Неточные совпадения
Поля, все поля тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь снова; кое-где виднелись небольшие леса и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги, напоминая
глазу их собственное
изображение на старинных планах екатерининского времени.
Рассматривая напряженно фотографию, Александров все ближе и ближе подносил ее к
глазам, и по мере этого все увеличивалось
изображение, становясь как бы более выпуклым и точно оживая, точно теплея.
Теперь в Кремле нет-нет подойдет курсовой офицер, одернет складку шинели, поправит поясную медную бляху с
изображением пылающей гранаты, надвинет еще круче на правый
глаз круглую барашковую шапку с начищенным двуглавым орлом.
Адмиральша, Сусанна и майор перешли в квартиру Миропы Дмитриевны и разместились там, как всегда это бывает в минуты катастроф, кто куда попал: адмиральша очутилась сидящей рядом с майором на диване и только что не склонившею голову на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и бывшей, разумеется, бог знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись в
глаза чистота, порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы Дмитриевны: в зальце, например, круглый стол, на котором она обыкновенно угощала карабинерных офицеров чаем, был покрыт чистой коломянковой салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых безделушках, о швейном столике с всевозможными принадлежностями, там виднелось литографическое и разрисованное красками
изображение Маврокордато [Маврокордато Александр (1791—1865) — греческий патриот, организатор восстания в Миссолонги (1821).], греческого полководца, скачущего на коне и с рубящей наотмашь саблей.
Пришедши в свой небольшой кабинет, женевец запер дверь, вытащил из-под дивана свой пыльный чемоданчик, обтер его и начал укладывать свои сокровища, с любовью пересматривая их; эти сокровища обличали как-то въявь всю бесконечную нежность этого человека: у него хранился бережно завернутый портфель; портфель этот, криво и косо сделанный, склеил для женевца двенадцатилетний Володя к Новому году, тайком от него, ночью; сверху он налепил выдранный из какой-то книги портрет Вашингтона; далее у него хранился акварельный портрет четырнадцатилетнего Володи: он был нарисован с открытой шеей, загорелый, с пробивающейся мыслию в
глазах и с тем видом, полным упования, надежды, который у него сохранился еще лет на пять, а потом мелькал в редкие минуты, как солнце в Петербурге, как что-то прошедшее, не прилаживающееся ко всем прочим чертам; еще были у него серебряные математические инструменты, подаренные ему стариком дядей; его же огромная черепаховая табакерка, на которой было вытиснено
изображение праздника при федерализации, принадлежавшая старику и лежавшая всегда возле него, — ее женевец купил после смерти старика у его камердинера.
Их одежды были
изображения их душ: черные, изорванные. Лучи заката останавливались на головах, плечах и согнутых костистых коленах; углубления в лицах казались чернее обыкновенного; у каждого на челе было написано вечными буквами нищета! — хотя бы малейший знак, малейший остаток гордости отделился в
глазах или в улыбке!
Ничипоренко поскорее схватил с себя синие консервы, которые надел в дорогу для придания большей серьезности своему лицу, и едва он снял очки, как его простым, не заслоненным стеклами
глазам представился небольшой чистенький домик с дверями, украшенными
изображением чайника, графина, рюмок и чайных чашек. Вверху над карнизом домика была вывеска: «Белая харчевня».
Княгиня ничего не отвечала, она была в рассеянности —
глаза ее бродили без цели вдоль по стенам комнаты, и слово «картина» только заставило их остановиться на
изображении какой-то испанской сцены, висевшем противу нее.
Ребротесов бережно подал ей платье и, поправив свою прическу, пошел к гостям. Гости стояли перед
изображением генерала, глядели на его удивленные
глаза и решали вопрос: кто старше — генерал или писатель Лажечников? Двоеточиев держал сторону Лажечникова, напирая на бессмертие, Пружинский же говорил...
И его зоркие темные
глаза блеснули злобным выражением, и толстая красноватая рука с
изображением якоря сжалась в кулак.
