Неточные совпадения
Уж сумма вся исполнилась,
А щедрота народная
Росла: — Бери, Ермил Ильич,
Отдашь, не пропадет! —
Ермил народу кланялся
На все четыре стороны,
В палату шел со шляпою,
Зажавши
в ней казну.
Сдивилися подьячие,
Позеленел Алтынников,
Как он сполна всю тысячу
Им выложил на стол!..
Не волчий зуб, так лисий хвост, —
Пошли юлить подьячие,
С покупкой поздравлять!
Да не таков Ермил Ильич,
Не молвил слова лишнего.
Копейки не дал им!
Нельзя утаить, что почти такого рода размышления занимали Чичикова
в то время, когда он рассматривал общество, и следствием этого было то, что он наконец присоединился к толстым, где встретил почти всё знакомые лица: прокурора с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивавшим левым глазом так, как будто бы говорил: «
Пойдем, брат,
в другую комнату, там я тебе что-то скажу», — человека, впрочем, серьезного и молчаливого; почтмейстера, низенького человека, но остряка и философа; председателя
палаты, весьма рассудительного и любезного человека, — которые все приветствовали его, как старинного знакомого, на что Чичиков раскланивался несколько набок, впрочем, не без приятности.
О чем бы разговор ни был, он всегда умел поддержать его:
шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином заводе; говорили ли о хороших собаках, и здесь он сообщал очень дельные замечания; трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною
палатою, — он показал, что ему небезызвестны и судейские проделки; было ли рассуждение о бильярдной игре — и
в бильярдной игре не давал он промаха; говорили ли о добродетели, и о добродетели рассуждал он очень хорошо, даже со слезами на глазах; об выделке горячего вина, и
в горячем вине знал он прок; о таможенных надсмотрщиках и чиновниках, и о них он судил так, как будто бы сам был и чиновником и надсмотрщиком.
Шла уже вторая неделя после святой; стояли теплые, ясные, весенние дни;
в арестантской
палате отворили окна (решетчатые, под которыми ходил часовой).
Завтрак и совещание кончились
в три часа,
в палату идти было поздно, а завтра оказалась суббота — присутствия нет, пришлось отложить до понедельника.
Он догнал жизнь, то есть усвоил опять все, от чего отстал давно; знал, зачем французский посланник выехал из Рима, зачем англичане
посылают корабли с войском на Восток; интересовался, когда проложат новую дорогу
в Германии или Франции. Но насчет дороги через Обломовку
в большое село не помышлял,
в палате доверенность не засвидетельствовал и Штольцу ответа на письма не
послал.
— Нельзя мне
в палату идти, — мрачно проговорил Тарантьев.
— Ну, иной раз и сам: правда, святая правда! Где бы помолчать, пожалуй, и пронесло бы, а тут зло возьмет, не вытерпишь, и
пошло! Сама посуди: сядешь
в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело
в руки: «Не трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь кусок
в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь: вырвут из рук да швырнут на пол! Вот мое житье — как перед Господом Богом! Только и света что
в палате да по добрым людям.
— Верю, верю, бабушка! Ну так вот что:
пошлите за чиновником
в палату и велите написать бумагу: дом, вещи, землю, все уступаю я милым моим сестрам, Верочке и Марфеньке,
в приданое…
—
В приказные! Писать, согнувшись, купаться
в чернилах, бегать
в палату: кто потом за тебя
пойдет? Нет, нет, приезжай офицером да женись на богатой!
Слушайте-послушайте,
Государевы люди,
Государеву волю!
Идите в красные ворота
На красный царский двор!
Вереи точены,
Ворота золочены.
С красного двора
в новы сени,
На частые ступени,
В дубовые двери,
В государевы
палаты,
Суд судить, ряд рядить.
Приезжаю я
в губернию и, поговоривши
в казенной
палате,
иду прямо к председателю — человек, батюшка, был он умный и меня давненько знал.
Пристав принял показания, и дело
пошло своим порядком, полиция возилась, уголовная
палата возилась с год времени; наконец суд, явным образом закупленный, решил премудро: позвать мужа Ярыжкиной и внушить ему, чтоб он удерживал жену от таких наказаний, а ее самое, оставя
в подозрении, что она способствовала смерти двух горничных, обязать подпиской их впредь не наказывать.
