Неточные совпадения
— Не примечал! ровна была…
Одно:
к начальству кликнули,
Пошла… а ни целковика,
Ни новины, пропащая,
С собой и не взяла!
Он не может пожаловаться, что служба его
идет туго и что
начальство равнодушно
к нему, но есть что-то в самой избранной им карьере, что делает его жребий не вполне удовлетворительным.
Перед большими праздниками,
к великому удивлению
начальства, Лефортовская и Рогожская части переполнялись арестантами, и по всей Москве
шли драки и скандалы, причем за «бесписьменность» задерживалось неимоверное количество бродяг, которые указывали свое местожительство главным образом в Лефортове и Рогожской, куда их и пересылали с конвоем для удостоверения личности.
Если же он принадлежит
к серой массе, составляющей большинство, то обыкновенно садится на участок в том селении, где прикажет
начальство, и если в этом селении тесно и нет уже земли, годной под участки, то его сажают уже на готовое хозяйство, в совладельцы или половинщики, или же его
посылают селиться на новое место.
Они зорко следили за модой и направлением мыслей, и если местная администрация не верила в сельское хозяйство, то они тоже не верили; если же в канцеляриях делалось модным противоположное направление, то и они тоже начинали уверять, что на Сахалине,
слава богу, жить можно, урожаи хорошие, и только одна беда — народ нынче избаловался и т. п., и при этом, чтобы угодить
начальству, они прибегали
к грубой лжи и всякого рода уловкам.
— Груня, Грунюшка, опомнись… — шептал Макар, стоя перед ней. — Ворога твоего мы порешили…
Иди и объяви
начальству, што это я сделал: уйду в каторгу… Легче мне будет!.. Ведь три года я муку-мученическую принимал из-за тебя… душу ты из меня выняла, Груня. А что касаемо Кирилла, так слухи о нем пали до меня давно, и я еще по весне с Гермогеном тогда на могилку
к отцу Спиридонию выезжал, чтобы его достигнуть.
В надежде на снисхождение вашего сиятельства, прямо
к вам обращаюсь с покорнейшею просьбою; знаю, что следовало бы просить по
начальству; но как дело
идет о здоровье, которое не терпит промедления, то уверен, что вы простите больному человеку это невольное отклонение от формы и благосклонно взглянете на его просьбу.
Варвара Ивановна начала плачевную речь, в которой призывалось великодушное вмешательство
начальства, упоминалось что-то об обязанностях старших
к молодости, о высоком посте лица, с которым
шло объяснение, и, наконец, об общественном суде и слезах бедных матерей.
Прошло уже лет шестнадцать с тех пор, как он не бывал в Воплине, и в течение этого времени он успел значительно
пойти кверху. Уже года четыре он нес на плечах своих генеральский чин, но,
к сожалению, я должен сознаться, что он нес его, как раб лукавый, постоянно вводивший в заблуждение благодеющее ему
начальство.
Эти мысли, вызванные в нем столкновением с Смоковниковым, вместе с неприятностями по гимназии, происшедшими от этого столкновения, — именно, выговор, замечание, полученное от
начальства, — заставили его принять давно уже, со смерти жены, манившее его
к себе решение: принять монашество и избрать ту самую карьеру, по которой
пошли некоторые из его товарищей по академии, из которых один был уже архиереем, а другой архимандритом на вакансии епископа.
Начальство наше все
к нему приверженность большую имело, потому как, собственно, он из воли не выходил и все исполнял до точности:
иди, говорит, в грязь — он и в грязь
идет, в невозможности возможность найдет, из песку веревку совьет, да ею же кого следует и удавит.
Иду я
к Власу, а сам дорогой все думаю: господи ты боже наш! что же это такое с нам будет, коли да не оживет она? Господи! что же, мол, это будет! ведь засудят меня на смерть, в остроге живьем, чать, загибнешь: зачем, дескать, мертвое тело в избе держал! Ин вынести ее за околицу в поле — все полегче, как целым-то миром перед
начальством в ответе будем.
Начальство сада перепугалось и
послало по трактирам отыскивать сторожа. Мирно подошел слон
к заставе, остановился около полицейской будки, откуда выскочил городовой и, обнажив ржавую «селедку», бросился
к великану, «делающему непорядок».
