Неточные совпадения
В старину Дмитровка носила еще название
Клубной улицы — на ней помещались три клуба: Английский клуб в
доме Муравьева, там же Дворянский, потом переехавший в
дом Благородного собрания; затем в
дом Муравьева переехал Приказчичий клуб, а в
дом Мятлева — Купеческий. Барские палаты были заняты купечеством, и барский тон сменился купеческим, как и изысканный французский стол перешел на старинные русские кушанья.
Эта публика — аферисты, комиссионеры, подводчики краж, устроители темных дел, агенты игорных
домов, завлекающие в свои притоны неопытных любителей азарта,
клубные арапы и шулера. Последние после бессонных ночей, проведенных в притонах и клубах, проснувшись в полдень, собирались к Филиппову пить чай и выработать план следующей ночи.
Клуб был маленький, и комнаты не были еще отделаны с надлежащей
клубною роскошью. Играл плохонький еврейский оркестр. Но невзыскательная запольская публика, наскучавшаяся у себя
дома, была рада и этому, особенно дамы.
Тогда было отдано приказанье хозяину в такой-то день в гостиницу никого не пускать, комнаты накурить парижскими духами, прибрать подальше со столов мокрые салфетки, сготовить уху из аршинных стерлядей, разварить трехпудового осетра, припасти икры белужьей, икры стерляжьей, икры прямо из осетра, самых лучших донских балыков, пригласить
клубного повара для приготовления самых тонких блюд из хозяйских, разумеется, припасов и заморозить дюжины четыре не кашинского и не архиерейского [Архиерейским называли в прежнее время шипучее вино, приготовляемое наподобие шампанского из астраханского и кизлярского чихиря в нанимаемых виноторговцами Макарьевской ярмарки погребах архиерейского
дома в Нижнем Новгороде.], а настоящего шампанского.
Она жена
клубного маркера, только всего, но это ей не мешало быть полной хозяйкой в
доме Приклонских.
Этим именем называется устроенная при всяком
клубном игорном
доме копилка, в которую и опускают двадцатифранковую дань с каждого тысячефранкового билета, заложенного банкометом.
В этом уединенном уголке было хорошо и уютно. Мадлен радовалась этому, рассчитывая, что это заставит Николая Герасимовича чаще оставаться
дома и отвлечет от шумной
клубной парижской жизни, в которой он совершенно погряз и от которой не мог оторваться.