Забытые истории детства #1

Ирина Шкредис, 2023

Неосторожно брошенное слово способно погасить чью-то звезду. После внезапной Вспышки Маленькая Фея, живущая на звездочке-жемчужине, остается совсем одна. Почему изменился мир? Куда пропали родители? Кто она и в чем ее предназначение? Знакомство с летающим котенком нарушает долгое одиночество, а найденный магический кристалл дарит способность оживлять игрушки. С помощью новых друзей Фея шаг за шагом проникает в тайны прошлого. Но для раскрытия главной необходимо отправиться в путешествие на Землю.А что такое мечта? Как ее найти и воплотить? Читай с удовольствием и узнавай…

Посвящается мне, моей семье и всему Миру

ЭТА Книга — для взрослых, больших и маленьких

Все дети становятся взрослыми, а все взрослые когда-то были детьми.

Отчего же между маленькими и большими обитателями счастливого семейного дома вырастает стена?

Ребёнок в силу смущения или страха не говорит о своих волнениях и переживаниях, а родители считают детский разум неготовым для сложных объяснений либо сами не в состоянии подобрать нужные слова, донести важные мысли.

События, описанные в книжке, абсолютно реальны. Конечно, они поданы аллегорично, через призму художественных образов, но так или иначе в каждой строке вы узнаете автора. Я расскажу, как мне удалось преодолеть непонимание в отношениях с близкими, сделать внешний мир ярким и дружелюбным, а внутренний — тёплым и гармоничным.

Я надеюсь, что эта сказочная повесть поможет вам по-новому взглянуть друг на друга и начать долгожданный разговор по душам.

С любовью, Ирина Шкредис

Часть I. Фея

Глава 1. Вспышка

Ночное небо похоже на расшитый бисером платок.

Если тайком от родителей выскочить во двор, раскрутить карусель-вертушку и запрыгнуть в неё на полном ходу, то звёзды запляшут в безмолвном вальсе, собираясь в причудливые спирали и разлетаясь яркими брызгами. И только строгий голос мамы: «Сейчас же домой!» — остановит звёздный танец и заставит медленно, нога за ногу, плестись туда, где начинается мир электрических лампочек.

Белокурая девочка в нарядном платьице бросает прощальный взгляд на россыпь звёздного бисера и машет рукой кому-то невидимому.

* * *

Там, далеко-далеко, между Большой и Малой Медведицами, сверкает розовая звёздочка, похожая на жемчужину. Она так ярко переливается, что Медведицы часто ссорятся из-за неё. Каждая мечтает иметь розовую жемчужину в своём ожерелье. Порой Большая сердится и рычит, а Малая пугается и плачет. Тогда Большая понимает, что обижать маленьких нехорошо, ей становится стыдно, и розовая звёздочка-жемчужина по-прежнему остаётся ничьей.

В отличие от небесных соседок, розовая звёздочка не пустынна. На ней живёт прекрасная Фея. Правда, совсем одна…

«Почему? — спросите вы. — Разве у фей не бывает пап и мам, братьев и сестёр, друзей и подружек?» О! Это грустная история!

Когда-то Фея была маленькой девочкой и жила в большом красивом доме, окружённая любящей семьёй. Но однажды Солнце на мгновение погасло, а потом вновь с сильным грохотом вспыхнуло. Девочка играла в саду у дома и от ослепительного света прикрыла глаза. Сквозь раскаты грома доносились голоса родителей. Они звали девочку по имени, но свист ветра и шелест листвы превращали имя в протяжный жалобный стон. Постепенно шум стих, девочка осмотрелась. Родной дом наполовину исчез, деревья и трава пожелтели, а от звёздочки остались маленькие островки, связанные тропинками, словно ниточками. Недавно цветущая жемчужина теперь напоминала клубочек звёздной пыли, который освещался двумя солнцами — прежним, белым, и новым, розовым, вырвавшимся из её недр. Девочка стояла неподвижно, не осознавая, что произошло. Её волосы развевались от лёгкого ветерка, то и дело падая на лицо. Она захотела заплести их в косичку и вдруг обнаружила, что прекрасные каштановые волосы стали золотыми.

Девочка позвала родителей, но в ответ услышала лишь собственное эхо.

— Куда все пропали? Что же мне теперь делать? Где искать?

От растерянности из глаз хлынули слёзы. В эту минуту бедняжка поняла, что Мир изменился.

* * *

Девочка решила отправиться в путешествие, чтобы отыскать хоть одну живую душу. Она взяла маленький, украшенный розами рюкзачок и сложила в него всё самое необходимое: фонарик и верёвку, как учил папа, фотографию семьи, как учила мама, и конфеты, как считают все маленькие дети. Затем надела жёлтые резиновые сапоги, зелёный дождевик и подошла к зеркалу.

— Чего-то не хватает, — задумалась маленькая путешественница и повязала на шею мамин красный шарф. Собрав золотые волосы в хвостик, она твёрдо сказала своему отражению: — У тебя всё получится: ты их найдёшь!

Девочка захлопнула дверь и, постояв для пущей храбрости на крыльце, пустилась в дорогу.

Она шла уверенной, гордой походкой, будто с каждым шагом совершала подвиг, но первая же преграда остановила её. Островок с домом закончился. Вдали маячил новый, неизведанный островок, а между ними над зияющей бездной тянулась тонюсенькая тропинка-ниточка. Зажмурив глаза, девочка осторожно ступила на неё. Ниточка закачалась, но выдержала. Тогда девочка засеменила вперёд, иногда приоткрывая один глаз и поглядывая по сторонам, чтобы не свалиться в пропасть. Ей было очень страшно.

Преодолев препятствие, девочка оказалась на большой зелёной поляне с белыми цветами, над которыми порхали белые бабочки, вились медоносные пчёлы и парили диковинные птицы, каких она никогда раньше не видела. От шелеста крыльев, жужжания и щебета создавалось ощущение, что поле разговаривает на тысяче разных языков и все непонятные слова сплетаются в один завораживающий гул. Девочка присела на траву, чтобы насладиться звуками и попытаться различить знакомые голоса, но, кроме жителей поляны, никого не было слышно.

Как нельзя кстати вспомнилось мамино наставление: «Лучшее средство от расстройства — это вкусная конфета!» Не успела девочка развернуть фантик, как её окружили стаи летающих, бегающих и ползающих насекомых. Девочка положила конфету на ладонь и протянула незваным гостям. Те быстро схватили угощение и скрылись под покровом зелёной травы.

— Какие вы голодные! — расхохоталась девочка. Она собралась дать им добавку, но вдруг увидела, как другие обитатели поляны шустро таскают конфеты из рюкзачка, передавая их друг другу пушистыми лапками.

— Так! Я поняла, здесь живут сластёны. Эй! Было бы неплохо немного оставить, мне же ещё долго идти, — сказала девочка насекомым. Она отогнала воришек, спрятала несколько конфет в рюкзачок и аккуратно, стараясь никому не прищемить пушистую лапку, застегнула молнию.

