Неточные совпадения
—
Пошел,
пошел! — сказал он кучеру, высунувшись в окно, и, достав из кармана трехрублевую бумажку, сунул ее оглянувшемуся кучеру. Рука извозчика ощупала что-то у фонаря, послышался свист кнута, и карета быстро покатилась
по ровному
шоссе.
Вскоре она заслонилась утесом, и я
шел среди мертвой тишины
по шоссе.
Дорога, первые 12 миль,
идет по берегу, то у подошвы утесов, то песками, или
по ребрам скал, все
по шоссе; дорога невеселая, хотя море постоянно в виду, а над головой теснятся утесы, усеянные кустарниками, но все это мрачно, голо.
Она
идет отлого,
по прекрасному
шоссе, местами в тени густых каштановых и дубовых аллей.
В один из последних вечеров, когда я прогуливался
по шоссе, все время нося с собой новое ощущение свободы, — из сумеречной и пыльной мглы, в которой двигались гуляющие обыватели, передо мною вынырнули две фигуры: один из моих товарищей, Леонтович,
шел под руку с высоким молодым человеком в синих очках и мягкой широкополой шляпе на длинных волосах. Фигура была, очевидно, не ровенская.
Крыштанович уверенным шагом повел меня мимо прежней нашей квартиры. Мы прошли мимо старой «фигуры» на
шоссе и
пошли прямо. В какой-то маленькой лавочке Крыштанович купил две булки и кусок колбасы. Уверенность, с какой он делал эту покупку и расплачивался за нее серебряными деньгами, тоже импонировала мне: у меня только раз в жизни было пятнадцать копеек, и когда я
шел с ними
по улице, то мне казалось, что все знают об этой огромной сумме и кто-нибудь непременно затевает меня ограбить…
Женщины, согнувшись под тяжестью узлов и котомок, плетутся
по шоссе, вялые, еще не пришедшие в себя от морской болезни, а за ними, как на ярмарке за комедиантами,
идут целые толпы баб, мужиков, ребятишек и лиц, причастных к канцеляриям.
Дорога
шла по гладкому, бойкому
шоссе.
Подбираясь к толпе, я взял от театра направо к
шоссе и
пошел по заброшенному полотну железной дороги, оставшейся от выставки: с нее было видно поле на далеком расстоянии.
Оставив павильон, я
пошел на Ходынку мимо бегов, со стороны Ваганькова, думая сделать круг
по всему полю и закончить его у
шоссе.
Дернуло спину, потом вдавило живот — и ровно застучали колеса
по белому камню: въехали на
шоссе. Лошадь
пошла шагом, и сразу стало тихо, светло и просторно. В лесу, когда мчались, все казалось, что есть ветер, а теперь удивляла тишина, теплое безветрие, и дышалось свободно. Совсем незнакомое было
шоссе, и лес
по обеим сторонам чернел незнакомо и глубоко. Еремей молчал и думал и, отвечая Колесникову, сказал...
Легко идется
по земле тому, кто полной мерой платит за содеянное. Вот уже и
шоссе,
по которому когда-то так легко шагал какой-то Саша Погодин, — чуть ли не с улыбкой попирает его незримые отроческие следы крепко шагающий Сашка Жегулев, и в темной дали упоенно и радостно прозревает светящийся знак смерти.
Идет в темноту, легкий и быстрый: лица его лучше не видеть и сердца его лучше не касаться, но тверда молодая поступь, и гордо держится на плечах полумертвая голова.
Мост был полукаменный, высокий, и подъем к нему крутой — Колесников и Саша
пошли пешком, с удовольствием расправляясь. Восходила вчерашняя луна и стояла как раз за деревянными перилами, делясь на яркие обрезки; угадывалось, что
по ту сторону моста уже серебрится
шоссе и светло.
Кончились запасы —
идут, куда понесут ноги: на ближайший хутор, в деревню, в лимонадную лавочку на 9-ю или на 5-ю версту Балаклавского
шоссе. Сядут в кружок среди колючих ожинков кукурузы, хозяин вынесет вина прямо в большом расширяющемся кверху эмалированном ведре с железной дужкой,
по которой ходит деревянная муфточка, — а ведро полно верхом. Пьют чашками, учтиво, с пожеланиями и непременно — чтобы все разом. Один подымает чашку и скажет: «стани-ясо», а другие отвечают: «си-ийя».
К тому же мы
идем уже не
по шоссе, а рядом с железной дорогой,
по узкому проселку, так что большая часть движется
по траве.
По шоссе и около него через поле, направляясь к городским огням,
шли толпами рабочие из соседних фабрик — ситцевой и бумажной.
Дядя Никон. Это, брат, я знаю… видал… Теперь тысяча человек едет… Махина с дом… а лошадей четверка только везет, ей-богу!.. Потому самому дорога гладкая…
по этому…
по шоссе идет…
Идти нужно было сперва большим пригородным селом, а дальше
по шоссе, полем и опушкой леса.
Он благосклонно протянул руку Белозерову. Автомобиль мягко сорвался и поплыл
по шоссе. Белозеров
пошел к крыльцу. Катя пристально смотрела на него. Белозеров поспешил согнать с лица остатки почтительно-радостной улыбки.
Было тихо, тепло. Ущербный месяц стоял высоко над горами. Впереди
по шоссе шли Анна Ивановна и Катя с княгинею, за ними сзади — Иван Ильич, Белозеров и Заброда. Иван Ильич громко говорил, размахивая руками.
Покачиваясь и поддерживая друг друга,
шли они с Забродой
по шоссе. Красный полумесяц уходил за горы. С севера дул холодный ветер. Иван Ильич, с развевающимися волосами, — шапку он забыл у Белозерова, — грезил кому-то кулаком навстречу ветру и кричал громовым голосом, звучавшим на весь поселок...
Не спеша, они сошли к мосту, спустились в овраг и побежали
по бело-каменистому руслу вверх. Овраг мелел и круто сворачивал в сторону. Они выбрались из него и
по отлогому скату быстро
пошли вверх, к горам, среди кустов цветущего шиповника и корявых диких слив. Из-за куста они оглянулись и замерли: на
шоссе, возле трупов, была уже целая куча всадников, они размахивали руками, указывали в их сторону. Вдоль оврага скакало несколько человек.
Им владело чувство полного отрешения от того, что делалось вокруг него. Он знал, куда едет и где будет через два, много два с половиной часа; знал, что может еще застать конец поздней обедни. Ему хотелось думать о своем богомолье, о местах, мимо которых проходит дорога — древний путь московских царей; он жалел, что не
пошел пешком
по Ярославскому
шоссе, с котомкой и палкой. Можно было бы, если б выйти чем свет, в две-три упряжки, попасть поздним вечером к угоднику.
Уже вдвоем с медиком 3-чем, оставив больного товарища, мы выехали
по шоссе в ливонские пределы. Путь наш
шел на Нарву
по Эстландии с"раздельной"тогда станцией"Вайвара", откуда уже начинались настоящие чухонские страны.
Главная наша улица, тульский Невский проспект, называлась «Киевская». Она начиналась внизу у Кремля
шла вверх и за заставою переходила в киевское
шоссе, и
по нем, правда, можно было дойти до Киева.
Мы нервно хохотали. Тарантас свернул с Киевского
шоссе и покатил
по проселку. Вдалеке
по полям быстро
шел какой-то человек с двумя детьми. Вот — известные
по снимкам две башенки при въезде в яснополянскую усадьбу. Мы покатили
по длинной березовой аллее.