Девушка, перепуганная будущностью, стала писать просьбу за просьбой; дело дошло до государя, он велел переследовать его и прислал из Петербурга чиновника. Вероятно, средства Ярыжкиной не
шли до подкупа столичных, министерских и жандармских следопроизводителей, и дело приняло иной оборот. Помещица отправилась
в Сибирь на поселение, ее муж был взят под опеку, все члены уголовной
палаты отданы под суд: чем их дело кончилось, не знаю.
По окончании акта студенты вываливают на Большую Никитскую и толпами, распевая «Gaudeamus igitur», [«Итак, радуйтесь, друзья…» (название старинной студенческой песни на латинском языке).] движутся к Никитским воротам и к Тверскому бульвару,
в излюбленные свои пивные. Но
идет исключительно беднота; белоподкладочники, надев «николаевские» шинели с бобровыми воротниками, уехали на рысаках
в родительские
палаты.
— Да вот вам, что значит школа-то, и не годитесь, и пронесут имя ваше яко зло, несмотря на то, что директор нынче все настаивает, чтоб я почаще навертывался на ваши уроки. И будет это скоро, гораздо прежде, чем вы до моих лет доживете.
В наше-то время отца моего учили, что от трудов праведных не наживешь
палат каменных, и мне то же твердили, да и мой сын видел, как я не мог отказываться от головки купеческого сахарцу; а нынче все это двинулось,
пошло, и школа будет сменять школу. Так, Николай Степанович?
Подивилася она такому чуду чудному, диву дивному, порадовалась своему цветочку аленькому, заветному и
пошла назад
в палаты свои дворцовые; и
в одной из них стоит стол накрыт, и только она подумала: «Видно, зверь лесной, чудо морское на меня не гневается, и будет он ко мне господин милостивый», — как на белой мраморной стене появилися словеса огненные: «Не господин я твой, а послушный раб.
Захотелось ей осмотреть весь дворец, и
пошла она осматривать все его
палаты высокие, и ходила она немало времени, на все диковинки любуючись; одна
палата была краше другой, и все краше того, как рассказывал честной купец, государь ее батюшка родимый; взяла она из кувшина золоченого любимый цветочик аленькой, сошла она
в зеленые сады, и запели ей птицы свои песни райские, а деревья, кусты и цветы замахали своими верхушками и ровно перед ней преклонилися; выше забили фонтаны воды и громче зашумели ключи родниковые; и нашла она то место высокое, пригорок муравчатый, на котором сорвал честной купец цветочик аленькой, краше которого нет на белом свете.
Пришел, дескать, он
в губернское правление, закричал, загамил, на закон наступил, а советники (
в то время вице-губернаторы не были причастны губернским правлениям, а
в казенных
палатах председательствовали), не будь просты,
послали за членами врачебной управы, да и составили вкупе акт об освидетельствовании патриарха
в состоянии умственных способностей.
В палате государственных имуществ наскоро составлялись призывные списки, у батальонного командира,
в швальной,
шла усиленная заготовка комиссариатских вещей.
А вы подумайте, каково мне теперь
в яму-то
идти. Что ж мне, зажмуриться, что ли? Мне Ильинка-то теперь за сто верст покажется. Вы подумайте только, каково по Ильинке-то
идти? Это все равно, что грешную душу дьяволы, прости Господи, по мытарствам тащат. А там мимо Иверской: как мне взглянуть-то на нее, на матушку?.. Знаешь, Лазарь, Иуда, ведь он тоже Христа за деньги продал, как мы совесть за деньги продаем… А что ему за это было?.. А там Присутственные места, Уголовная
палата…
Если
в нашей
палате не было у кого купить,
посылали сторожа
в другую арестантскую
палату, а нет — так и
в солдатские
палаты,
в «вольные», как у нас говорили.
Разряжен карлик бородатый,
Опять
идет в ее
палаты...
Отроду Круциферскому не приходило
в голову
идти на службу
в казенную или
в какую бы то ни было
палату; ему было так же мудрено себя представить советником, как птицей, ежом, шмелем или не знаю чем. Однако он чувствовал, что
в основе Негров прав; он так был непроницателен, что не сообразил оригинальной патриархальности Негрова, который уверял, что у Любоньки ничего нет и что ей ждать неоткуда, и вместе с тем распоряжался ее рукой, как отец.