Не теряя времени, девочка отправилась дальше. Пройдя поле, она очутилась на новой тропинке. Осторожно, но уже гораздо смелее, чем в первый раз, она перебежала на следующий островок. «Это третий», — сосчитала девочка и ахнула от изумления.

Перед ней раскинулся прекрасный сад. Он был ярко-золотого цвета и состоял из крохотных клубочков и тропинок-канатиков, ведущих вправо и влево, вверх и вниз. Это был сад-паутина, где всё сверкало и манило невиданной красотой. Девочка весело перепрыгивала с одного пружинистого канатика на другой и не могла наглядеться на чудесное сплетение ветвей и дорожек.

Неожиданно она оказалась на самой узкой из тропинок, ведущей в густой лес с высокими хвойными и лиственными деревьями. Девочка крикнула:

— Мам! Пап! Дедушка и бабушка! Ау!

Она точно знала, что в лесу положено прибавлять «Ау!», иначе никто не отзовётся. Но это не помогло. Ответом были только эхо и пение птиц.

Смеркалось. Не останавливаясь, девочка пробежала пятый островок, шестой, седьмой, восьмой… Все они были похожи на четвёртый — те же высокие деревья с невидимыми птицами в раскидистых кронах. Но теперь девочка ощущала на себе посторонние взгляды. Множество маленьких глаз мелькало тут и там, подсматривая за ней из-за толстых стволов деревьев. Прибежав на девятый островок, девочка увидела круглое озеро, в котором плавали светящиеся золотые рыбки. Вдали, на другом берегу, возвышалась неприступная гора.

Наступил вечер. Возвращаться домой было поздно, и девочка решила подыскать место для ночлега. Она обогнула озеро и остановилась у основания горы. Внезапная находка заставила её подпрыгнуть от радости.

— Папино кресло! — взвизгнула девочка, подбежала к нему и снова позвала родителей.

— Па-ап! Ма-ам! — звонко разнеслось над водной гладью.

— Па-ап… ма-ам, — шёпотом отозвалось озеро.

— Милое креслице, как же ты сюда попало? — спросила девочка.

Не получив ответа, она устроилась на уютном сиденье, укрылась шарфом и спокойно, будто в маминых объятьях, уснула, надеясь проснуться в своей кроватке и увидеть улыбающихся родителей.

* * *

Наступило ясное утро. Девочка открыла глаза и поняла, что всё произошедшее вчера — реальность. С того момента как нашлось папино кресло, ничего не изменилось. Немного полюбовавшись изумрудным озером и голубым горизонтом, девочка быстро собралась и продолжила путь. Нельзя было терять ни минуты.

Прямо перед ней стояла величественная гора, покрытая серым мхом и мелкими серебристыми цветами. Девочка обвязала себя верёвкой и, словно опытный альпинист, вскарабкалась на самую вершину. Открылся потрясающий вид.

— Надо же, как Вспышка изменила Мир!

Разделённая на островки звёздочка гусеницей тянулась к горизонту. Девять круглых бусинок соединялись одной тонкой ниточкой, на самом конце которой виднелся дом. Он казался совсем крохотным и навевал грустные мысли. Девочка вздохнула и опустила голову. Под ногами что-то блеснуло. Это был прозрачный кристалл, излучающий холодный голубой свет.

— Какой необычный! — произнесла она, подняла камень и посмотрела сквозь него на солнце. В кристалле заиграли голубые искорки.

— Вероятно, он драгоценный или волшебный. В опасном путешествии и то и другое может пригодиться, — смекнула девочка и убрала камень в карман плаща.

Она хотела идти дальше, но за горой дороги не было. Обратный склон тонул в бесконечном звёздном пространстве.

— Это всё? Не может быть!

Девочку охватила паника. Её взгляд заметался в поисках нового пути, но пейзаж оставался неизменным. С одной стороны — длинная гусеница дороги к опустевшему дому, а с другой — тёмная бездонная пропасть.

— Значит, я совершенно одна. Здесь нет никого, кроме меня, — растерянно проговорила она.

Глава 2. Рыжий комочек

Прошли годы. Девочка превратилась в Фею — обворожительную девушку с лазурными, блестящими, словно хрусталь, глазами и длинными чёрными ресницами. Что-что, а превращаться феи умеют. Печальную историю из детства она заперла в сундучок памяти, а ключ постаралась потерять. Но иногда ей становилось тоскливо, потому что рядом никого не было.

Из детской одежды она давно выросла. По счастью, в доме сохранился большущий шкаф с мамиными нарядами. В нём Фея обнаружила лёгкое бирюзовое платье, которое замечательно подходило к её глазам и подчёркивало стройность фигуры.

— В Мире, где никогда не бывает холодов, это — то что надо! — обрадовалась девушка. Ей нравилось, что платье развевается на ветру и, сливаясь с копной золотистых волос, создаёт иллюзию полёта. Довершал мистический имидж волшебный амулет, ловко изготовленный из кристалла, найденного на вершине горы. Днём камень искрился в лучах двух солнц, а вечером отдавал собранную энергию, рассеивая мягкое голубоватое свечение. Тогда девушка впадала в задумчивость, движения её становились медленными и плавными, а тонкие пальцы рисовали в воздухе замысловатые узоры.

Не стоит полагать, что новоявленная волшебница кормилась исключительно мечтами и свежим воздухом. Третий островок оказался воплощением вкусного и здорового питания.

Будучи высокой и гибкой, Фея без особых усилий срывала фрукты с деревьев чудесного трёхмерного сада. Ей достаточно было протянуть руку, чтобы получить на завтрак главный островной деликатес — спелую рамбеллу. Девушка очень любила этот сочный фрукт с красными хрустящими семечками. Его вкус напоминал сочетание груши, малины и мяты, а кожура была похожа на золочёную скорлупу пасхального яйца. Серебристые источники, бившие на лесных островках, давали такую чистую воду, какой не сыщешь во всей Вселенной. Даже родители разрешили бы пить её сырой.

Ой! Непослушная история из детства опять выскочила из сундучка памяти — и девушке стало грустно.

Чтобы не тратить время впустую, Фея каждое утро придумывала различные дела: гуляла по лесу и саду, купалась в озере, взбиралась на гору, чтобы оглядеть окрестности. Но самым важным в распорядке дня был поиск Предназначения!

Девушке не давала покоя мысль о том, что она упускает главное. Феями не становятся просто так, для собственного удовольствия. Во всём произошедшем должен быть смысл. И в страшной Вспышке много лет назад, и в её чудесном преображении, и даже в затянувшемся одиночестве.

