Неточные совпадения
—
Какая, к черту, полиция? Полиция спряталась. Говорят, будто бы на чердаках сидит, готовится из
пулеметов стрелять… Ты что — нездоров?
Перекатывающийся стук покрыл лестницу, и в ответ ему,
как оглушительная зингеровская швейка, завыл и затряс все здание
пулемет.
Коротков понял, что позицию удержать нельзя. Разбежавшись, закрыв голову руками, он ударил ногами в третью стеклянную стену, за которой начиналась плоская асфальтированная кровля громады. Стена треснула и высыпалась. Коротков под бушующим огнем успел выкинуть на крышу пять пирамид, и они разбежались по асфальту,
как отрубленные головы. Вслед за ними выскочил Коротков, и очень вовремя, потому что
пулемет взял ниже и вырезал всю нижнюю часть рамы.
— Да пальцы-то… Ничего не поделаешь с ним, братцы… Палит издали, проклятый, во
как палит. Так нешто пуля-то али снаряд тебе разбирает, где голова, где тебе руки… A уж жаркое нынче дело было, что и говорить. У кумы на именинах такого веселья не было. Хошь орешков — он тебе орешков даст, досыта, сколько влезет, из
пулемета знай получай, на радостях, a захочешь арбуза, либо дыни…
Двинуть на окопы неожиданные, неведомые врагу танки и,
как косилкою, начисто выкосить людскую ниву
пулеметами.
— Вы, товарищ, повторяете чужие слова, а сами их не понимаете. Вот у вас винтовки,
пулеметы. Это дала буржуазная культура. Бросьте их, сделайте себе каменные топоры,
как наши далекие предки. В комнатах у вас, —
как загажено все,
как заплевано, никогда вы их не метете. А буржуазная культура говорит, что от этой грязи разводятся вши, чахотка, сыпной тиф. К нам войдете, — никогда даже не поздороваетесь, шапки не снимете.
Он рассказывал,
как при атаках систематически не поспевали вовремя резервы, рассказывал о непостижимом доверии начальства к заведомо плохим картам: Сандепу обстреливали по «карте № 6», взяли, послали в Петербург ликующую телеграмму, — и вдруг неожиданность: сейчас же за разрушенною частью деревни стоит другая, никем не подозревавшаяся, с девственно-нетронутыми укреплениями,
пулеметы из редюитов пошли косить ворвавшиеся полки, — и мы отступили.
Привезли и их офицера, сотника, раненного в руку. Оживленный, с нервно блестящими глазами сотник рассказывал,
как они приняли японцев за своих, подъехали близко и попали под
пулеметы, потеряли семнадцать людей и тридцать лошадей. «Но мы им за это тоже лихо отплатили!» — прибавил он с гордою усмешкой.
Верст за десять до Красноярска мы увидели на станции несколько воинских поездов необычного вида. Пьяных не было, везде расхаживали часовые с винтовками; на вагонах-платформах высовывали свои тонкие дула снаряженные
пулеметы и
как будто молчаливо выжидали. На станции собирался шедший из Маньчжурии Красноярский полк; поджидали остальных эшелонов, чтобы тогда всем полком пешим порядком двинуться на мятежный Красноярск.
— Юрка, друг! Нам с тобой на гражданских фронтах нужно бы сражаться, вот там мы с тобой показали бы, что за штука такая ленинский комсомол. Тогда винтовкой комсомол работал, а не языком трепал. Вот скажи мне сейчас Ленин али там
какой другой наш вождь: «Товарищ Спиридон Кочерыгин! Видишь — сто белогвардейцев с
пулеметами? Пойдешь на них один?» Пошел бы! И всю бы эту нечисть расколошматил. И получил бы боевой орден Красного Знамени. Мы с тобой, Юра, категорические герои!
Первый жребий достался секретарю ячейки. Он рассказал про свой подвиг на гражданской войне,
как ночью украл у белых
пулемет, заколов штыком часового. Рассказывал хвастливо, и не верилось, что все было так, и Нинка слушала его с враждою. Потом тимирязевец рассказал, бывший партизан, тоже про свой подвиг. Третий жребий вытянул Чугунов.