— И труда большого нет, ежели политику как следует вести. Придет, например,
начальство в департамент — встань и поклонись;
к докладу тебя потребует — явись; вопрос предложит — ответь, что нужно, а разговоров не затевай. Вышел из департамента — позабудь. Коли видишь, что начальник по улице встречу
идет, — зайди в кондитерскую или на другую сторону перебеги. Коли столкнешься с
начальством в жилом помещении — отвернись, скоси глаза…
Но при таких закладах случался и другой оборот дела, не совсем, впрочем, неожиданный: заложивший и получивший деньги немедленно, без дальних разговоров,
шел к старшему унтер-офицеру, ближайшему начальнику острога, доносил о закладе смотровых вещей, и они тотчас же отбирались у ростовщика обратно, даже без доклада высшему
начальству.
Этих как-то невольно уважали; они же, с своей стороны, хотя часто и очень ревнивы были
к своей
славе, но вообще старались не быть другим в тягость, в пустые ругательства не вступали, вели себя с необыкновенным достоинством, были рассудительны и почти всегда послушны
начальству — не из принципа послушания, не из сознания обязанностей, а так, как будто по какому-то контракту, сознав взаимные выгоды.
Напротив, все
идет вперемежку, так что даже и интерес ни на минуту не ослабевает: то оболгут добрые люди, то
начальство потреплет, то Троадию скорбноглавому в науку меня назначат, то увлекусь ласками попадьи моей, то замечтаюсь до самолюбия, а время в сем все
идет да
идет, и
к смерти все ближе да ближе.
Настал какой-то волшебный рай, в котором царствовало безмерное и беспримесное блаженство. Прежде он нередко бывал подвержен приливам крови
к голове, но теперь и эту болезнь как рукой сняло. Вся фигура его приняла бодрый и деятельный вид, совершенно, впрочем, лишенный характера суетливости, а выражавший одно внутреннее довольство. Когда он
шел по улице, приветливый взгляд его, казалось, каждому говорил: живи! И каждый жил, ибо знал, что
начальством ему воистину жить дозволено.
Пугачев велел раздать чувашам казенное вино; повесил несколько дворян, приведенных
к нему крестьянами их, и
пошел к Ядринску, оставя город под
начальством четырех яицких казаков и дав им в распоряжение шестьдесят приставших
к нему холопьев.
На вечернем учении повторилось то же. Рота поняла, в чем дело. Велиткин пришел с ученья туча тучей, лег на нары лицом в соломенную подушку и на ужин не ходил. Солдаты шептались, но никто ему не сказал слова. Дело
начальства наказывать, а смеяться над бедой грех — такие были старые солдатские традиции. Был у нас барабанщик, невзрачный и злополучный с виду, еврей
Шлема Финкельштейн. Его перевели
к нам из пятой роты, где над ним издевались командир и фельдфебель, а здесь его приняли как товарища.
Кукушкина. Уж я там ваших наук не знаю, а вижу, что он почтителен, и есть в нем этакое какое-то приятное искательство
к начальству. Значит, он
пойдет далеко. Я это сразу поняла.
Рождественские Святки прошли скучно, в смутных ожиданиях чего-то недоброго. Накануне Нового года за утренним кофе Орлов неожиданно объявил, что
начальство посылает его с особыми полномочиями
к сенатору, ревизующему какую-то губернию.
Шли к царю они, — дескать, государь, отец, убавь
начальства, невозможно нам жить при таком множестве начальников, и податей не хватает на жалованье им, и волю они взяли над нами без края, что пожелают, то и дерут.
— Но прежде я желал бы знать: как вы очутились в этой клетке? Что князя вы кинули, это я слышал еще в Европе, а потому, приехав сюда,
послал только спросить
к нему в дом, где вы живете… Мне сказали — в таком-то казенном доме… Я в оный; но мне говорят, что вы оттуда переехали в сию гостиницу, где и нахожу вас, наконец. Вы, говорят, там служили и, по обыкновению вашему, вероятно, рассорились с вашим
начальством?
Что мне было делать? Чёртова баба с пьяных глаз в самом деле могла
пойти в войсковую избу, и тогда станичное
начальство, строгое
к разному странствующему люду, арестовало бы нас. Кто знает, что могло выйти из этого ареста для меня и Шакро!
Многие умирали под пыткою, ничего не сказав, кроме одного: что
шли к Москве с голоду и от притеснений
начальства, да еще по слуху, что государь за границей помер.