Однажды, ещё маленькой, она обнаружила в доме странный предмет, укрытый толстой рогожей. Очевидно, и до Вспышки им не очень-то пользовались. Едва потянув за край рогожи, будущая Фея утонула в кудлатых облаках пыли и невольно чихнула. То, что она увидела под грубой материей, заставило её ахнуть. Там была огромная швейная машина! Чёрный массивный корпус с хорошо сохранившимся золочёным рисунком, гладкое, плавно движущееся колесо и мерцающая в темноте игла вызывали благоговейный трепет. Возникшие из сундучка памяти картины закружились в голове: бабушкины руки с натруженными, но по-прежнему лёгкими пальцами, игла, пляшущая в объятьях стальной лапки, а в ушах… В ушах молоточками рассыпался знакомый стрекот швейной машины. Ей тогда казалось, что внутри прячется малюсенький кузнечик. Это он заставляет иголку плясать, а нитку метаться из стороны в сторону. Это кузнечик без устали работает в самом сердце механизма и стрекочет, стрекочет, стрекочет…

Девочка осмотрела швейную машину, тщательно протёрла от пыли и смазала некоторые детали, которые, по её мнению, в этом нуждались, но запустить механизм не смогла. Все попытки были тщетны. Кузнечик молчал.

* * *

По вечерам девушка часто разглядывала звёздное небо. Особенно её привлекала таинственная планета, которая издалека была похожа на голубой шар. Давным-давно папа что-то рассказывал о ней. Папа любил рассказывать о звёздах. Он сажал будущую Фею на колено и раскрывал толстую книгу с цветными картинками — «Атлас звёздного неба». Девочка водила пальчиком по глянцевым страницам и вслед за отцом шептала непонятные, напоминающие древние заклинания имена небесных тел.

Фея нахмурилась, стараясь представить нужную картинку из атласа.

— Земля… — мечтательно прошептала она, вглядываясь в чёрный бархат ночного небосвода.

Да, это была планета Земля. Там был Мир людей, с которыми она очень хотела познакомиться. Девушке было интересно, как они живут, общаются, радуются и грустят. Но особенно её интересовали маленькие жители Земли — дети.

«Они все такие разные… Со своими чувствами, эмоциями и желаниями… — думала Фея. — Чем я могу им помочь? Что полезного могу для них сделать?» — размышляла она.

С далёкой розовой звёздочки, точнее, того, что от неё осталось, люди казались ей беззащитными и ранимыми. Почему девушка так думала? Возможно потому, что ей не хватало семьи. Она очень тосковала по любви, ласке и дружбе, а люди напоминали ей о детстве и родителях.

* * *

Однажды Фея гуляла по трёхмерному саду среди розовых кустов с золотыми бутонами. При свете дня они раскрывались, и сладкий аромат окутывал весь островок. Тычинки цветов, словно усики бабочек, вибрировали на лёгком ветерке, издавая тихую мелодию. На золотистых листочках раскачивались синие и зелёные божьи коровки, а вокруг прыгали на длинных ножках розовые птицы-циклопики — нечто среднее между земными воробьями и фламинго, только с одним большим глазом над клювом. Всё здесь было нереальным, сказочным, одновременно похожим на земное и отличающимся от него.

Вдруг девушка увидела в небе светящийся комочек. «Неужели над жемчужиной взошло третье, жёлто-оранжевое, солнышко?» Сгорая от любопытства, Фея помчалась к нему. Когда она была почти у цели, «солнышко» резко взмыло вверх и, замерев на секунду, стало плавно опускаться, издавая мяукающие звуки. Только подойдя вплотную, Фея поняла: «солнышком» был маленький рыжий котёнок, парящий в воздухе словно пёрышко.

— Ты чей? — спросила девушка.

— Ничей, — ответил котёнок, и слезинка бусинкой скатилась по мохнатой мордочке.

— Разве такое возможно? — удивилась девушка. — Ты же котёнок, у тебя должен быть кто-то.

— Не знаю. Когда я родился, то сразу стал носиться по ветру, и никто не мог меня удержать. Я пролетел тысячи километров. Я видел Вселенную, а в ней — много разных планет. Но ни по одной не сделал ни шагу. Когда я вырасту и стану тигром, то потяжелею и смогу ходить, а не витать в облаках! — с гордостью заявил он.

Девушку порадовала находчивость котёнка. Одно огорчало: даже выросшие летающие котята не становятся ходячими тиграми, а превращаются в летающих котов. В ней проснулось желание помочь бедному фантазёру. Фея чувствовала, что именно их объединяет и притягивает друг к другу. Они оба были ничьи.

* * *

Пока котёнок рассказывал о своих путешествиях, Фея успела хорошенько его рассмотреть. Новый знакомый был огненно-рыжим, а концы его лапок — белыми, словно одетыми в тапочки с отверстиями для острых золотистых коготков. На мохнатом животике явственно вырисовывалась белая восьмёрка — знак бесконечности, а на лбу светилось белое пятнышко.

«Для чего бы оно? — подумала девушка и посмотрела на небо. — Может, стоит прикрепить к этому пятнышку звезду, и котёнок остановится? Хорошая плотная звезда придаст ему вес».

Эта идея увлекла её. Просто ради эксперимента — а вдруг получится? — Фея протянула к звёздам указательный палец, выбирая подходящую, и сосредоточилась.

— Взять! — скомандовала она еле слышно и зажмурила глаза. Девушка никогда раньше не ловила звёзды, но верила, что если чего-то очень захотеть, то обязательно добьёшься. Главное, чтобы это «чего-то» служило силам добра.

Внезапно из указательного пальца вырвался яркий луч и заметался по небу. Сказывалось отсутствие волшебного опыта. Луч то появлялся, то исчезал, но девушка была непреклонна: «Всё получится, всё получится», — бубнила она себе под нос. Старания не прошли даром. Фее удалось поймать и поднести ко лбу котёнка небольшую аккуратную звёздочку. Теперь предстояло какое-то время удерживать её на месте, чтобы она успокоилась и свыклась с новым владельцем. Терпение и силы уже кончались, когда звезда вдруг растворилась, а на пушистой шерсти стали одна за другой проступать светящиеся линии, сплетающиеся в звёздные лучи. Обалдевший от неожиданности котёнок рухнул Фее прямо на шею.

— Получилось! — воскликнула девушка. — Я научилась творить добрые дела! Теперь я самая настоящая фея!

Котёнок не мог поверить, что его мечта сбылась. От радости он замурчал, как трактор, а золотистые коготки невольно вцепились в длинные волосы девушки.

Это мгновение объединило их навсегда.

— Я тоже очень рада, но ты не мог бы полегче? — тактично намекнула Фея.

— Прости! Я никогда ещё не сидел ни у кого на шее, — смутился котёнок и ослабил хватку.

Фея обняла его, всем своим видом давая понять, что нисколько не сердится, и предложила:

— Хочешь, будем жить вместе?

— Конечно хочу! Ты моя спасительница, из тебя получится верный друг тигра! — уверенно ответил котёнок.

Фее не хотелось разрушать фантазии котёнка, и она решила схитрить:

— Ты обязательно станешь тигром, но пока ты ещё мал, я буду звать тебя Когтигрёнок, хорошо? В честь твоих чудесных цепких коготков.

Котёнок пошевелил пышными усами и ответил:

— Хорошо! Это вторая прекрасная новость за день.

Фея и Когтигрёнок отправились домой, болтая на самые разные темы. Ещё бы, ведь они наконец-то нашли того, с кем можно поговорить! Котёнок рассказывал Фее про красоты далёких Миров, которые он видел, пока скитался по Вселенной. А Фея рассказывала котёнку про годы, проведённые на розовой звёздочке до Вспышки, про день, когда всё случилось, и про своё путешествие на вершину горы, откуда она разглядела дивный, но такой одинокий Мир…

Глава 3. Милый дом

Когтигрёнок увидел огромный стеклянный дом с белыми колоннами и застыл от изумления. Роскошный дворец — а в кошачьем понимании это был именно дворец, — никак не вязался с рассказом о разрушительной Вспышке, который поведала Фея по дороге. Котёнок подозревал, что без волшебства дело не обошлось, и оказался отчасти прав. Исследуя магические возможности горного кристалла, Фея открыла в нём чудесную силу. Если что-то хорошенько себе представить, а потом посмотреть на это через одну из искрящихся граней, то объект приобретал желаемые черты. С воображением у Феи был полный порядок, и она комнату за комнатой стала восстанавливать родительский дом. Прошлый, разрушенный, её больше не устраивал. В старом доме ей всегда не хватало света. Теперь Фея впустила в него лучи сразу двух солнц, перемешивая и сплетая их в затейливые орнаменты. Сначала она слегка увеличила окна. Этого вполне хватило бы для стаи золотистых и розовых солнечных зайчиков, но у Феи были грандиозные планы. Постепенно окна становились больше и больше, пока не заняли почти все стены целиком. Так получился стеклянный дворец, наполненный радостью.

У порога Фея впервые выпустила котёнка из рук.

— Теперь ты будешь жить здесь! — сказала она, распахивая перед ним двери.

Когтигрёнок неуверенно шагнул в прихожую и тотчас потерял равновесие. Непослушные лапы предательски разъехались в стороны, и он плюхнулся на пол, раскрашенный солнечными лучами.

Фея засмеялась и сказала:

— Смелее! Теперь ты точно не улетишь!

Котёнок собрался с силами и напористо, совсем по-тигриному, зарычал:

— Мр-р-ряу-у-у!

Боевой клич придал уверенности. Он приободрился, его лапы окрепли и заняли исходное положение.

— Мр-р-ряу-у-у! — вновь прорычал Когтигрёнок и двинулся вперёд.

Сперва одна рыжая лапа перенеслась через тонкий малахитовый порожек, затем другая последовала её примеру, и вот уже все четыре лапы уверенно зашагали по радужному полу.

Это были первые настоящие кошачьи шаги. Довольный результатом Когтигрёнок сделал кувырок и промяукал:

— Теперь я верю, что не улечу. Ого! Какой большой дом!

Котёнку не терпелось осмотреть каждый уголок нового жилища. Но, как любой маленький ребёнок, едва завидев разноцветные солнечные зайчики, он забыл про всё на свете и заскакал вместе с ними по залу.

Фея предположила, что котёнок голоден, и, пока он играл, отправилась за «звёздным молоком» — густым соком рамбеллы, смешанным с капельками росы. Вернувшись, она застала Когтигрёнка спящим. Рыжий котёнок свернулся клубочком на красном мамином шарфе, который сразу приметил, войдя в дом. Фея наклонилась к малышу, поставила перед ним миску с лакомством и прислушалась. Котёнок громко сопел. Она погладила пушистую шёрстку: «Как странно… ещё утром я была совсем одна, но вдруг именно сегодня случилось чудо: я обрела волшебный Дар и в придачу получила кота!»

Глава 4. Швейная машина

И действительно: девушка превратилась в самую настоящую фею. Она обрела волшебный Дар, узнала, как им пользоваться, и поняла, что самое главное в магии — это искреннее желание.

День закончился, но впечатления не отпускали Фею. Несмотря на поздний час, её глаза были широко открыты, а сознание оставалось настолько ясным, что заснуть не получалось даже в обнимку с урчащим котом.

Девушка вскочила с кровати и побежала в комнату, где хранилась швейная машина. Фея никак не могла взять в толк, почему она не может запустить механизм, как это делала бабушка. В комнате царил полумрак. На стенах играли блики ночных звёзд, а на полу белым ковром лежал луч холодного лунного света. Луну Фея наколдовала сама. Два разноцветных солнца — штука замечательная. Они позволяли играть круглые сутки без перерыва на сон, и, пока Фея была маленькая, это её страшно забавляло. Но когда она выросла, то поняла, что мечтать лучше всего при Луне, и наколдовала ночь.

Задумчивая, стеснительная Луна появлялась, когда оба солнца покидали небосвод. И тогда трёхмерный сад, лесные поляны, озеро и гора обретали небывалый, мечтательный вид. Преображался и стеклянный дом Феи.

Старинная, украшенная крупными бусами хрустальная люстра парила в воздухе без всяких креплений. Она давно перестала светить, но под действием лунных чар вновь вспоминала молодость и озаряла отражённым светом середину комнаты, где как раз стояла машина. Фея медленными шагами подошла к ней, вздохнула и произнесла:

— Нужно попробовать. У меня хватит сил и желания. Я смогу!

Она старательно оживила в памяти ощущение, возникшее при поимке звезды для Когтигрёнка, и направила указательный палец на блестящую стальную иглу. Но ничего не произошло. Ни с первого раза, ни со второго, ни с двенадцатого. Фея не расстраивалась и не сдавалась. Опустив руку, она подняла глаза к небу и попросила кого-то всемогущего, кто, по её мнению, обязательно должен там находиться:

— Если вы на меня смотрите, дайте мне силы! Мне очень страшно. Я не знаю, как жить дальше, если у меня не получится.

Небо ответило ледяным молчанием.

Фея заходила по комнате, собираясь с мыслями. Неожиданно раздавшийся голосок заставил её вздрогнуть и выйти из оцепенения. В дверях стоял Когтигрёнок. Он широко зевнул и сказал:

— Без меня ничего не выйдет.

Котёнок начал фразу, не закончив зевок, поэтому у него получилось «безменяу», и Фея рассмеялась.

— Да, ты важная персона, которая ещё не проснулась. Но с чего ты решил, что сможешь помочь?

— Не я, — уверенно промяукал рыжий, — а твоё доброе дело.

Веселье сменилось беспокойством. Фея внимательно посмотрела на друга. Звёздочка, подаренная ею накануне, подозрительно ярко блестела. «Уж не заболел ли он? — испугалась девушка. — Точно! Заболел и стал бредить!»

Но Когтигрёнок уверенно продолжал:

— Разве ты не знала, что наши добрые дела превращаются в звёздочки и освещают нам дорогу? Чем больше добрых поступков совершил, тем светлее путь. А тот, кто никому ничего хорошего не сделал, плетётся в темноте и расшибает лоб о твёрдые предметы.

Котёнок машинально потёр место, на котором красовалось недавнее приобретение.

Житейская мудрость маленького пушистика удивила Фею, но возразить было нечего. Звёздочка засияла ярче.

Только тут девушка заметила, что амулет, висящий на шее, ожил и замерцал голубоватым светом, отзываясь на сигнал звёздочки. Вещь, которую она считала милой безделицей, полезной разве что для дизайна помещений, явно давала о себе знать. «Ничто не бывает в жизни просто так. И кристалл, случайно оказавшийся под ногами, и швейная машина, чудом уцелевшая при Вспышке, и волшебный Дар, и, наконец, рыжий философ, буквально свалившийся на меня с неба! Всё это неспроста, ох, неспроста!» — решила Фея и приступила к делу.

На этот раз яркий, словно молния, луч с невероятной скоростью вырвался из пальца, и девушка с огромным трудом направила его на иглу. Рука налилась тяжестью. Луч наделил швейную машину неведомой энергией, заставив её светиться изнутри. Свет набирал силу, пока не засверкал так, будто в комнате родилось новое, невероятно мощное солнце!

Энергия переполняла машину. Казалось, та вот-вот лопнет. Но вместо этого старинный механизм стал увеличиваться в размерах.

Бах!

И световая волна отбросила Фею назад, к стеклянной стене.

«Ого! Полёты не входили в мои планы!» — только и успела подумать волшебница перед тем, как потерять сознание. Луч разбился на множество мелких искр и осколками рассыпался по комнате.

Когда Фея очнулась, то увидела на месте обычной швейной машины целый завод. Его основу составлял знакомый чёрный с золотыми узорами корпус, увешанный со всех сторон приспособлениями и механизмами, слева разместился деревянный ткацкий станок, а справа — огромная бочка, доверху наполненная мотками шерсти, обрезками разноцветной материи и прочими полезными мелочами. Отдельно располагался ящик с бесчисленным количеством швейных инструментов, назначения которых Фея до конца не знала. Она с удивлением разглядывала нежданное богатство, пока тоненький писк откуда-то сверху не заставил её посмотреть на потолок.

Люстра, потерявшая способность светиться самостоятельно, вновь вспыхнула сотней давно перегоревших лампочек! Даже не сотней, а сто одной лампочкой. Правда, сто первая отчаянно дрыгалась и пищала. Фея зажмурила и открыла глаза. «Это последствия шока, это сейчас пройдёт…» — уговаривала она себя. Но сто первая лампочка не переставала дрыгаться и пищать:

— И-и-и… И-и-и… Сними-и-и меня, пожалуйста!

— Когтигрёнок, милый! Как ты туда попал?! — Фея всплеснула руками и бросилась за стремянкой.

— Я опять улетел. Сними меня скорее, я больше не буду! — лепетал перепуганный котёнок.

Девушка легко взбежала по ступенькам видавшей виды стремянки и аккуратно отцепила рыжего летуна.

— Ты ни в чём не виноват. Приключилось такое, что и мне самой пришлось полетать. Ты не ушибся?

Ощутив тепло человеческих рук, будущий тигр перестал дрожать и принял прежний самоуверенный вид.

— Так. А здесь что у нас? — деловито спросил он. — А как оно называется? А на чём это работает? А что мы будем с этим делать?

Фея была бы рада ответить на все вопросы, если бы сама хоть чуточку разбиралась в произошедшем.

— Стой, стой, стой! Сколько вопросов! Думаешь, я знаю ответы? — попробовала она успокоить рыжего непоседу.

— А я думаю, надо ещё раз запустить эту мощную машину! — захорохорился Когтигрёнок. — Тогда всё выяснится.

— Может, не надо? Мы ещё после прошлого раза не прибрались, — взмолилась Фея, рассматривая груды осколков волшебного луча.

— Не выдумывай и не бойся, я же с тобой! — не унимался котёнок. — Разве тебе не интересно? Может, в ней и есть твоё Предназначение?

«А ведь верно. Когтигрёнок прав, начинается самое интересное, — подумала Фея. — Но что за странный шум в ушах?»

— Ты слышишь? — шепнула она с тревогой.

— Ещё бы не слышать! — отозвался Когтигрёнок. — Какой-то сверчок из трёхмерного сада заблудился и стрекочет вовсю. Надо его отправить назад с первой бабочкой.

Фея прислушалась. Звук исходил из глубины механизма.

— Нет, это не сверчок… Это сердце швейной машины. Она ожила!

Фею охватило радостное волнение.

Взъерошенный котёнок моментально забыл о пережитых неприятностях.

— Тогда вперёд! За дело! — заорал он. — А приберёмся потом. Чего каждый раз прибираться?

Глава 5. Белый мех

«С чего бы начать?» — раздумывала Фея. Она понимала, что никакое шитьё не может обойтись без материала, поэтому её взор обратился к ткацкому станку.

Девушка принялась искать подходящие нитки, но все они были слишком коротки и годились скорее для вышивки или латания заплат.

Любопытный Когтигрёнок суетливо бегал вокруг.

— Рыженьких нет? А беленьких?

Маленькому помощнику очень хотелось, чтобы нечто волшебное было похоже на него. В итоге котёнок устал и улёгся на ковёр из лунного света. Он потянулся, выпустив золотистые коготки, и случайно зацепил лунную ворсинку. Та отделилась от ковра и, следуя за кошачьим коготком, стала превращаться в невесомую белую нить.

— Мр-р-ряу-у-у! — зарычал Когтигрёнок так громко, что Фея выпустила из рук очередной моток мулине.

— Лунные нитки!

Слава коготкам! — победоносно голосил котёнок.

Фея изумлённо глядела на второе чудо, которое сумел сотворить её подмастерье. Не зря, ох, не зря котёнок получил имя в честь своей необыкновенной цепкости!

— Ай да умница!

Фея подхватила из лап Когтигрёнка серебристую нить и подняла указательный палец правой руки. Впервые она не испытала никакого трепета, будто магия входила в комплекс утренней гимнастики. Луч появился сразу, его свечение было ровным и спокойным. Он смирился с силой своей обладательницы и полностью подчинился ей. Фея попробовала пошевелить рукой. Движения давались легко, луч плавно заскользил по потолку, спустился по стеклянной стене и остановился на ткацком станке.

— Ткать! — тихонько, но отчётливо приказала девушка.

Станок заработал. Защёлкал челнок, замелькали нити. Показалась ткань ослепительной белизны. Фея дотронулась до сверкающей поверхности. Пальцы утонули в мягком ворсе.

— Это же мех! — удивлённо воскликнула она. — Прекрасный лунный мех! Такого даже на Большой Медведице не сыщешь!

