Неточные совпадения
— Я только хочу сказать, что те права, которые меня… мой
интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами; что когда у нас, у
студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
Студент рассказывал о ней с каким-то особенным удовольствием и все смеялся, а офицер с большим
интересом слушал и просил
студента прислать ему эту Лизавету для починки белья.
Самгин нашел его усмешку нелестной для брата. Такие снисходительные и несколько хитренькие усмешечки Клим нередко ловил на бородатом лице Кутузова, но они не будили в нем недоверия к
студенту, а только усиливали
интерес к нему. Все более интересной становилась Нехаева, но смущала Клима откровенным и торопливым стремлением найти в нем единомышленника. Перечисляя ему незнакомые имена французских поэтов, она говорила — так, как будто делилась с ним тайнами, знать которые достоин только он, Клим Самгин.
— Ты представь себя при социализме, Борис, — что ты будешь делать, ты? — говорил
студент. — Пойми: человек не способен действовать иначе, как руководясь
интересами своего я.
Вот что, Николаша… Я знаю, ты станешь браниться, но… уважь старого пьяницу! По-дружески… Гляди на меня, как на друга…
Студенты мы с тобою, либералы… Общность идей и
интересов… B Московском университете оба учились… Alma mater… (Вынимает бумажник.) У меня вот есть заветные, про них ни одна душа в доме не знает. Возьми взаймы… (Вынимает деньги и кладет на стол.) Брось самолюбие, а взгляни по-дружески… Я бы от тебя взял, честное слово…
Я давно уже не бывал на них. Еще до катастрофы в настроении студенчества происходила значительная перемена. Вопросы о народе, о долге интеллигенции перед трудящейся массой из области теории переходили в практику. Часть
студентов бросали музеи и лекции и учились у слесарей или сапожников. Часто студенческие
интересы как будто стушевывались, споры становились более определенны. Казалось, молодой шум, оживление и энтузиазм вливаются в определенное русло…
Через полгода Аполлон редко уже прибегал к моему оракулу, а затем стал самостоятельно читать философские книги, начиная с Гегеля, которого учение, распространяемое московскими юридическими профессорами с Редкиным и Крыловым во главе, составляло главнейший
интерес частных бесед
студентов между собою.
Они избегали даже протягивать руку знакомым русским
студентам, тогда как русские (и это могут подтвердить почти все бывшие в университете в промежуток между 1857—1860 годами) неоднократно протягивали польской партии свои братские объятия, предлагая полное единение и дружеское слияние во имя науки и общих
интересов.
В Париже я стал, без особого внешнего побуждения, а прямо по собственному
интересу, брать уроки польского языка у одного эмигранта из бывших московских
студентов.
Но в последние три года, к 1858 году, меня, дерптского
студента, стало все сильнее забирать стремление не к научной, а к литературной работе. Пробуждение нашего общества, новые журналы, приподнятый
интерес к художественному изображению русской жизни, наплыв освобождающих идей во всех смыслах пробудили нечто более трепетное и теплое, чем чистая или прикладная наука.
Припоминаю при этом не лишенный
интереса случай, относящийся к тому далекому времени, когда я был еще безбородым юношей,
студентом второго курса.