Неточные совпадения
— Я теперь уже не тот заносчивый
мальчик, каким я сюда приехал, — продолжал Аркадий, — недаром же мне и минул двадцать третий год; я по-прежнему желаю быть полезным, желаю посвятить все мои силы истине; но я уже не там
ищу свои идеалы, где
искал их прежде; они представляются мне… гораздо ближе. До сих пор я не понимал себя, я задавал себе задачи, которые мне не по силам… Глаза мои недавно раскрылись благодаря одному чувству… Я выражаюсь не совсем ясно, но я надеюсь, что вы меня поймете…
«Да, — говорил он с собой, — вот он где, мир прямого, благородного и прочного счастья! Стыдно мне было до сих пор скрывать эти цветы, носиться в аромате любви, точно
мальчику,
искать свиданий, ходить при луне, подслушивать биение девического сердца, ловить трепет ее мечты… Боже!»
Он уже успел вполне войти в тон, хотя, впрочем, был и в некотором беспокойстве: он чувствовал, что находится в большом возбуждении и что о гусе, например, рассказал слишком уж от всего сердца, а между тем Алеша молчал все время рассказа и был серьезен, и вот самолюбивому
мальчику мало-помалу начало уже скрести по сердцу: «Не оттого ли де он молчит, что меня презирает, думая, что я его похвалы
ищу?
— Ну да, орехи, и я то же говорю, — самым спокойным образом, как бы вовсе и не
искал слова, подтвердил доктор, — и я принес ему один фунт орехов, ибо
мальчику никогда и никто еще не приносил фунт орехов, и я поднял мой палец и сказал ему: «
Мальчик!
— Слепо-ой? — протянула она нараспев, и голос ее дрогнул, как будто это грустное слово, тихо произнесенное
мальчиком, нанесло неизгладимый удар в ее маленькое женственное сердце. — Слепо-ой? — повторила она еще более дрогнувшим голосом, и, как будто
ища защиты от охватившего всю ее неодолимого чувства жалости, она вдруг обвила шею
мальчика руками и прислонилась к нему лицом.
Теперь
мальчик не
искал уже полного уединения; он нашел то общение, которого не могла ему дать любовь взрослых, и в минуту чуткого душевного затишья ему приятна была ее близость.
Она испугалась сначала, но вскоре материнская сметка подсказала ей, где нужно
искать пропавшего
мальчика.
Саша ушел после обеда и не вернулся к назначенному времени, к семи часам. Коковкина обеспокоилась: не дай бог, попадется кому из учителей на улице в непоказанное время. Накажут, да и ей неловко. У нее всегда жили
мальчики скромные, по ночам не шатались. Коковкина пошла
искать Сашу. Известно, куда же, как не к Рутиловым.
Бедный
мальчик, дрожавший от страха, обводил кругом отчаянный взгляд,
ища хоть в ком-нибудь своего спасения; но все только трепетали и с ужасом ждали его ответа.
— Самый красивый и умный
мальчик — это мой сын! Ему было шесть лет уже, когда к нам на берег явились сарацины [Сарацины — древнее название жителей Аравии, а позднее, в период крестовых походов, — всех арабов-мусульман.] — пираты, они убили отца моего, мужа и еще многих, а
мальчика похитили, и вот четыре года, как я его
ищу на земле. Теперь он у тебя, я это знаю, потому что воины Баязета схватили пиратов, а ты — победил Баязета и отнял у него всё, ты должен знать, где мой сын, должен отдать мне его!
— На небо, — добавила Маша и, прижавшись к Якову, взглянула на небо. Там уже загорались звёзды; одна из них — большая, яркая и немерцающая — была ближе всех к земле и смотрела на неё холодным, неподвижным оком. За Машей подняли головы кверху и трое
мальчиков. Пашка взглянул и тотчас же убежал куда-то. Илья смотрел долго, пристально, со страхом в глазах, а большие глаза Якова блуждали в синеве небес, точно он
искал там чего-то.
Проснулся он среди ночи от какого-то жуткого и странного звука, похожего на волчий вой. Ночь была светлая, телега стояла у опушки леса, около неё лошадь, фыркая, щипала траву, покрытую росой. Большая сосна выдвинулась далеко в поле и стояла одинокая, точно её выгнали из леса. Зоркие глаза
мальчика беспокойно
искали дядю, в тишине ночи отчётливо звучали глухие и редкие удары копыт лошади по земле, тяжёлыми вздохами разносилось её фырканье, и уныло плавал непонятный дрожащий звук, пугая Илью.
Жизнь
мальчика катилась вперед, как шар под уклон. Будучи его учителем, тетка была и товарищем его игр. Приходила Люба Маякина, и при них старуха весело превращалась в такое же дитя, как и они. Играли в прятки, в жмурки; детям было смешно и приятно видеть, как Анфиса с завязанными платком глазами, разведя широко руки, осторожно выступала по комнате и все-таки натыкалась на стулья и столы, или как она,
ища их, лазала по разным укромным уголкам, приговаривая...
— А в овраге спугнули мы сову, — рассказывал
мальчик. — Вот потеха-то была! Полетела это она, да с разлету о дерево — трах! даже запищала, жалобно таково… А мы ее опять спугнули, она опять поднялась и все так же — полетит, полетит, да на что-нибудь и наткнется, — так от нее перья и сыплются!.. Уж она трепалась, трепалась по оврагу-то… насилу где-то спряталась… мы и
искать не стали, жаль стало, избилась вся… Она, тятя, совсем слепая днем-то?
При жизни мать рассказала Евсею несколько сказок. Рассказывала она их зимними ночами, когда метель, толкая избу в стены, бегала по крыше и всё ощупывала, как будто
искала чего-то, залезала в трубу и плачевно выла там на разные голоса. Мать говорила сказки тихим сонным голосом, он у неё рвался, путался, часто она повторяла много раз одно и то же слово —
мальчику казалось, что всё, о чём она говорит, она видит во тьме, только — неясно видит.
Я не успел отбежать далеко от дому, как уже наткнулся на то, что
искал. Мне попался
мальчик лет десяти, босоногий оборвыш, который часто шлялся мимо наших окон. Я тотчас подскочил к нему и, не дав ни ему, ни себе времени опомниться, предложил ему мои часы.
До двух часов, когда сели обедать, все было тихо, но за обедом вдруг оказалось, что
мальчиков нет дома. Послали в людскую, в конюшню, во флигель к приказчику — там их не было. Послали в деревню — и там не нашли. И чай потом тоже пили без
мальчиков, а когда садились ужинать, мамаша очень беспокоилась, даже плакала. А ночью опять ходили в деревню,
искали, ходили с фонарями на реку. Боже, какая поднялась суматоха!
И Пунин, с своей стороны, не тяготился продолжительными беседами с двенадцатилетним
мальчиком; он словно сам
искал их.
Когда реалист окончил рапсодию, Аркадий Николаевич первый захлопал в ладоши. Другие также принялись аплодировать.
Мальчик встал с высокого табурета, раскрасневшийся и взволнованный; он
искал глазами Лидию, но ее уже не было в зале.
Девочки старались избавиться от него как можно скорее и спешили набивать в печь нового топлива, и не заметили, как сожгли весь бывший у них запас хвороста, и печь угрожала потухнуть; а между тем в доме, где пропали баранчик и
мальчик, к ночи хватились того и другого и начали их
искать по дворам, причем искавшие пришли и в избу, где были девчонки, и преступление их было открыто: убитого
мальчика отыскали «по гари», то есть по пригорелому запаху из печи.
Был
мальчик, звали его Филипп. Пошли раз все ребята в школу. Филипп взял шапку и хотел тоже идти. Но мать сказала ему: куда ты, Филипок, собрался? — В школу. — Ты еще мал, не ходи, — и мать оставила его дома. Ребята ушли в школу. Отец еще с утра уехал в лес, мать ушла на поденную работу. Остались в избе Филипок да бабушка на печке. Стало Филипку скучно одному, бабушка заснула, а он стал
искать шапку. Своей не нашел, взял старую, отцовскую и пошел в школу.
Но Теркин уже вскочил и сейчас все вспомнил. Лег он, дождавшись Калерии, в большом волнении. Она его успокоила, сказала, что
мальчик еще жив, а остальные дети с слабыми формами поветрия. Серафима прошла прямо к себе из лесу. Он ее не стал ждать и ушел наверх, и как только разделся, так и заснул крепко. Не хотел он новых сцен и решил утром рано уехать в посад,
искать доктора и побывать у местных властей.
Посреди магазина стоит Полинька, дочь Марьи Андреевны, содержательницы модной мастерской, маленькая, худощавая блондинка, и
ищет кого-то глазами. К ней подбегает чернобровый
мальчик и спрашивает, глядя на нее очень серьезно...
Главнее всего ему было то, что он
искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав
мальчика и посадив его к себе на колени.
И ходил как расслабленный. И тут еще Лиля заметила, что Павел что-то особенно весел; после чего Павел нахмурился, снял усы и ушел в свою комнату. И с тех пор Сергей Андреич
искал прежнего милого, хорошо знакомого
мальчика, натыкался на что-то новое и загадочное и мучительно недоумевал.