Мысль ехать самой начинала мелькать
в голове ее; она хотела уже
послать за соседом, отставным артиллерии капитаном, к которому обращалась со всеми важными юридическими вопросами, например, о составлении учтивого объяснения, почему нет запасного магазина, и т. п.; она хотела теперь выспросить у него, где берут заграничные паспорты,
в казенной
палате или
в уездном суде…
Его сам Пушкин видел,
Как приезжал впервой он во дворец
И сквозь ряды литовских панов прямо
Шел в тайную
палату короля.
— Начнем сверху: губернатор живёт с женой управляющего казённой
палатой, а управляющий — недавно отнял жену у одного из своих чиновников, снял ей квартиру
в Собачьем переулке и ездит к ней два раза
в неделю совсем открыто. Я её знаю: совсем девчонка, году нет, как замуж вышла. А мужа её
в уезд
послали податным инспектором. Я и его знаю, — какой он инспектор? Недоучка, дурачок, лакеишка…
Вскоре потом Петр праздновал день своего ангела (29 июня); обеденный стол был
в царских
палатах, а вечер провел Петр у английского капитана Джона Греймса, который угостил гостей своих на
славу.
Дело
шло о службе где-то
в палате в губернии, о прокурорах и председателях, о кое-каких канцелярских интригах, о разврате души одного из повытчиков, о ревизоре, о внезапной перемене начальства, о том, как господин Голядкин-второй пострадал совершенно безвинно; о престарелой тетушке его, Пелагее Семеновне; о том, как он, по разным интригам врагов своих, места лишился и пешком пришел
в Петербург; о том, как он маялся и горе мыкал здесь,
в Петербурге, как бесплодно долгое время места искал, прожился, исхарчился, жил чуть не на улице, ел черствый хлеб и запивал его слезами своими, спал на голом полу и, наконец, как кто-то из добрых людей взялся хлопотать о нем, рекомендовал и великодушно к новому месту пристроил.
Я
пошел по ученой части, стал ветеринаром, а Николай уже с девятнадцати лет сидел
в казенной
палате.
Мирошев исполняет
в точности поручение графа: воротясь домой, обняв жену и дочь,
посылает за управителем, распечатывает при нем графский конверт и находит купчую крепость на все графское соседнее имение, состоящее из 437 душ, и
в том числе на самого управителя, совершенную на законном основании
в Московской гражданской
палате на имя Мирошева.
Прежде всего он ее, разумеется, добре вылевкасил крепким казанским алебастром, так что стал этот левкас гладок и крепок, как слоновья кость, а потом разбил на ней четыре ровные места и
в каждом месте обозначил особливую малую икону, да еще их стеснил тем, что промежду них на олифе золотом каймы положил, и стал писать:
в первом месте написал рождество Иоанна Предтечи, восемь фигур и новорожденное дитя, и
палаты; во втором — рождество пресвятыя Владычицы Богородицы, шесть фигур и новорожденное дитя, и
палаты,
в третьем — Спасово пречистое рождество, и хлев, и ясли, и предстоящие Владычица и Иосиф, и припадшие боготечные волхвы, и Соломия-баба, и скот всяким подобием: волы, овцы, козы и осли, и сухолапль-птица, жидам запрещенная, коя пишется
в означение, что
идет сие не от жидовства, а от божества, все создавшего.
Я понял: суд гласно оправдал Якова, администрация его выслала… Яшка полагает, что гласный приговор — хитрость антихриста, что, кроме этого приговора, был еще другой, тихий. «Видишь вот, на каки хитрости
идет». И все это, конечно, имеет определенную цель: судебная
палата, министры, губернаторы, тюремный смотритель, Михеич… все они
в заговоре, чтобы предать антихристу Яшкину душу…
И вот императоры держат совет,
Толкуют
в палате престольной;
Им плохо пришлося, им выбора нет —
Владимиру
шлют поскорее ответ:
«Мы очень тобою довольны!
Свершился
в соборе крещенья обряд,
Свершился обряд обвенчанья,
Идет со княгиней Владимир назад,
Вдоль улиц старинных, до светлых
палат,
Кругом их толпы ликованье.
Богатый и одинокий купец Лаврентий Петрович Кошеверов приехал
в Москву лечиться, и, так как болезнь у него была интересная, его приняли
в университетскую клинику. Свой чемодан с вещами и шубу он оставил внизу,
в швейцарской, а вверху, где находилась
палата, с него сняли черную суконную пару и белье и дали
в обмен казенный серый халат, чистое белье, с черной меткой «
Палата № 8», и туфли. Рубашка оказалась для Лаврентия Петровича мала, и нянька
пошла искать новую.
С тою же покорною неловкостью он ждал, закинув голову, пока нянька завязывала у ворота тесемки, и затем
пошел вслед за нею
в палату.
Оставил поводырь своих слепых и
пошел за правителем
в палаты.
Идут они через толпу, и дивятся на них все люди:
идут точно братья родные. Оба высокие и статные, оба черноволосые, и оба на одно лицо: только у поводыря
в густых кудрях седины много серебрится да лицо почернело от ветра и солнца, а у правителя лицо белое и светлое.
Вот
в конце обеда вышел правитель из своих
палат и начал обходить столы. Кого спросит о чем, кому ласковое слово скажет, а за ним
идут слуги с деньгами и платьем и всех оделяют. Обошел всех и подходит к последнему столу, где слепая артель сидела. Увидел правителя поводырь — и задрожал и побледнел весь.
Отвели протопопа
в темницу и лист выдрали, а правитель Аггей
пошел в свои
палаты пировать и на пиру пил, ел и веселился.
Сказал и
пошел в свои
палаты. Стали за столы усаживаться; одна артель слепых целый стол заняла. Пришли эти слепые издалека;
шли они тихо и долго; было их двенадцать человек, а поводырь у них был один.
Шел он впереди, двое за него держались, а за тех остальные по паре. Рассадил он их по местам, а сам стал служить: розлил им по мискам похлебку, пироги роздал, мясо нарезал, ложки
в руки дал. Едят слепые, а он от одного к другому ходит и служит им.
Шел за городом один юноша и увидел оленя, такого рослого и красивого, что до тех пор и не видывал. И захотел он угодить правителю: побежал
в город, пришел
в его
палаты и сказал об олене слугам. Донесли о том Аггею, и приказал он собираться на охоту.
Из волостного правления дело об увольнении Чубаловых из общества государственных крестьян
пошло к окружному, там пришлось мошну еще пошире распустить, а когда поступило дело
в палату, так и больно ее растрясти.
Из столовой
шли двери
в следующие
палаты и маленькую комнату Жучки.
Саша
идет в кабинет. Чиновник казенной
палаты сидит; полковник, заложив руки
в карманы и держа одно колено на стуле, стоит перед столом.
В кабинете накурено и душно. Саша не глядит ни на чиновника, ни на полковника; ему вдруг становится совестно и жутко. Он беспокойно оглядывает Ивана Марковича и бормочет...
И для меня лично Париж как-то потускнел. Приманки зимнего сезона перестали занимать. Потянуло вон. Для газетного сотрудника было все-таки немало интересного и
в Палате с такой новой силой, как Гамбетта, и
в журнализме с"Фонарем"Рошфора, и
в общем подъеме, направленном против бонапартизма, который искал популярности и
шел на разные либеральные уступки.
Когда время стало подходить к маю, надо было составлять новую программу переездов. Берлин, где я бывал только проездом, представлялся гораздо более интересным.
В мае и июне там еще
идет политическая жизнь
в Палате, и как раз
шла борьба между Бисмарком и оппозицией.
С его легкой руки занялись спиритизмом и все его подчиненные, да так усердно, что старый экзекутор сошел с ума и
послал однажды с курьером такую телеграмму: «
В ад, казенная
палата.
Земский отряд получил от начальника санитарной части телеграмму: по приказанию главнокомандующего, всем учреждениям земским и Красного Креста, не имеющим собственных перевозочных средств, немедленно свернуться,
идти в Мукден, а оттуда по железной дороге уезжать на север. Но
палаты земского отряда, как и наших госпиталей, были полны ранеными. Земцы прочли телеграмму, посмеялись — и остались.
Однажды к нам
в госпиталь приехал начальник нашей дивизии. Он осмотрел
палаты, потом
пошел пить чай к главному врачу.