Неточные совпадения
И те, которые отправились с кошевым в угон за татарами, и тех уже не было давно: все
положили головы, все сгибли — кто
положив на самом бою честную голову, кто от безводья и бесхлебья среди крымских солончаков, кто в плену
пропал, не вынесши позора; и самого прежнего кошевого уже давно не было на свете, и никого из старых товарищей; и уже давно поросла травою когда-то кипевшая козацкая сила.
Самгин
положил ложку, снял салфетку с шеи, чувствуя, что у него
пропал аппетит и что в нем закипает злоба против этого человека.
И она хотела что-то сказать, но ничего не сказала, протянула ему руку, но рука, не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но голос у ней на половине слова сорвался и взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой; она
положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали оружие из рук. Умница
пропала — явилась просто женщина, беззащитная против горя.
Она кончила долгим певучим аккордом, и голос ее
пропал в нем. Она вдруг остановилась,
положила руки на колени и, сама растроганная, взволнованная, поглядела на Обломова: что он?
И старческое бессилие
пропадало, она шла опять. Проходила до вечера, просидела ночь у себя в кресле, томясь страшной дремотой с бредом и стоном, потом просыпалась, жалея, что проснулась, встала с зарей и шла опять с обрыва, к беседке, долго сидела там на развалившемся пороге,
положив голову на голые доски пола, потом уходила в поля, терялась среди кустов у Приволжья.
Он вынес изодранную карту Чусанского архипелага и островов Сэдль,
положил ее на крышку люка, а сам сжался от холода в комок и стал незаметен, точно
пропал с глаз долой.
— В карман суньте али на стол вот здесь
положите, не
пропадут.
— Как уж известно вам, от единого страху-с. Ибо в таком был тогда положении, что, в страхе сотрясаясь, всех подозревал. Вас тоже
положил испытать-с, ибо если и вы, думаю, того же самого желаете, что и братец ваш, то и конец тогда всякому этому делу, а сам
пропаду заодно, как муха.
Положим, что другие порядочные люди переживали не точно такие события, как рассказываемое мною; ведь в этом нет решительно никакой ни крайности, ни прелести, чтобы все жены и мужья расходились, ведь вовсе не каждая порядочная женщина чувствует страстную любовь к приятелю мужа, не каждый порядочный человек борется со страстью к замужней женщине, да еще целые три года, и тоже не всякий бывает принужден застрелиться на мосту или (по словам проницательного читателя) так неизвестно куда
пропасть из гостиницы.
Как вкопанный стоял кузнец на одном месте. «Нет, не могу; нет сил больше… — произнес он наконец. — Но боже ты мой, отчего она так чертовски хороша? Ее взгляд, и речи, и все, ну вот так и жжет, так и жжет… Нет, невмочь уже пересилить себя! Пора
положить конец всему:
пропадай душа, пойду утоплюсь в пролубе, и поминай как звали!»
Недавно узнал я от одного почтенного охотника, П. В. Б — ва, что дупелей, бекасов и, пожалуй, всякую другую дичь, стрелянную даже в июле, сохраняют у него совершенно свежею хоть до будущей весны. Птицу
кладут в большую форму, точно такую, в какой приготовляют мороженое, вертят ее и крепко замораживают; потом форму зарубают в лед, и, покуда он не
пропадет в леднике, птица сохраняется так свежа, как будто сейчас застрелена.
—
Положим. Но ведь возможности не было, чтобы вы так рассказали, что стало похоже на правду и вам поверили? А Гаврила Ардалионович совершенно справедливо заметил, что чуть-чуть послышится фальшь, и вся мысль игры
пропадает. Правда возможна тут только случайно, при особого рода хвастливом настроении слишком дурного тона, здесь немыслимом и совершенно неприличном.
На другой же день пришлось отправить в богоугодное заведение — в сумасшедший дом — несчастную Пашку, которая окончательно впала в слабоумие. Доктора сказали, что никакой нет надежды на то, чтобы она когда-нибудь поправилась. И в самом деле, она, как ее
положили в больнице на полу, на соломенный матрац, так и не вставала с него до самой смерти, все более и более погружаясь в черную, бездонную
пропасть тихого слабоумия, но умерла она только через полгода от пролежней и заражения крови.
Усталая, она замолчала, оглянулась. В грудь ей спокойно легла уверенность, что ее слова не
пропадут бесполезно. Мужики смотрели на нее, ожидая еще чего-то. Петр сложил руки на груди, прищурил глаза, и на пестром лице его дрожала улыбка. Степан, облокотясь одной рукой на стол, весь подался вперед, вытянул шею и как бы все еще слушал. Тень лежала на лице его, и от этого оно казалось более законченным. Его жена, сидя рядом с матерью, согнулась,
положив локти на колена, и смотрела под ноги себе.