Чудесное полотно прибывало и прибывало, и вот уже пушистые белые волны заколыхались на полу.

— Как его остановить?! Он же нас с ног до головы заткёт! — верещал Когтигрёнок, отдёргивая лапы.

Фея находилась в замешательстве. «Запустить волшебные механизмы оказалось половиной дела. Обязательно должно быть заклинание, которое их останавливает. Иначе и правда заткёт», — забеспокоилась она.

Перебрав в голове подходящие волшебные слова, Фея вытянула указательный палец в сторону распухшего от лунного меха валика и повелительно произнесла: «Достаточно!»

Щёлканье челнока замедлилось, а затем и вовсе стихло. Станок покорно остановился.

Котёнок восхищённо мяукнул:

— Как ты узнала волшебное заклинание?!

— Я не знала никаких заклинаний, просто решила: раз волшебство моё, то и правила устанавливаю я, и заклинания придумываю тоже я. «Хватит» звучит неуважительно, а «перестань» — грубо. Я выбрала «достаточно». По-моему, вполне вежливо.

— Вполне, вполне… — одобрительно закивал котёнок.

Фея поманила мех пальцем, а когда он приблизился, отправила к швейной машине. Полотно ловко поползло по указанному адресу, сгибаясь и вытягиваясь, словно огромная гусеница. Фея пошла за ним. Она ощущала себя на седьмом небе от счастья.

Следом, спотыкаясь и падая, бежал Когтигрёнок. Он страшно боялся пропустить что-то важное и тараторил без умолку:

— А мы сейчас куда? Ой! А мы сейчас чего? Ай! Хочу посмотреть! Мне не видно! Возьми, возьми меня на ручки!

Фея остановилась и обернулась. Вид у взъерошенного котёнка был потешный.

— Ладно, запрыгивай, — улыбаясь, сказала она, — только не мешай, пожалуйста! И никаких вопросов, а то от твоей болтовни я забываю, как меня зовут.

— А как тебя зовут? — спросил котёнок, удобно устраиваясь на плече.

Наступила неловкая пауза.

— Прости, это последний вопрос. Но он очень-преочень важный.

— Фея… — неуверенно ответила Фея.

— Нет. Фея — это не имя. Всё равно если бы я представлялся котёнком. Раньше у меня не было имени, потому что никого рядом не было и никто не звал. Но теперь, когда появилась ты, потребовалось имя, и я стал Когтигрёнком. Поняла?

Фея с грустью подумала, что её маленький друг опять прав. Имя появляется, когда рядом есть кто-то близкий и тёплый, а когда никого нет, то имя ни к чему. Вот и она прожила долго-долго одна — без родителей, без друзей, без имени.

— У меня нет имени, — со вздохом призналась она. — Я одинокая безымянная Фея.

— Но раньше? Раньше-то, до Вспышки? Когда были мама, папа, собаки, кошки? Как они тебя называли?

Фее пришлось напрячь всю свою память и добавить немножко известного колдовства, чтобы история прошлого выскочила из запертого сундучка.

Но на этот раз сундучок наотрез отказался выдавать секрет.

— Выходит, ты его потеряла, — заключил Когтигрёнок.

— Выходит, потеряла, — подтвердила Фея.

Увидев, что Фея расстроена, котёнок потёрся о её руку и ласково промяукал:

— Не горюй, я помогу тебе найти Имя. А пока пусть будет Фея. Мне нравится!

* * *

Основной чудодейственный механизм терпеливо ждал своей очереди, поблёскивая в полумраке остриём стальной иглы. Полотно смирно лежало на столе. Что делать дальше, Фея не знала, но полностью доверилась собственной интуиции и прозорливости рыжего друга.

— А как называется то, чем мы сейчас занимаемся? — не унималось любознательное животное.

— Папа назвал бы ерундой, а бабушка называла рукоделием.

— Хм. То есть мы сейчас должны сделать руки? — предположил котёнок.

— Точно! Сделать руки! Ты необычайно мудр для своих лет! — похвалила его Фея. Заклинание возникло само собой: — Руки-крюки! — скомандовала она, и из швейной машины моментально выскочили три тонких изгибающихся железных прута с шустро шевелящимися пальчиками.

Это были руки! Одна держала карандаш, другая звонко лязгала портновскими ножницами, а третья… в третьей ничего не было, но она указывала двум другим, что и как нужно делать. В волшебстве всё устроено разумно. Если вы думаете, что третьи руки не нужны и это лишний никчёмный инструмент, оглядитесь вокруг. Мир буквально держится на третьих руках!

Закипела работа. Рука с карандашом быстро и чётко рисовала пунктирные линии.

— Выкройка, строчка, обмётка… — вспоминала девушка бабушкины слова, каждое из которых тянуло на полновесное заклинание.

— Голова, туловище, лапки… — вторил ей Когтигрёнок, демонстрируя знание игрушечной анатомии.

Первая рука вырезала части выкройки, вторая составляла детали мехом внутрь и засовывала под иглу. Третья, руководящая, рука опускала зажим и придерживала ткань, чтобы строчка не сбивалась с контура. Эту тонкую операцию она не могла доверить никому. Стальная игла с белой сверкающей нитью сделала первые робкие стежки и, почувствовав уверенность, пошла по намеченной карандашом тропинке. Руки действовали споро, их движения приобрели слаженность. Раздобытые в бездонной бочке горсти опилок с морскими камушками быстро придавали заготовкам объём.

* * *

Работа подходила к концу. Рука-начальница в последний раз нырнула в бочку, вытащила оттуда круглый столик, похожий на крепко сбитый грибок-боровичок, и торжественно возложила на него результат волшебного труда.

— Ого! — всплеснула руками Фея. — Это же болванка медведя!

Кот спрыгнул с её шеи, осторожно подошёл к сияющему лунным светом существу и принюхался.

— Медведями не пахнет. И с чего ты взяла, что он болван? Мы не можем судить о его умственных способностях, пока он молчит.

Фея снисходительно улыбнулась.

— Болванка, милый, вовсе не означает болвана. Это швейная заготовка: почти медведь, только без глаз и носика.

— Но почему такой странной формы? И почему именно медведь? — продолжал терзать расспросами Когтигрёнок.

— Это нам ещё предстоит выяснить, — ответила Фея и взглянула на любопытного собеседника. Её губы расплылись в улыбке.

— Ну-ка, посмотри на меня! Повернись к свету!

Через секунду она уже заливалась звонким смехом.

— Глаза… хи-хи-хи… Твои глаза!

— Что! Где! — всполошился котёнок.

— Они поменяли цвет… хи-хи-хи… они жёлтые! — хохотала Фея, едва держась за край столика.

— О, нет! Этого не может быть!

