Неточные совпадения
Ее ощущения переданы в пьесе Островского с изумительной силой и яркостью; таких глубоко
истинных очерков немного во всех произведениях нашей
литературы.
— Прежде, когда вот он только что вступал еще в
литературу, — продолжала Мари, указывая глазами на Вихрова, — когда заниматься ею было не только что не очень выгодно, но даже не совсем безопасно, — тогда действительно являлись в
литературе люди, которые имели
истинное к ней призвание и которым было что сказать; но теперь, когда это дело начинает становиться почти спекуляцией, за него, конечно, взялось много господ неблаговидного свойства.
В
литературе они то же в сравнении с
истинными писателями, что в науке астрологи и алхимики пред
истинными натуралистами, что сонники пред курсом физиологии, гадательные книжки пред теорией вероятностей.
Объяснение. Газета"
Истинный Российский Пенкосниматель"выражается по этому поводу так:"В сих затруднительных обстоятельствах
литературе ничего не остается более, как обличать городовых. Но пусть она помнит, что и эта обязанность не легкая, и пусть станет на высоту своей задачи. Это единственный случай, когда она не вправе идти ни на какие сделки и, напротив того, должна выказать ту твердость и непреклонность, которую ей не дано привести в действие по другим вопросам".
По этому же поводу в газете"
Истинный Российский Пенкосниматель"говорится следующее:"В
литературе нашей много наделал шуму вопрос: следует ли отметчиков и газетных репортеров считать членами"Вольного Союза Пенкоснимателей"?
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время
истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем высокой любви к отечеству, — не может
истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая
литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
Наполняя
литературу указателями, помещая в журналах указатели, основывая свою ученую славу на составлении указателей, они смело будут говорить всей России: вот где
истинное ученое достоинство, — вот где основательные, дельные труды, заслуживающие бессмертия в потомстве!
Причина этого настойчивого преследования объясняется отчасти тем, что тогдашнее волнение умов во Франции грозило многим и в политическом отношении, отчасти же и тем, что княгиня Дашкова, понимавшая
истинную сущность дела, естественно должна была негодовать, видя, как русские люди, знакомясь с
литературой и нравами Франции, перенимали самое пустое, самое глупое, самое ничтожное, не обращая внимания на то, что составляло действительное сокровище, что могло в самом деле образовать и облагородить человека.
Но надо же (повторим здесь еще раз) выяснить
истинное значение факта, о котором так маного и так восторженно кричат сами наши историки
литературы.
Это была бы, по моему мнению,
истинная услуга истории русской
литературы и потомству.
Это самое расширение круга действия
литературы совпадает с другим, не менее важным обстоятельством — приближением ее к настоящей, действительной жизни, с избавлением от всего призрачного и с признанием интересов
истинных и существенно важных.
Да и можно ли назвать
истинным пониманием и убеждением то смутное, робкое полузнание, которым отличаются доблестные представители лучших стремлений в нашей
литературе?
Анненкова кончено, и всякий любитель
литературы, кроме разве людей, сочувствующих издателям «Северной пчелы», почтит, конечно, искренней благодарностью его труды по изданию нашего великого поэта как
истинную заслугу пред русской
литературой и обществом.
При ответе на этот вопрос в тех многочисленных определениях религии, которые делаются в религиозно-философской
литературе, в большинстве случаев делается попытка установить те или иные черты (или задачи)
истинной религиозности, иначе говоря, высказывается нормативное суждение о том, чем должна или может быть религия в наиболее совершенной форме.
Чувствуя в себе
истинный талант, который ценится артистами и уважается простыми смертными, он, очертя голову, бросился в омут
литературы.