Они, значит, так
полагали:
пропал Перцев, а Перцев-то во!
Дом тут стоял, с краю города, и богатый тут жил один мещанин, добра
пропасть, ночью и
положили проведать.
— Я, вашество, сам на себе испытал такой случай, — говорил Тарас. — Были у меня в имении скотские падежи почти ежегодно. Только я, знаете, сначала тоже мудровал: и ветеринаров приглашал, и знахарям чертову
пропасть денег просадил, и попа в Егорьев день по полю катал — все, знаете, чтоб польза была. Хоть ты что хочешь! Наконец я решился-с. Бросил все, пересек скотниц и
положил праздновать ильинскую пятницу. И что ж, сударь! С тех пор как отрезало. Везде кругом скотина как мухи мрет, а меня Бог милует!
Хотя трудно с этим согласиться, но
положим, что такая уверенность справедлива, да для рыбы эта отрава очень вредна: та, которая наглоталась кукольванца много, умирает скоро, всплывает наверх, бывает собрана и съедена; но несравненно большая часть окормленной рыбы в беспамятстве забивается под берега, под коряги и камни, под кусты и корни дерев, в густые камыши и травы, растущие иногда на глубоких местах — и умирает там, непримеченная самими отравителями, следовательно
пропадает совершенно даром и гниением портит воду и воздух.
Параша (отталкивает его). Я думала, ты за делом. Хуже ты девки;
пропадай ты пропадом! Видно, мне самой об своей голове думать! Никогда-то я, никогда теперь на людей надеяться не стану. Зарок такой себе
положу. Куда я сама себя определю, так тому и быть! Не на кого, по крайности, мне плакаться будет. (Уходит в дом).
— Надо
полагать; мало ли в грачевских притонах
пропадает, и в Неглинку спускали… Опять воры, ежели полиция ловила, прятались сюда… А долго ли тут и погибнуть… Чуть обрушился, и готов.
Кочкарев. Как же, черт возьми? Ведь
пропасть тоже, не выходя из комнаты, никак он не мог. Разве не спрятался ли?.. Иван Кузьмич! где ты? не дурачься, полно, выходи скорее! Ну что за шутки такие? в церковь давно пора! (Заглядывает за шкаф, искоса запускает даже глаз под стулья.)Непонятно! Но нет, он не мог уйти, никаким образом не мог. Да он здесь; в той комнате и шляпа, я ее нарочно
положил туда.
И опять надобно сказать, что большею частью этот упрек несправедлив;
положим, что есть пейзажи, красота которых
пропадает с пурпурным озарением утренней зари; но большая часть прекрасных пейзажей прекрасны при всяком освещении; и надобно прибавить, что незавидна красота того пейзажа, который хорош только в данную минуту, а не во все время, пока существует.
Митя. Ты, коли любишь, эти шутки брось! Не к месту они. Эх,
пропадай моя голова! (Обнимает ее.) Разве силой возьмут, волей не отдам. Я за тебя, Люба, душу
положу!
Пан Кнышевский, узнав, что я жаловался на него, начал учащать наказания. Что мне оставалось делать, как молчать перед маменькою, и всякий раз, когда меня
полагали, я приговаривал мысленно:"
пропали, маменька, ваши пять локтей холста: меня бьют так, как будто и ничего от вас не платится".
Он
полагал, что раз он «
пропал», его обязанность — лежать спокойно и ему нет надобности идти опять по тайге, бродя без дороги. Иначе зачем было ему
пропадать?
Отец и сын не видели друг друга; по-разному тосковали, плакали и радовались их больные сердца, но было что-то в их чувстве, что сливало воедино сердца и уничтожало бездонную
пропасть, которая отделяет человека от человека и делает его таким одиноким, несчастным и слабым. Отец несознаваемым движением
положил руку на шею сына, и голова последнего так же невольно прижалась к чахоточной груди.
В день отъезда он сперва очень храбрился и уверял, что куда его ни пошли, хоть туда, где бабы рубахи моют да вальки на небо
кладут, он все не
пропадет, но потом упал духом, стал жаловаться, что его везут к необразованным людям, и так ослабел наконец, что даже собственную шапку на себя надеть не мог; какая-то сострадательная душа надвинула ее ему на лоб, поправила козырек и сверху ее прихлопнула.
