Неточные совпадения
Года за полтора перед тем познакомились мы с В., это был своего
рода лев в Москве. Он воспитывался в Париже, был богат, умен, образован, остер, вольнодум, сидел в Петропавловской крепости по делу 14 декабря и был в числе выпущенных; ссылки он не испытал, но слава оставалась при нем. Он служил и имел большую силу у генерал-губернатора.
Князь Голицын любил людей с свободным образом мыслей, особенно если они его хорошо выражали по-французски. В
русском языке
князь был не силен.
Вот и она, крутогорская звезда, гонительница знаменитого
рода князей Чебылкиных — единственного княжеского
рода во всей Крутогорской губернии, — наша Вера Готлибовна, немка по происхождению, но
русская по складу ума и сердца!
Князь Ингварь,
князь Всеволод!
И вас Мы зовем для дальнего похода,
Трое ведь Мстиславичей у нас,
Шестокрыльцев княжеского
рода!
Не в бою ли вы себе честном
Города и волости достали?
Где же ваш отеческий шелом,
Верный щит, копье из ляшской стали?
Чтоб ворота Полю запереть,
Вашим стрелам время зазвенеть
За
Русскую землю,
За Игоревы раны —
Удалого сына Святославича!
Княгиня умела держаться скромно и благородно даже по отношению к падшим врагам своего
рода: в то же самое время, когда в Петербурге злословили графиню Прасковью Ивановну Шереметеву, бывший французский посланник при
русском дворе, граф Нельи, описал за границею
князя Платона Зубова, к которому свекор княгини,
князь Яков Протозанов, «в дом не ездил, а кланялся только для courtoisie [вежливости (франц.).]».
Князь Григоров, по происхождению своему, принадлежал к весьма старинному и чисто
русскому княжескому
роду.
«Ты ошибаешься, черкес! —
С улыбкой
русский отвечает, —
Поверь: меня, как вас, пленяет
И водопад, и темный лес;
С восторгом ваши льды я вижу,
Встречая пышную зарю,
И ваше племя я люблю:
Но одного я ненавижу!
Черкес он
родом, не душой,
Ни в чем, ни в чем не схож с тобой!
Себе иль
князю Измаилу
Клялся я здесь найти могилу…
К чему опять ты мрачный взор
Мохнатой шапкой закрываешь?
Твое молчанье мне укор;
Но выслушай, ты всё узнаешь…
И сам досадой запылаешь…
Верстах в тридцати от села Бодростина в больших имениях одного из
князей древнего
русского рода жил оригинальный человек, Светозар Владенович Водопьянов.
Звали ее обыкновенно Алиною или Али-Эмете и признавали за единственную отрасль знаменитого происхождением и богатствами какого-то
русского рода князей Владимирских.
Купцы эти были не простого
рода. Они происходили от знатного мурзы Золотой Орды, принявшего святое крещение и названного Спиридоном, по преданию научившего
русских людей употреблению счетов. Попавши в одной из битв с татарами в плен, он был измучен своими озлобленными единоверцами — они его «застрогали» до смерти. Поэтому его сын назван «Строгановым», внук же способствовал освобождению великого
князя Василия Темного, бывшего в плену в казанских улусах.
Первым учителем великого
князя Павла Петровича был Федор Дмитриевич Бехтерев, преподававший ему
русскую грамоту и арифметику по довольно своеобразной методе, посредством деревянных и оловянных куколок, изображавших солдат разных
родов оружия.
— Царь, слышно, усомнился, что он знатного
рода. «Среди
русских бояр есть изменники и крамольники, но нет и не было доносчиков», — сказал, как слышно, великий государь по прочтении последнего пыточного свитка, и приказал ему более не докучать этим делом, а
князя Воротынского велел казнить вместе с придорожными татями.
— Нет,
князь, прости, я отказываюсь верить этому, — с жаром возразил Яков Потапович. — Я отказываюсь верить, чтобы великий государь был всегда послушен голосу изверга-Малюты. Если ты, или
князь Никита, которого царь так любит, прямо и открыто явитесь бить челом за сына опального, если царь узнает его подвиг при спасении твоей жизни, он, я уверен, простит его и явится сам покровителем молодой четы, возрадовавшись чудесному спасению молодого отпрыска славного
русского боярского
рода…