Громче и громче раздавалась хлыстовская песня. Закинув назад головы, разгоревшимися
глазами смотрели Божьи люди вверх на
изображение святого духа. Поднятыми дрожащими руками они как будто манили к себе светозарного голубя. С блаженным сделался припадок падучей, он грянулся оземь, лицо его исказилось судорогами, вокруг рта заклубилась пена. Добрый знак для Божьих людей — скоро на него «накатило», значит, скоро и на весь собор накати́т дух святой.
Обернувшись, я увидел, что жена Маха откуда-то достала деревянное
изображение человека величиной в 20 сантиметров, без рук, с согнутыми ногами, вытянутой физиономией и с синими бусинами вместо
глаз.
С правой стороны тропы какой-то благочестивый китаец, вероятно скупщик мехов, поставил небольшую деревянную кумирню и повесил в ней лубочную картинку с
изображением многочисленных божеств с прищуренными
глазами и сияниями вокруг голов.
Не сводя с нее
глаз, я все находил ее прекраснее и прекраснее, и она в самом деле была недурна: у нее были прелестные белокурые волосы, очень-очень доброе лицо и большие, тоже добрые, ласковые серые
глаза, чудная шея и высокая, стройная фигура, а я с детства моего страстно любил женщин высокого роста, чему, вероятно, немало обязан стройной фигуре А. Паулы Монти,
изображение которой висело на стене в моей детской комнате и действовало на развитие моего эстетического вкуса.
На страшной своей худобой грудке блестел этот маленький медальон с инициалом княжны из бриллиантиков. Я не раз видела его. С одной стороны была карточка матери Нины — чудной красавицы с чертами грустными и строгими, а с другой —
изображение самой княжны в костюме маленького джигита, с большими, смеющимися
глазами.
Относительно Толстого нам горько приходится пожалеть, что женою его не была хоть бы «душечка», если не Мария и не Клара. Мы имели бы в таком случае перед собою невиданно-красивую и своеобразную жизнь, цельную и гармоническую. В
изображении самого крупного художника она, может быть, казалась бы нам неправдоподобной. А мы бы ее увидели въявь, собственными
глазами.
Задумано — сделано. Мальчик незаметно отстал от братьев и снова, на этот раз уже один, очутился в портретной. И опять
глаза его забегали от одного
изображения на стене к другому, и он силился найти в каждом из них какое-нибудь сходство с Маей.
Когда все заняли свои места, великий магистр велел подвести Зарудина к своему престолу. Посреди зала лежало
изображение храма Соломонова, через которое Николай Павлович проходил с завязанными
глазами. Теперь он мог видеть, что ноги его переставляли для того, чтобы ступать на
изображения, последовательно на те места, которые ведут постепенно к святилищу.
В самом деле, Лиза смотрела с каким-то особенным участием на картину, висевшую на стене, с
изображением Девы Орлеанской в ту самую минуту, когда она со знаменем в руке, торжествуя победу над врагами Франции, опускает свои взоры с небесной выси на землю и встречается ими с
глазами молодого рыцаря, простирающего к ней с любовью руки.
Сильно билось сердечко девушки и невольные слезы выкатились y неё из
глаз, когда она нежно прижалась губами к дорогим ей
изображениям.
Ему нравилось, как она наперегонки бегала с прекрасным хортым (борзая собака), прыгавшим на нее и лизавшим ее в раскрасневшееся сияющее лицо; нравилось, как она при малейшем поводе заливалась заразительно звонким смехом; нравилось, как она, продолжая весело смеяться
глазами, принимала серьезный вид при скучной проповеди ксендза; нравилось, как с необыкновенной верностью и комизмом представляла то старую няню, то пьяного соседа, то его самого, Мигурского, мгновенно переходя от
изображения одного к
изображению другого.
Долго Зенон не мог ничего выбрать, но, наконец, взяв в руки один золотой амулет, изображающий солнечный диск с прямыми лучами, он задумался и потом соединил это с другим, меньшим диском, на котором было
изображение сладострастной богини Ма, с ее закрытыми
глазами. Зенон весело взглянул на Нефору и сказал ей...
Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл
глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с
изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем-то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру.