Неточные совпадения
Час от часу плененный боле
Красами Ольги молодой,
Владимир сладостной неволе
Предался полною душой.
Он вечно с ней.
В ее покое
Они сидят
в потемках двое;
Они
в саду, рука с рукой,
Гуляют утренней порой;
И что ж? Любовью упоенный,
В смятенье нежного стыда,
Он только смеет иногда,
Улыбкой Ольги ободренный,
Развитым локоном
игратьИль край одежды целовать.
Похолодев от испуга, Клим стоял на лестнице, у него щекотало
в горле, слезы выкатывались из глаз, ему захотелось убежать
в сад, на двор, спрятаться; он подошел к двери крыльца, — ветер кропил дверь осенним дождем. Он постучал
в дверь кулаком, поцарапал ее ногтем, ощущая, что
в груди что-то сломилось, исчезло, опустошив его. Когда, пересилив себя, он вошел
в столовую, там уже танцевали кадриль, он отказался танцевать, подставил к роялю стул и стал
играть кадриль
в четыре руки с Таней.
Военный оркестр
в городском
саду играл попурри из опереток, и корнет-а-пистон точно писал на воздухе забавнейшие мелодии Оффенбаха, Планкета, Эрве.
Красавина. Да вот тебе первое. Коли не хочешь ты никуда ездить, так у себя дома сделай: позови баб побольше, вели приготовить отличный обед, чтобы вина побольше разного, хорошего; позови музыку полковую: мы будем пить, а она чтоб
играла. Потом все
в сад, а музыка чтоб впереди, да так по всем дорожкам маршем; потом опять домой да песни, а там опять маршем. Да так чтобы три дня кряду, а начинать с утра. А вороты вели запереть, чтобы не ушел никто. Вот тебе и будет весело.
— Николай Андреич сейчас придет, — сказала Марфенька, — а я не знаю, как теперь мне быть с ним. Станет звать
в сад, я не пойду,
в поле — тоже не пойду и бегать не стану. Это я все могу. А если станет смешить меня — я уж не утерплю, бабушка, — засмеюсь, воля ваша! Или запоет, попросит
сыграть: что я ему скажу?
— И я добра вам хочу. Вот находят на вас такие минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы
в сад,
в пикет с вами
играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
— Дайте мне силу не ходить туда! — почти крикнула она… — Вот вы то же самое теперь испытываете, что я: да? Ну, попробуйте завтра усидеть
в комнате, когда я буду гулять
в саду одна… Да нет, вы усидите! Вы сочинили себе страсть, вы только умеете красноречиво говорить о ней, завлекать,
играть с женщиной! Лиса, лиса! вот я вас за это, постойте, еще не то будет! — с принужденным смехом и будто шутя, но горячо говорила она, впуская опять ему
в плечо свои тонкие пальцы.
Половодов служил коноводом и был неистощим
в изобретении маленьких летних удовольствий: то устраивал ночное катанье на лодках по Узловке, то маленький пикник куда-нибудь
в окрестности, то иллюминовал старый приваловский
сад, то садился за рояль и начинал
играть вальсы Штрауса, под которые кружилась молодежь
в высоких залах приваловского дома.
Прошел час, другой.
В городском
саду по соседству
играл оркестр и пел хор песенников. Когда Вера Иосифовна закрыла свою тетрадь, то минут пять молчали и слушали «Лучинушку», которую пел хор, и эта песня передавала то, чего не было
в романе и что бывает
в жизни.
Если нет у ней гостя, сидит себе моя Татьяна Борисовна под окном и чулок вяжет — зимой; летом
в сад ходит, цветы сажает и поливает, с котятами
играет по целым часам, голубей кормит…
— Да как же вы нетерпеливы! Ну вот вышли мы из-за стола… а сидели мы часа три, и обед был славный; пирожное блан-манже синее, красное и полосатое… Вот вышли мы из-за стола и пошли
в сад играть в горелки, а молодой барин тут и явился.