Он попробовал раз подумать о том, что ему теперь делать, как выехать без копейки денег, как заплатить пятнадцать тысяч проигранных казенных денег, что скажет полковой командир, что скажет его мать, что скажут товарищи, — и на него нашел такой страх и такое отвращение к самому себе, что он, желая забыться чем-нибудь, встал, стал ходить по комнате, стараясь ступать только наищели половиц, и снова начал припоминать себе все мельчайшие обстоятельства происходившей игры; он живо воображал, что уже отыгрывается и снимает девятку,
кладет короля пик на две тысячи рублей, направо ложится дама, налево туз, направо король бубен, — и всё
пропало; а ежели бы направо шестерка, а налево король бубен, тогда совсем бы отыгрался, поставил бы еще всё на пе и выиграл бы тысяч пятнадцать чистых, купил бы себе тогда иноходца у полкового командира, еще пару лошадей, фаэтон купил бы.
Выслушав наказ, сидит мой Емеля день, другой; на третий опять улизнул. Жду-пожду, не приходит! Уж я, признаться сказать, перетрусил, да и жалко мне стало. Что я сделал над ним? думаю. Запугал я его. Ну, куда он пошел теперь, горемыка?
пропадет, пожалуй, господи бог мой! Ночь пришла, нейдет. Наутро вышел я в сени, смотрю, а он в сенях почивать изволит. На приступочку голову
положил и лежит; окостенел от стужи совсем.
—
Пропал, а теперь объявился, — молвил Пантелей. — Про странства свои намедни рассказывал мне, — где-то, где не бывал, каких земель не видывал, коли только не врет. Я, признаться, ему больше на лоб и скулы гляжу. Думаю, не
клал ли ему палач отметин на площади…
Нет такого крепкого и здорового тела, которое никогда не болело бы; нет таких богатств, которые бы не
пропадали; нет такой власти, которая не кончалась бы. Всё это непрочно. Если человек
положит жизнь свою в том, чтобы быть здоровым, богатым, важным человеком, если даже он и получит то, чего добивается, он все-таки будет беспокоиться, бояться и огорчаться, потому что будет видеть, как всё то, во что он
положил жизнь, уходит от него, будет видеть, что он сам понемногу стареется и приближается к смерти.
— Как же это так? — говорила она. — Как же это вдруг ни с того ни с сего
пропал человек, ровно
клад от аминя рассыпался?.. Надо бы кому поискать его.
Идеалистам
пропадать, разумеется, вздор; их лупи, а они еще радуются, а ведь вы, я
полагаю…
В прошлом году в лагере Веленчук взялся шить тонкую шинель Михаилу Дорофеичу; но в ту самую ночь когда он, скроив сукно и прикинув приклад,
положил к себе в палатке под голову, с ним случилось несчастие: сукно, которое стоило семь рублей, в ночь
пропало!
— Все,
положим, не все, а вьюги здесь скверные, и вам все равно до города скоро не доехать, так как дорогу занесло и надо будет ехать чуть не ощупью. А неровен час собьетесь с пути —
пропадете вместе с ямщиком! Засыпет — и капут.
Да, все это прекрасно,
положим даже, что он и не так виноват; но что же теперь-то делать? Между нами лежит теперь
пропасть… une souillure! [скверна; грязь (фр.).]
«Он там, он еще не успел уйти… — пронеслось в его голове. — Надо подождать его… Если он успеет
положить деньги к себе в сундук, тогда
пропало… От него зимой льду не выпросишь».
Скажем более: властное потемкинское «не тронь — моя» и данное светлейшему честное слово,
положив между ним и предметом его любви безбрежную
пропасть, только усилило в нем обожание этой женщине.
Но поверите ли, почтеннейшие господа и вы, фрейлейн, лишь только
положат одного из этих несчастных близ креста, в ту же ночь он
пропадает!
— Ужасное время мы переживаем… Никому нельзя оказать никакого доверия… Впрочем, и ты, Иван, виноват… Зачем тебе надо было давать ему ключ. Это все из-за того, что ты
пропадаешь по ночам и не можешь вставать рано. Виноват и очень виноват… Не
клади плохо, не вводи вора в грех. Знаешь, чай, пословицу… Следовало бы отнести эту растрату на твой счет.
Полагают, что и этот флаг тоже
пропал, а о том, что именно он изображал, говорят гадательно и разноречиво: одни говорят, будто «были нашиты какие-то кресты», а А. А. Вагнеру «помнится», что на флаге были нарисованы атрибуты митрополичьего служебного облачения: митра, посох, трикирий и дикирий.
Полдня я
пропадал где-то, все искал, а дома уж и хирург два раза был, и уже сказал, что поздно. И операцию поздно, не стоит мучить ребенка. Потом я сам ее в гробик
клал, нес от постельки до стола.
Я
полагаю, что не все ваши товары
пропали в море, а что Фалалей их где-нибудь продал на островах эгеянам, таким же, как сам он, коварным и тихим, а вырученное золото он где-нибудь спрятал.