Неточные совпадения
Живопись с нашей настоящей точки зрения мы должны разделить на
изображение отдельных фигур и групп, живопись, изображающую внешний
мир, и живопись, изображающую фигуры и группы среди ландшафта, или, выражаясь общее, среди обстановки.
Вот он, этот идеальный мозг, освободившийся от всех растительных и животных функций организма! Уэллс в своем знаменитом романе «Борьба
миров» слишком бледными красками нарисовал образ марсианина. В действительности он гораздо могучее, беспомощнее и отвратительнее, чем в
изображении Уэллса.
В поучениях Симона бен Иохай (в Idra Kaba) читаем [Цит. у Ad. Franck. La Kabbale, 1843. Paris, стр.173 и cл.]: «Прежде чем сотворить какую-нибудь форму в этом
мире, прежде чем произвести какое-либо
изображение, Он (Бог) был один, без формы, не уподобляясь ничему. И кто мог бы понять Его, каким Он был тогда, пока Он не имел формы?.. Эн-соф не имеет в этом состоянии ни формы, ни образа; не существует никакого средства его понять, никакого способа его познать»…
Люди этого кружка, как и все люди высших сословий христианского
мира того времени, находились под обаянием и влиянием греческих памятников и, будучи совершенно равнодушны к вопросам религиозным, думали, что если греческая драма, изображая бедствия и страдания, и борьбу своих героев, представляет высший образец драмы, то и для драмы в христианском
мире такое
изображение страданий и борьбы героев будет достаточным содержанием, если только откинуть узкие требования псевдоклассицизма.
Все, что вы ощутили и видели есть иероглифы таинственной существенности: повязка на очах, темная храмина, умственные углубления, ударение кольцом, пути с востока на запад, шествие по
изображению храма Соломонова — все это есть не что иное, как разительные черты того, что может возбудить в душе вашей мысли о ничтожности
мира, возбудить желание к отысканию истины: ищите и обрящете; толкните и отверзится.
На ней время и копоть дыма изгладили и потемнили
изображение Матери Божией; но вера живописала чудными красками целый
мир благодати.
Общее дело должно состоять: «во 1-х, в обращении рождающей силы в воссозидающую и умерщвляющей в оживляющую, во 2-х, в собирании рассеянного праха и в совокуплении его в тело, пользуясь для сего и лучистыми образами, или
изображениями, оставляемыми волнами от вибраций всякой молекулы; и в 3-х, в регуляции земли, т. е. в управлении землею как кладбищем — управление же это состоит в последовательном воскрешении или воссоздании множества поколений умерших — в воскрешении для распространения через воскрешенных регуляции на все
миры, обитателей не имеющие» (с. 426).
И потому в творчестве его нет ничего эпического, нет
изображения объективного быта, объективного строя жизни, нет дара перевоплощения в природное многообразие человеческого
мира, нет всего того, что составляет сильную сторону Льва Толстого.