его загрохотали, на шпице башни заблестел фонарь и все
умолкло, только откуда-то раздавался вой собак да ржали рыцарские кони, продрогшие от холода, на привязи у столбов.
На дворе замка раздался заунывный
колокол. Это был сигнал, поданный привратнику, что настало время запирать ворота и опускать подъемный мост. Цепи его загрохотали, на шпице башни заблестел фонарь, и все
умолкло, только откуда-то раздавался вой собак, да ржали рыцарские кони, дрогнувшие от холода на привязи у столбов.
Только что
умолкли языки в
колоколах, возвестившие конец обедни, все богомольцы, поодиночке, много по двое, идут домой, молча, поникнув головою.