Над самой гостиницей и над
садом веяли флаги; студенты сидели за столами под обстриженными липками; огромный бульдог лежал под одним из столов;
в стороне,
в беседке из плюща, помещались музыканты и усердно
играли, то и дело подкрепляя себя пивом.
Вернуться домой было некогда, я не хотел бродить по улицам. За городской стеною находился маленький
сад с навесом для кеглей и столами для любителей пива. Я вошел туда. Несколько уже пожилых немцев
играли в кегли; со стуком катились деревянные шары, изредка раздавались одобрительные восклицания. Хорошенькая служанка с заплаканными глазами принесла мне кружку пива; я взглянул
в ее лицо. Она быстро отворотилась и отошла прочь.
Дача, занимаемая
В., была превосходна. Кабинет,
в котором я дожидался, был обширен, высок и au rez-de-chaussee, [
в нижнем этаже (фр.).] огромная дверь вела на террасу и
в сад. День был жаркий, из
сада пахло деревьями и цветами, дети
играли перед домом, звонко смеясь. Богатство, довольство, простор, солнце и тень, цветы и зелень… а
в тюрьме-то узко, душно, темно. Не знаю, долго ли я сидел, погруженный
в горькие мысли, как вдруг камердинер с каким-то странным одушевлением позвал меня с террасы.
При Купеческом клубе был тенистый
сад, где члены клуба летом обедали, ужинали и на широкой террасе встречали солнечный восход,
играя в карты или чокаясь шампанским.
Сад выходил
в Козицкий переулок, который прежде назывался Успенским, но с тех пор, как статс-секретарь Екатерины II Козицкий выстроил на Тверской дворец для своей красавицы жены, сибирячки-золотопромышленницы Е. И. Козицкой, переулок стал носить ее имя и до сих пор так называется.
Через несколько минут все уже на воле и вместо скучного урока с увлечением
играют в мяч
в укромном уголке
сада.
Бывало — зайдет солнце, прольются
в небесах огненные реки и — сгорят, ниспадет на бархатную зелень
сада золотисто-красный пепел, потом всё вокруг ощутимо темнеет, ширится, пухнет, облитое теплым сумраком, опускаются сытые солнцем листья, гнутся травы к земле, всё становится мягче, пышнее, тихонько дышит разными запахами, ласковыми, как музыка, — и музыка плывет издали, с поля:
играют зорю
в лагерях.
В саду генерала
играла музыка и пели певчие.
После томительно жаркого дня наступил такой прекрасный вечер, что Марья Дмитриевна, несмотря на свое отвращение к сквозному ветру, велела отворить все окна и двери
в сад и объявила, что
в карты
играть не станет, что
в такую погоду
в карты
играть грех, а должно наслаждаться природой.
Лаврецкий вышел из дома
в сад, сел на знакомой ему скамейке — и на этом дорогом месте, перед лицом того дома, где он
в последний раз напрасно простирал свои руки к заветному кубку,
в котором кипит и
играет золотое вино наслажденья, — он, одинокий, бездомный странник, под долетавшие до него веселые клики уже заменившего его молодого поколения, — оглянулся на свою жизнь.
Мать,
в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие
в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их
в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни
в какие хозяйственные дела, ни
в свои, ни
в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе
в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то
в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом —
сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или
играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться
в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
В первый день напала на меня тоска, увеличившая мое лихорадочное состояние, но потом я стал спокойнее и целые дни
играл, а иногда читал книжку с сестрицей, беспрестанно подбегая, хоть на минуту, к окнам, из которых виден был весь разлив полой воды, затопившей огород и половину
сада.
Ни ответа, ни привета не было, тишина стояла мертвая;
в зеленых
садах птицы не пели песни райские, не били фонтаны воды и не шумели ключи родниковые, не
играла музыка во палатах высокиих.
Я гулял — то
в саду нашей дачи, то по Нескучному, то за заставой; брал с собою какую-нибудь книгу — курс Кайданова, например, — но редко ее развертывал, а больше вслух читал стихи, которых знал очень много на память; кровь бродила во мне, и сердце ныло — так сладко и смешно: я все ждал, робел чего-то и всему дивился и весь был наготове; фантазия
играла и носилась быстро вокруг одних и тех же представлений, как на заре стрижи вокруг колокольни; я задумывался, грустил и даже плакал; но и сквозь слезы и сквозь грусть, навеянную то певучим стихом, то красотою вечера, проступало, как весенняя травка, радостное чувство молодой, закипающей жизни.
Чтобы пройти к Прозорову, который
в качестве главного инспектора заводских школ занимал один из бесчисленных флигелей господского дома, нужно было миновать ряд широких аллей, перекрещивавшихся у центральной площадки
сада, где по воскресеньям
играла музыка.
По вечерам
в господском
саду играл оркестр приезжих музыкантов и по аллеям гуляла пестрая толпа заводской публики.
У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной матери. На эту куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру
в боковую аллейку
сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только прижимала куклу к себе, отдала мне ее и обещала
в течение двух-трех дней
играть другими игрушками, ничего не упоминая о кукле.
Действительно, с тех пор как умерла моя мать, а суровое лицо отца стало еще угрюмее, меня очень редко видели дома.
В поздние летние вечера я прокрадывался по
саду, как молодой волчонок, избегая встречи с отцом, отворял посредством особых приспособлений свое окно, полузакрытое густою зеленью сирени, и тихо ложился
в постель. Если маленькая сестренка еще не спала
в своей качалке
в соседней комнате, я подходил к ней, и мы тихо ласкали друг друга и
играли, стараясь не разбудить ворчливую старую няньку.
Когда Настеньке минуло четырнадцать лет, она перестала бегать
в саду, перестала даже
играть в куклы, стыдилась поцеловать приехавшего
в отставку дядю-капитана, и когда, по приказанию отца, поцеловала, то покраснела; тот,
в свою очередь, тоже вспыхнул.
Любочка или ходит взад и вперед по комнате, заложив за спину руки, дожидаясь того, чтоб пошли
в сад, или
играет на фортепьяно какую-нибудь пьесу, которой я давно знаю каждую нотку.
Мое знакомство с Н.И. Пастуховым произошло
в первых числах августа 1881 года
в саду при театре А.А. Бренко
в Петровском парке, где я служил актером.
В этот вечер я
играл в «Царе Борисе» Хлопко и после спектакля с Н.П. Кичеевым, редактором «Будильника», вдвоем ужинали
в саду.
Хворый Кавинин, впрочем, так как ему запрещено было по вечерам спускаться
в сад, пожелал
играть в преферанс, который составлял единственное его развлечение и
в который он до сих пор мастерски
играл.
Оба окна были открыты настежь. Сладостно, до щекотки, пахло невидимыми глициниями.
В городском
саду играл струнный оркестр, и звуки его казались прекрасными и печальными.
А там потянулись среди густой зелени
садов и парков между зигзагами белой дороги-белые дачи, богатые виллы, горные татарские деревушки с плоскими крышами. Море нежно стлалось вокруг парохода;
в воде
играли дельфины.
В большой, ярко освещенной зале
играла скрытая
в зимнем
саду музыка.
Передонов с Володиным и Рутиловым пришли
в сад играть на биллиарде. Смущенный маркер объявил им...
Она продолжала жить беззаботно и весело: летом занималась с увлечением своим плодовитым
садом и родниками, которых не позволяла обделывать и очень любила сама расчищать, а всё остальное время года проводила с гостями и сделалась большой охотницей
играть в карты.
Сидим мы вдвоем
в номере и на целую неделю составляем афиши. Кроме нас,
играют в Казани еще две труппы, одна
в Панаевском
саду, а другая
в Адмиралтейской слободке.
Кружок ссыльных
в августе месяце, когда наши жили
в деревне, собирался
в нашем глухом
саду при квартире. Я
в августе жил
в городе, так как начинались занятия. Весело проводили
в этом
саду время, пили пиво, песни пели, особенно про Стеньку Разина я любил; потом
играли в городки на дворе, боролись, возились. Здесь я чувствовал себя
в своей компании, отличался цирковыми акробатическими штуками, а
в борьбе легко побеждал бородатых народников, конечно, пользуясь приемами, о которых они не имели понятия.
Лето
играли кое-как товариществом
в Пензенском ботаническом казенном
саду, прекрасно поставленном ученым садоводом Баумом, который умер несколько лет назад.
Переулок был весь
в садах, и у заборов росли липы, бросавшие теперь при луне широкую тень, так что заборы и ворота на одной стороне совершенно утопали
в потемках; слышался оттуда шепот женских голосов, сдержанный смех, и кто-то тихо-тихо
играл на балалайке.
Сгущаясь, сумрак прячет
в теплом объятии своем покорно приникшие к земле белые и красные дома, сиротливо разбросанные по холмам.
Сады, деревья, трубы — всё вокруг чернеет, исчезает, раздавленное тьмою ночи, — точно пугаясь маленькой фигурки с палкой
в руке, прячась от нее или
играя с нею.
Его всё занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы
в чеканной листве олив,
в малахитовом кружеве виноградника, рыбы
в темных
садах на дне моря и форестьеры на узких, запутанных улицах города: толстый немец, с расковырянным шпагою лицом, англичанин, всегда напоминающий актера, который привык
играть роль мизантропа, американец, которому упрямо, но безуспешно хочется быть похожим на англичанина, и неподражаемый француз, шумный, как погремушка.
Он почти не
играл, но любил говорить о том,
в какие игры
играют дети во дворах у богатых людей и
в городском
саду.
Вася. Чудеса! Он теперь на даче живет,
в роще своей. И чего-чего только у него нет! Б
саду беседок, фонтанов наделал; песельники свои; каждый праздник полковая музыка
играет; лодки разные завел и гребцов
в бархатные кафтаны нарядил. Сидит все на балконе без сертука, а медали все навешаны, и с утра пьет шампанское. Круг дому народ толпится, вес на него удивляются. А когда народ
в сад велит пустить, поглядеть все диковины, и тогда уж
в саду дорожки шампанским поливают. Рай, а не житье!
Летом труппа А. А. Бренко
играла в Петровском казенном театре. Огромное, несуразное здание с большой прекрасной сценой. Кругом обширный
сад, огороженный глухим забором.
В саду буфет и эстрада для оркестра военной музыки. Репертуар и труппа, как зимние.
Вдали на горизонте ни одного паруса, на левом берегу
в лиловатой мгле горы,
сады, башни, дома, на всем
играет солнце, но все чуждо, равнодушно, путаница какая-то…
Косых (свирепо). Будь я подлец и анафема, если я сяду еще когда-нибудь
играть с этою севрюгой! (Быстро уходит
в сад.)
Зинаида Саввишна сидит на диване. По обе стороны ее на креслах старухи-гостьи; на стульях молодежь. B глубине, около выхода
в сад,
играют в карты; между играющими: Косых, Авдотья Назаровна и Егорушка. Гаврила стоит у правой двери; горничная разносит на подносе лакомства. Из
сада в правую дверь и обратно
в продолжение всего действия циркулируют гости. Бабакина выходит из правой двери и направляется к Зинаиде Саввишне.
Дожди наконец перестали, земля высохла. Встанешь утром, часа
в четыре, выйдешь
в сад — роса блестит на цветах, шумят птицы и насекомые, на небе ни одного облачка; и
сад, и луг, и река так прекрасны, но воспоминания о мужиках, о подводах, об инженере! Я и Маша вместе уезжали на беговых дрожках
в поле взглянуть на овес. Она правила, я сидел сзади; плечи у нее были приподняты, и ветер
играл ее волосами.