Теперь Когтигрёнка не интересовала болванка медведя. Он пулей помчался к зеркалу и стал внимательно разглядывать свои глаза. Котёнок не знал, плакать ему или смеяться. Если честно, ему понравился новый цвет. Будучи животным дипломатичным, он с гордостью произнёс так, чтобы Фея услышала в другом конце комнаты:

— Они не жёлтые. Они золотистые. Как раз к звёздочке и коготкам. Глядишь, и у меня откроется новый Дар… хи-хи-хи!

— Я тоже, тоже хочу посмотреть. Я очень хочу глазки… — внезапно вмешался кто-то.

Когтигрёнок рванул назад и увидел Фею, сидящую на полу в полной растерянности. Она больше не смеялась. Раскрыв от удивления рот, девушка смотрела на болванку медведя.

* * *

Ночь подходила к концу. Лунный ковёр на полу постепенно таял, уступая место первым лучикам белого солнца. Сумрак рассеивался, но количество загадок не уменьшалось. Чем дальше наши герои проникали в тайну волшебных механизмов, тем больше вопросов возникало у любопытного рыжего котёнка и тем труднее Фее становилось на них отвечать.

Однако стремительная череда событий исчерпала силы Когтигрёнка. Он так устал от удивлений, восторгов и страхов, что рухнул рядом с массивной ножкой столика-грибка.

— Завтра… — жалобно промяукал он, — всё завтра…

— Что завтра, мой милый? — заботливо спросила Фея.

— Глазки, болванка… А сейчас я хочу спать! — захныкал котёнок.

— Ты отправляйся в постель, а я должна доделать работу.

— Ну-у во-от! Теперь меня никто не обнимет, не поцелует, не согреет в своих ладошках, не отнесёт в кроватку и не укутает в мягкий красный шарфик! Какая-то непонятная болванка тебе дороже меня? — Когтигрёнок капризничал самым некрасивым образом.

— Нет, мой дорогой. Но ты же слышал просьбу. Может, она хочет стать настоящим медведем? Неужели мы бросим того, кого создали своими… — Фея покосилась на швейную машину. Рука-начальница погрозила ей указательным пальцем. — …ну или почти своими руками? Мы просто обязаны сделать очаровательную мордашку с ясными глазками, аккуратным носиком и улыбчивым ротиком.

— Я уста-а-ал… — продолжал ныть котёнок. — Я не хочу делать ро-о-отик. Как же болванка могла что-то просить, если у неё нет ротика? — встрепенулся Когтигрёнок от неожиданного озарения.

После ночи фееричных превращений Фея перестала удивляться таким пустякам.

— Значит, мы научились слышать мысли вещей, что тоже неплохо.

— Ура-а! — вскочил Когтигрёнок. — Вот он, мой новый Дар!

Рыжий непоседа подбежал к загадочной игрушке из лунного меха и настойчиво потребовал:

— Давай! Подумай что-нибудь! Я немедленно хочу послушать твои мысли!

Но болванка молчала. То ли смутилась, то ли терпеливо ждала, когда её прошлая мысль станет реальностью.

— Я так и знал! У тебя и мозгов-то нет на две мыслиподряд! — в сердцах отрезал котёнок и потопал к обустроенному спальному месту.

— Вот и иди, маленький рыжий лентяй, без тебя справимся, — донеслось до его чутких ушей.

Когтигрёнок резко обернулся. Болванка неподвижно лежала на столе, а Фея замерла в раздумьях.

— Кто это сказал?! — возмутился он. Никто не отозвался.

Начиналась новая, неизвестная часть волшебства: оживление игрушки.

Глава 6. Рождение Первомедведя

Солнечный зайчик заплясал на носу у Феи, призывая очнуться. Девушка осмотрела комнату и не узнала её. Солнце изрядно потрудилось над интерьером. Стены и пол стали такими белыми, что слепили глаза. Только люстра — символ времени и постоянства — тихо покачивалась в воздухе, отражая в хрустальных гранях лазурь чистого, без единого облачка, неба.

Фея подошла к швейной машине и принялась разглядывать её. Механизм не издавал ни звука. Кузнечик в сердце машины поработал на славу и заслуженно дремал в стальных покоях. Фее захотелось поблагодарить его за службу, но она не знала, как это сделать. Девушка провела пальцем по гладкой поверхности корпуса и прошептала:

— Спасибо! Ты многому меня научил!

Болванка медведя лежала на столике-грибке, будто ждала, когда её возьмут в руки. Фея приподняла чудесное существо из лунного меха.

— Ого, какой ты тяжёлый! — удивилась она. — Можно подумать, что кроме материала и опилок в тебе есть нечто такое, что прибавляет вес. Мысли? Но откуда? Ты же ещё совсем ничего не знаешь о жизни. Душа? Но ты чист как младенец, а значит, и душа твоя должна быть легка как пёрышко.

Фея внимательно изучила болванку.

«Если пришить глаза и нос, получится очень симпатичный мишка. Но как? Разве я умею шить? А вдруг это умение передаётся по наследству? Надо попробовать!» — решила Фея и направилась в угол комнаты, где стоял высокий старинный шкаф.

Девушка распахнула резные дверцы с массивными бронзовыми ручками и увидела сразу перед собой сундук, который достался ей от бабушки. Фея с трудом дотащила его до швейной машины и отчаянным рывком взгромоздила на столик-грибок. Перед глазами заплясали искорки и поплыли фиолетовые круги.

«Уф-ф, сейчас бы перевести дух…» — подумала Фея и вспомнила о папином кресле, найденном в первый день после Вспышки.

Семейная реликвия, назойливо напоминавшая ей о далёком прошлом, одиноко стояла в противоположном углу и постепенно покрывалась светящимся налётом лунной пыли. Девушка заботливо протёрла спинку и сиденье. Показалась знакомая фисташковая обивка.

«Странно, почему я раньше не сидела в нём? — рассуждала Фея, пододвигая кресло к столику-грибку. Она с наслаждением погрузилась в мягкие пуфы и почти растворилась в них: — Какое удобное!»

Непослушная память снова выглянула наружу.

Фея вздрогнула от неожиданности:

— Я помню, — произнесла она вслух, — сидела! Когда-то в детстве у папы на коленях!

Фея ощутила загадочное свойство старых вещей возвращать память. Она даже вообразила, что так, по крупицам, сможет собрать утерянный Мир и найти семью. Милые сердцу вещи вновь подарили ей надежду.

— Да, да! Это обязательно случится, — уверенно заявила Фея, стараясь убедить себя в реальности безумной догадки. — А сейчас — за работу!

* * *

Открыв сундук, Фея обомлела. Чего там только не было! Перед ней раскинулись несметные россыпи пуговиц, бусинок, сушёных цветов, больших и маленьких моточков проволоки, звёздочек и разных безделушек. Отдельно в крышке располагались линейка и циркуль, клей и бесцветный лак, кисти и краски, карандаши и бумажки с уже готовыми эскизами.

