Неточные совпадения
— Да, вот эта женщина, Марья Николаевна, не умела устроить всего этого, — сказал Левин. — И… должен признаться, что я очень, очень рад, что ты приехала. Ты такая чистота, что… — Он взял ее руку и не поцеловал (целовать ее руку в этой близости смерти ему
казалось непристойным), а только пожал ее с
виноватым выражением, глядя в ее просветлевшие глаза.
Это были те самые доводы, которые Дарья Александровна приводила самой себе; но теперь она слушала и не понимала их. «Как быть
виноватою пред существами не существующими?» думала она. И вдруг ей пришла мысль: могло ли быть в каком-нибудь случае лучше для ее любимца Гриши, если б он никогда не существовал? И это ей
показалось так дико, так странно, что она помотала головой, чтобы рассеять эту путаницу кружащихся сумасшедших мыслей.
Степан Аркадьич испуганно очнулся, чувствуя себя
виноватым и уличенным. Но тотчас же он утешился, увидав, что слова: «он спит» относились не к нему, а к Landau. Француз заснул так же, как Степан Аркадьич. Но сон Степана Аркадьича, как он думал, обидел бы их (впрочем, он и этого не думал, так уж всё ему
казалось странным), а сон Landau обрадовал их чрезвычайно, особенно графиню Лидию Ивановну.
Ему
казалось, что за этими словами спрятаны уже знакомые ему тревожные мысли. Митрофанов чем-то испуган, это — ясно; он вел себя, как человек
виноватый, он, в сущности, оправдывался.
Сверх того,
виноватой запретили
показываться на глаза старому барину, от которого вообще скрывали подобного рода происшествия, из опасения, чтобы он не «взбунтовался» и не помешал Немезиде выполнить свое дело.
Харитине иногда
казалось, что сестра ее упорно наблюдает, точно хочет в чем-то убедиться. Ей делалось жутко от взгляда этих воспаленных глаз.
Виноватой Харитина все-таки себя не чувствовала.
Кажется, уж она про все забыла, да и не было ничего такого, в чем бы можно было покаяться.
Кажется, это уж должно бы возмутить родителей бедной жены его: в их глазах он, кругом сам
виноватый, буйствует и, не помня себя, грозит даже зарезать жену и выбегает с ножом на улицу…
— О боже мой! — вскрикнул он в восторге, — если б только был виноват, я бы не смел,
кажется, и взглянуть на нее после этого! Посмотрите, посмотрите! — кричал он, обращаясь ко мне, — вот: она считает меня
виноватым; все против меня, все видимости против меня! Я пять дней не езжу! Есть слухи, что я у невесты, — и что ж? Она уж прощает меня! Она уж говорит: «Дай руку, и кончено!» Наташа, голубчик мой, ангел мой, ангел мой! Я не виноват, и ты знай это! Я не виноват ни настолечко! Напротив! Напротив!
Мне было грустно, и отец
казался мне все больше и больше
виноватым.
Я видел, что Маврикий Николаевич нагнулся к ней сзади и,
кажется, хотел было что-то ей пошептать, но, видно, переменил намерение и быстро выпрямился, оглядывая всех как
виноватый.
Что-то вроде угрызения совести отозвалось в душе Ченцова: он, почти угадывая причину болезни дяди, в которой и себя отчасти считал
виноватым, подумал было зайти к Егору Егорычу, но не сделал этого, — ему стыдно
показалось явиться к тому в пьяном виде.
Дедушка, сообразно духу своего времени, рассуждал по-своему: наказать
виноватого мужика тем, что отнять у него собственные дни, значит вредить его благосостоянию, то есть своему собственному; наказать денежным взысканием — тоже; разлучить с семейством, отослать в другую вотчину, употребить в тяжелую работу — тоже, и еще хуже, ибо отлучка от семейства — несомненная порча; прибегнуть к полиции… боже помилуй, да это
казалось таким срамом и стыдом, что вся деревня принялась бы выть по
виноватом, как по мертвом, а наказанный счел бы себя опозоренным, погибшим.
Самоуверенность и некоторая гордость, заметная во всех приемах этих двух мужиков, и то, чтò сказала ему кормилица, так смущали молодого барина, что ему трудно было решиться говорить с ними о предполагаемом деле. Он чувствовал себя как будто
виноватым, и ему
казалось легче говорить с одним братом так, чтоб другой не слышал. Карп как будто удивился, зачем барин отводит его в сторону, но последовал за ним.
Отец мой переполошился чрезвычайно и не знал, чем угостить, куда посадить дорогого гостя, метался как угорелый, суетился как
виноватый; но дядю,
казалось, не слишком трогало хлопотливое усердие брата; он то и дело повторял: «к чему это?» да: «не надо мне ничего».