Дело
шло о службе где-то в палате в губернии, о прокурорах и председателях, о кое-каких канцелярских интригах, о разврате души одного из повытчиков, о ревизоре, о внезапной перемене
начальства, о том, как господин Голядкин-второй пострадал совершенно безвинно; о престарелой тетушке его, Пелагее Семеновне; о том, как он, по разным интригам врагов своих, места лишился и пешком пришел в Петербург; о том, как он маялся и горе мыкал здесь, в Петербурге, как бесплодно долгое время места искал, прожился, исхарчился, жил чуть не на улице, ел черствый хлеб и запивал его слезами своими, спал на голом полу и, наконец, как кто-то из добрых людей взялся хлопотать о нем, рекомендовал и великодушно
к новому месту пристроил.
Один кто-то, движимый состраданием, решился по крайней мере помочь Акакию Акакиевичу добрым советом, сказавши, чтоб он
пошел не
к квартальному, потому что хоть и может случиться, что квартальный, желая заслужить одобрение
начальства, отыщет каким-нибудь образом шинель, но шинель всё-таки останется в полиции, если он не представит законных доказательств, что она принадлежит ему; а лучше всего, чтобы он обратился
к одному значительному лицу, что значительное лицо, спишась и снесясь с кем следует, может заставить успешнее
идти дело.
— Русский солдат — это, брат, не фунт изюму! — воскликнул хрипло Рыбников, громыхая шашкой. — Чудо-богатыри, как говорил бессмертный Суворов. Что? Не правду я говорю? Одним словом… Но скажу вам откровенно:
начальство наше на Востоке не годится ни
к черту! Знаете известную нашу поговорку: каков поп, таков и приход. Что? Не верно? Воруют, играют в карты, завели любовниц… А ведь известно: где черт не поможет, бабу
пошлет.
— Такое
идет, как будто все, и мужчины и бабы, плешивые стали, ей-богу! У всех явилось какое-то одно, как у арестантов. Или выстегал их кто-то прутьями и люди не могут сидеть, бегают-бегают, а всё потому, что
начальство уже устало заботиться о людях: а ну вас, свиньи,
к бесу, нате вам свободу! Вот, живите, а я — посмотрю из-за уголка, что будет…
А Вавило Бурмистров, не поддаваясь общему оживлению, отошел
к стене, закинул руки за шею и, наклоня голову, следил за всеми исподлобья. Он чувствовал, что первым человеком в слободе отныне станет кривой. Вспоминал свои озорные выходки против полиции, бесчисленные дерзости, сказанные
начальству, побои, принятые от городовых и пожарной команды, — всё это делалось ради укрепления за собою
славы героя и было дорого оплачено боками, кровью.
— Коего шута на конце лесованья они не видали здесь? — сказал дядя Онуфрий. — Опять же колокольцев не слыхать, а
начальство разве без колокольца поедет? Гляди, лысковцы [Оптовые лесопромышленники из Лыскова. Их не любят лесники за обманы и обиды.] не нагрянули ль… Пусто б им было!.. Больше некому.
Пойти посмотреть самому, — прибавил он, направляясь
к лесенке.
Когда бывали просьбы по острогу, товарищи всегда Аксенова
посылали просить
начальство, и когда промеж каторжных были ссоры, то они всегда
к Аксенову приходили судиться.
«И прочие чувства… — думал он. — Это правда, что никаких чувств не было…
Пойду сейчас
к начальству расписываться… а разве это с чувствами делается? Так, зря… Поздравительная машина…»
Меж тем как мы волновались подобными чувствами — до нашего слуха долетели другие голоса, касавшиеся уже непосредственно нас самих: кто-то давал Кирилле мысль прижать нас и потребовать от нас доплаты
к сумме, следовавшей ему за наш провоз; но Кирилл энергически против этого протестовал и наотрез отказался нас беспокоить, объявив, что он всю плату получил сполна и что это дело казенное — и он «мошенства» ни за что сделать не хочет, а скорее
пойдет куда-то
к начальству и скажет: так и так, и т. д.
Согласилась
пойти на компромисс с собственной совестью и, скрыв от институтского
начальства истинную причину отъезда Милицы на каникулы, рискнула взять ее
к себе и от себя уже отправить девушку в дальний путь, на её родину, в Белград.
Забор садика женщин
шел вдоль межи и неглубокого рва. По ту сторону начиналась запашка. Раз он приложился глазом
к щели… Стоял яркий знойный день. Солнце так и обливало весь четырехугольник садика. Только там не было ни одного деревца. Впоследствии он узнал, что женщины выдергивали деревца с корнями.
