Неточные совпадения
Славны бубны за горами! — вскричала Катерина Ивановна, тотчас после смеху закатившись
кашлем, — нет, Родион Романович,
прошла мечта!
Выпьет человек квасу с солью или, напротив, съест фунта два моченой груши — "
пройдет"живот; поставит к затылку горчишник — "
пройдет"голова; накаплет на синюю сахарную бумагу сала и приложит к груди, или обвернет на ночь шею заношенным шерстяным чулком —
пройдет кашель;"кинет"кровь — перестанет кровь"проситься".
В таких исключительных случаях я считал своим долгом издавать предупредительный
кашель, ронял на пол книгу или начинал
ходить по комнате, стуча каблуками.
Маркушка точно ожил с открытием прииска на Смородинке.
Кашель меньше мучил его по ночам, и даже отек начинал
сходить, а на лице он почти совсем опал, оставив мешки сухой лоснившейся кожи. Только одно продолжало мучить Маркушку: он никак не мог подняться с своей постели, потому что сейчас же начиналась ломота в пояснице и в ногах. Болезнь крепко держала его на одном месте.
Бойня находилась за кладбищем, и раньше я видел ее только издали. Это были три мрачных сарая, окруженные серым забором, от которых, когда дул с их стороны ветер, летом в жаркие дни несло удушливою вонью. Теперь, войдя во двор, в потемках я не видел сараев; мне все попадались лошади и сани, пустые и уже нагруженные мясом;
ходили люди с фонарями и отвратительно бранились. Бранились и Прокофий и Николка так же гадко, и в воздухе стоял непрерывный гул от брани,
кашля и лошадиного ржанья.
— Здравствуйте! — проговорила она, узнав Иллионского по походке и громкому
кашлю, который он произвел,
проходя гостиную.
Прошел ноябрь. Писарев продолжал кашлять, работать и выезжать. Лекарства, избавившие его от усиленного
кашля и лихорадочного состояния, дальнейшего действия не имели. Г. Я. Высоцкий говорил, что это ничего, что с наступлением теплой погоды он примется за Писарева и вылечит его радикально.
Не говоря Писареву, как известно моим читателям, о моих опасениях, я, разумеется, переговорил о них со всеми нашими общими друзьями; но все были удивлены моими тревожными замечаниями и уверяли меня, что Писарев худ и бледен всегда, что
кашель его чисто нервный, что он иногда, особенно по летам, совершенно
проходит, что Писарев прибегал раза два к помощи театрального доктора N., «прекраснейшего человека» (заметил Кокошкин), и что тот никакого значения его
кашлю не придавал.
— В самом деле и самое лучшее! — громко одобрил Захлебинин, но уже явились и охотницы: Марья Никитишна, рыженькая подружка (тоже приглашенная к обеду) и, наконец, сама мать семейства, ужасно перепугавшаяся, — все хотели стукать Павла Павловича по затылку. Выскочивший из-за стола Павел Павлович отвертывался и целую минуту должен был уверять, что он только поперхнулся вином и что
кашель сейчас
пройдет, — пока наконец-то догадались, что все это — проказы Марьи Никитишны.
Зима суровая,
хожу в летнем пальтишке, сапоги дырявые, от
кашля корчусь в три погибели.
По сей день слышу свое настойчивое и нудное, всем и каждому: «Давай помечтаем!» Под бред,
кашель и задыхание матери, под гулы и скрипы сотрясаемого отъездом дома — упорное — сомнамбулическое — и диктаторское, и нищенское: «Давай помечтаем!» Ибо прежде, чем поймешь, что мечта и один — одно, что мечта — уже вещественное доказательство одиночества, и источник его, и единственное за него возмещение, равно как одиночество — драконов ее закон и единственное поле действия — пока с этим смиришься — жизнь должна
пройти, а я была еще очень маленькая девочка.
— Да замолчите ли вы? Понимаете ли, что, если услышат нас, будет худо? Тсс… Он говорит. — Действительно,
кашель старика, по-видимому, начинал
проходить.
В опустелых избах остались только те, кто
ходить не мог. Здесь темень; только изредка можно было слышать дряхлый
кашель недвижимой старухи да безнадежный плач понапрасно надрывавших себя грудных детей, покинутых без присмотра в лубочных зыбках.
Мне не спится по ночам. Вытягивающая повязка на ноге мешает шевельнуться, воспоминание опять и опять рисует недавнюю картину. За стеною, в общей палате, слышен чей-то глухой
кашель, из рукомойника звонко и мерно капает вода в таз. Я лежу на спине, смотрю, как по потолку
ходят тени от мерцающего ночника, — и хочется горько плакать. Были силы, была любовь. А жизнь
прошла даром, и смерть приближается, — такая же бессмысленная и бесплодная… Да, но какое я право имел ждать лучшей и более славной смерти?
Андрей Иванович уже пять дней не
ходил в мастерскую: у него отекли ноги, появилась одышка и обычный
кашель стал сильнее.
Дома застал он тишину. Сестра Варвара лежала за перегородкой и слегка стонала от головной боли. Мать с удивленным, виноватым лицом сидела около нее на сундуке и починяла брюки Архипки. Евграф Иваныч
ходил от окна к окну и хмурился на погоду. По его походке, по
кашлю и даже по затылку видно было, что он чувствовал себя виноватым.
Прошло все:
кашель, простуды, головные боли, сердцебиение.
Он опустил ее опять на ковер и заботливо оглядел ее:
кашель ее давно уже
прошел, она за последние дни пополнела; платьице сидело на ней ловко, панталончики были чистые и хорошо выглаженные.