— Дядюшка! Вы можете мне помочь. Не то что помочь, спасти меня, — сказал Евгений. И мысль о том, что он откроет свою тайну дядюшке, которого он не уважал, мысль о том, что он
покажется ему в самом невыгодном свете, унизится перед ним, была ему приятна. Он чувствовал себя мерзким,
виноватым, и ему хотелось наказать себя.
— Нет, погоди немного, Евгений, — сказала она, слабо улыбаясь и снизу как-то, как ему
показалось, с
виноватым видом глядя на него. — Просто нога подвернулась.
Затеянная комедия была разыграна до конца, как по нотам. Савелий не
показывался в генеральский дом целую неделю, а потом послал Мишке верного человека, чтобы поскорее завернул в злобинский дом. Когда Мишка пришел, Савелий даже не взглянул на него, как
виноватый, а только проговорил...
Студент пересилил себя и как-то сбоку, неуклюже, исподлобья взглянул на нее. И у него даже захватило горло: до того противным
показалось ему ее раскрасневшееся лицо со следами пудры у ноздрей и на подбородке, мелкие морщинки около глаз и на верхней губе, которых он раньше не замечал, и в особенности ее молящий, тревожный, полный
виноватой преданности, какой-то собачий взгляд. Содрогаясь спиной от гадливости, он отвернулся.
Когда несчастный человек, в ответ на заслуженный упрек, взглянет своими глубокими
виноватыми глазами, болезненно улыбнется и покорно подставит голову, то,
кажется, у самой справедливости не хватит духа поднять на него руку.
На мостике были и капитан и старший офицер, и оба напряженно смотрели в бинокли. А Невзоров тем временем нервно, нетерпеливо и,
казалось, с раздражением
виноватого человека командовал, распоряжаясь работами и поторапливая людей.
Это были те самые доводы, которые Дарья Александровна приводила самой себе, но теперь она слушала и не понимала их. «Как быть
виноватою перед существами несуществующими?» — думала она. И вдруг ей пришла мысль: могло ли быть в каком-нибудь случае лучше для ее любимца Гриши, если б он никогда не существовал? И это ей
показалось так дико, так странно, что она помотала головой, чтобы рассеять эту путаницу кружащихся сумасшедших мыслей».
Оба сидели через две комнаты от нас, громко говорили и, видимо, не интересовались ни Кисочкой, ни ее гостем. С Кисочкой же, когда вернулся муж, произошла заметная перемена. Она сначала покраснела, потом лицо ее приняло робкое,
виноватое выражение; ею овладело какое-то беспокойство, и мне стало
казаться, что ей совестно показывать мне своего мужа и хочется, чтобы я ушел.
Все люди в этой губернии, когда он глядел на них,
казались ему маленькими, испуганными,
виноватыми.
Во всем этом Васильев не видел ничего ни нового, ни любопытного. Ему
казалось, что эту залу, рояль, зеркало в дешевой золотой раме, аксельбант, платье с синими полосами и тупые, равнодушные лица он видел уже где-то и не один раз. Потемок же, тишины, тайны,
виноватой улыбки, всего того, что ожидал он здесь встретить и что пугало его, он не видел даже тени.
Ему вспоминалась история падшей женщины, прочитанная им когда-то, и он находил теперь, что этот человеческий образ с
виноватой улыбкой не имеет ничего общего с тем, что он теперь видит. Ему
казалось, что он видит не падших женщин, а какой-то другой, совершенно особый мир, ему чуждый и непонятный; если бы раньше он увидел этот мир в театре на сцене или прочел бы о нем в книге, то не поверил бы…
— Значит, необходимо ускорить дело с графом Петром, а для этого нужно прежде всего отдалить его от жены. После этой несчастной истории с медальоном он чувствует себя
виноватым и,
кажется, еще более привязался к ней.
— Теперь сама чувствую, что не хорошо… —
виноватым голосом, с опущенными долу глазами, почти прошептала Дарья Николаевна. — Последний раз это было в тот раз и было… Ох, ваше превосходительство, скучно-то мне как было, одной одинешенькой, со скуки и не то сделаешь, ведь я на кулачках дралась… Оттузят меня, чего бы,
кажется, хорошего, а мне любо… Все развлечение.
—
Кажись бы нечего, кабы на уме чего не было. Я и сам так смекал; чует сердце мое
виноватого… А как узнал я из челобитья его тебе, что выдает он свою дочь за сына явного крамольника, так кровью облилось оно… Пораздумай сам, великий государь, откуда вывез он его? Из-под Новгорода! Ты сам, чай, знаешь, какой народ у тебя новгородцы?! О вольностях своих не забыли и каждый час Литве норовят передаться…
Графиня Надежда Сергеевна приветствовала его с каким-то,
показалось ему,
виноватым видом.