Начальство побилось-побилось, да так и бросило.
Вы, быть может, полагаете, что эта цензура требовала
к себе статьи по военному делу, все, что говорилось о нашей армии, распоряжениях
начальства, каких-нибудь проектах и узаконениях? Все это, конечно,
шло прямо туда, но, кроме того, малейший намек на военный быт и всякая повесть, рассказ или глава романа, где есть офицеры,
шло туда же.
Он рассказывал, как при атаках систематически не поспевали вовремя резервы, рассказывал о непостижимом доверии
начальства к заведомо плохим картам: Сандепу обстреливали по «карте № 6», взяли,
послали в Петербург ликующую телеграмму, — и вдруг неожиданность: сейчас же за разрушенною частью деревни стоит другая, никем не подозревавшаяся, с девственно-нетронутыми укреплениями, пулеметы из редюитов
пошли косить ворвавшиеся полки, — и мы отступили.
— А у нас вот что было, — рассказывал другой офицер. — Восемнадцать наших охотников заняли деревню Бейтадзы, — великолепный наблюдательный пункт, можно сказать, почти ключ
к Сандепу. Неподалеку стоит полк; начальник охотничьей команды
посылает к командиру, просит прислать две роты. «Не могу. Полк в резерве, без разрешения своего
начальства не имею права». Пришли японцы, прогнали охотников и заняли деревню. Чтоб отбить ее обратно, пришлось уложить три батальона…
Многочисленное войско, предводимое самим великим князем, выступило против Новгорода, Иоанн убедил князя тверского Михаила действовать с ним заодно, псковитянам приказал выступить с московским воеводою Федором Юрьевичем Шуйским, по дороге
к Новгороду, устюжанам же и вятчанам
идти на Двинскую землю под
начальством Василия Федоровича Образца и Бориса Слепого-Тютчева, а князю Даниилу Холмскому — на Рузу.
Разъехалось и остальное
начальство. Я умышленно замедлил свой отъезд и
пошел к Кузьмичу.
Успех французского революционного оружия обеспокоил всех европейских государей. Император Павел
послал в Австрию вспомогательный корпус под
начальством генерала Розенберга, но Англия и Австрия обратились
к русскому императору с просьбою — вверить
начальство над союзными войсками Суворову, имя которого гремело в Европе. Его победы над турками и поляками — измаильский штурм, покорение Варшавы — были еще в свежей памяти народов.
— Ну, старина, ты, видно, совсем из ума выжил… Бог нам счастья
посылает, может за наше житье нищенское милостями взыскивать, а он, поди-ж ты,
к начальству… Надоело, видно, тебе на свободе гулять, за железную решетку захотел, ну и сиди посиживай, коли охота, а я тебе не товарищ… Налетит
начальство, сейчас нас с тобой рабов Божьих руки за спину и на одной веревочке…
Не дождавшись разрешения
начальства, он
пошел на Туртукай. Зная малое число русских, турки никак не ожидали нападения, а потому смешались, полагая, что
к Суворову подоспела помощь. Завязалась отчаянная битва.
Имея меткий глаз, по приказанию
начальства, не целясь, вдогон за каким-то беглым пулю пустил и без всякого желания, на свое горе, убил того, и с той поры он все страдал, все мучился и, сделавшись негодным
к службе, в монахи
пошел, где его отличное поведение было замечено, а знание инородческого языка и его религиозность побудили склонить его
к миссионерству.
Когда тарантас и ящик были готовы, еще до исчезновения мужа, Альбина, чтобы приготовить
начальство,
пошла к полковнику и заявила, что муж ее впал в меланхолию и покушался на самоубийство и она боится за него и просит на время отпустить его.
Счастливое расположение духа
начальства после смотра перешло и
к солдатам. Рота
шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
— Известно куда,
к начальству идет.
Когда Мигурского увели, оставшийся один Трезорка, махая хвостиком, стал ласкаться
к нему. Он привык
к нему во время дороги. Казак вдруг отслонился от тарантаса, сорвал с себя шапку, швырнул ее изо всех сил наземь, откинул ногой от себя Трезорку и
пошел в харчевню. В харчевне он потребовал водки и пил день и ночь, пропил все, что было у него и на нем, и только на другую ночь, проснувшись в канаве, перестал думать о мучившем его вопросе: хорошо ли он сделал, донеся
начальству о полячкином муже в ящике?