Сердце издало гулкую дробь радости. Так, наверно, чувствует себя пират, который после долгих поисков откапывает заветные сокровища.

— Пожалуй, начнём с глаз, — пробормотала Фея, — ведь наш внезапный гость больше всего хотел видеть.

Она выбрала среди швейного изобилия небольшую, но довольно приметную пуговку-звезду и покрутила её в руках.

— Неплохо! — выдохнула Фея. — Теперь важно, чтобы ей нашлась подходящая пара.

Вы когда-нибудь пробовали искать в ворохе одежды парный носок? Если да, то прекрасно понимаете опасения Феи. Однако волшебство на то и волшебство, чтобы делать невозможные вещи простыми. Вторая пуговка того же цвета и калибра сама прыгнула Фее в руку.

— Ага, хорошо! Магические силы не оставляют меня. Но у глаз обычно бывают ресницы. Ничего подобного в сундуке нет… — растерянно прошептала Фея. Она взглянула на себя в зеркало, и идея пришла сама собой.

«Искусство требует жертв!» — воскликнула волшебница и, ловко взмахнув ножницами, отхватила локон золотистых волос. Немного коричневой краски — и над чудесными блестящими глазками возникли замечательные, завитые кверху реснички. Потом Фея вытащила линейку и измерила будущего медвежонка.

Ей стали понятны основные пропорции головы и туловища. В ход пошёл карандаш. Он плавно провёл овал прямо в центре белоснежной головы, а Фея вдела в игольное ушко коричневую нитку и вышила по образовавшемуся контуру нос. Она сделала ещё два стежка — получился миниатюрный ротик с лёгкой улыбкой.

— Отрезать нитку? — Фея уже привыкла проговаривать вслух каждое творческое решение. — Но тогда испортится вся композиция! А что если вот так?

Фея сделала ещё один стежок. Вышла родинка.

— Пожалуй, это придаёт ему некоторую пикантность. Лоск аристократизма!

Фея работала и говорила, говорила и работала, и вновь говорила с болванкой, как будто с живой. Из остатков коричневой нитки девушка сделала на лапках стежки, похожие на ноготки, а из мехового обрезка получился замечательный кокетливый хвостик.

— А зачем здесь краски? — недоуменно спросила Фея у болванки. Глазки неподвижно смотрели на девушку, но ротик не проронил ни звука.

— Раз ты не в курсе, будем действовать по интуиции.

Она смешала розовую краску с белой, обмакнула кисточку в получившийся тон и обвела вокруг носа.

— Хм… странная мордашка. Больше смахивает на поросёнка.

Пришлось снова взять кисточку и повторить процедуру, но уже с коричневой краской.

— Так-то лучше!

Чтобы краска на мордочке быстрее высохла, Фея добавила чуть-чуть лака.

— Быстро справилась, — похвалила она себя, когда недавняя болванка приобрела вид медведя. — Значит, я умею шить!

Хитрая память подсовывала ей очередные вопросы, подталкивая к новым открытиям. Фея удовлетворённо осмотрела игрушку. Вроде бы всё было готово, но чего-то не хватало.

— Сердца?! Конечно, сердца! У любого живого существа оно есть, именно этим живые отличаются от неживых, добрые от злых, отзывчивые от чёрствых.

Она отыскала в сундуке маленький клочок кожи, вырезала из него сердечко, выбрала тонкую золотую нить и пришила его к груди.

Иголка с золотистой ниткой ещё торчала из кожаного сердечка. Фея наклонилась и перекусила нить зубами. Вдруг глаза медведя стали темнеть, превращаясь из прозрачно-хрустальных в синие. Игрушка сделала глубокий вдох, и её ресницы удивлённо захлопали.

— Ты живой?! — удивилась Фея.

— Воз… воз… возможно, — осторожно ответил медведь, точно пробовал слова на вкус. — Ты же сама оживила меня, и я буду очень рад нашему знакомству, если скажешь, как меня зовут.

— А ты получился с большим чувством юмора, — восхитилась фея. — Если бы я знала!

— Не знаешь моего имени? Я же твоя живая игрушка! А кто должен знать? Скажи, я пойду спрошу, — продолжал говорить медведь. — Может, этот рыжий со звездой во лбу?

— Рыжий тоже не знает, — послышалось с порога. В комнату, зевая и почёсываясь, вошёл Когтигрёнок. Он застал конец разговора и включился в него в меру своего воспитания.

— Прости, я… мы просто не успели придумать, — попыталась Фея предотвратить ссору. Она поставила медведя на стол. Тот немного покачался и сел, свесив лапы.

— Еле стоит, а имя ему подавай, — недовольно буркнул котёнок.

— Милый мой! — строго сказала Фея. — Ты поначалу вообще не стоял, а летал как оглашённый. Так что будь, пожалуйста, поуважительней.

Собеседники замолчали.

Первым оживился котёнок: он выспался, и в его свежую голову идеи приходили охотней.

— Ты же его создала? — обратился он к Фее. — Вот и придумай ему фамилию или титул!

— Прекрасно! Пусть будет титул! — обрадовалась Фея. — Отныне и навеки нарекаю тебя Первомедведем — первым среди равных в династии медведей, призванных творить добро во Вселенной!

За неимением рыцарского меча девушка коснулась плеча живой игрушки портновской линейкой.

— А мне нравится! — хлопая ладошками, вскрикнул медведь. — Спасибо, дорогая Фея. Благодарю, мой новый рыжий друг, прости, не знаю, как тебя…

Котёнок поморщился.

— Друг, — фыркнул он. — Как игрушечный медведь может быть другом? Не ровен час — нападёт или, того хуже, съест.

Котёнок сделал испуганные глаза и спрятался за ножку стола.

— Ты притворяешься? — спросила Фея.

— Да. На случай, если моей жизни что-нибудь угрожает.

— Тебе ничто не угрожает. Я создала его сама, и это славный Первомедведь! — гордо сказала Фея.

— А это, — обратилась она к медведю, — Когтигрёнок. Он немного вредничает, но на самом деле он добрый и преданный. Не переживайте, вы обязательно подружитесь!

Мысль № 1

что хочу, то и думаю

Глава 7. Тайное место

Вопреки ожиданиям, жизнь в доме Феи постепенно возвратилась в размеренное русло. Девушка продолжила ежедневные прогулки по островкам. Только теперь она пристальней всматривалась в окрестности, надеясь отыскать весточки из прошлого. Маленькие друзья с удовольствием составляли ей компанию. Для новорождённого мишки цвета и ароматы островков были откровением, и он беспрестанно крутил головой, принюхивался, фыркал и ахал от изумления. Котёнок же испытывал наслаждение от обычного хождения по твёрдой поверхности. Было заметно, как при любом дуновении ветра он крепко впивается коготками в траву, боясь вновь умчаться по воздуху невесть куда. Иногда Фея уходила из дому одна. Она объясняла своё одиночество дальностью маршрута. Котёнку и мишке будет трудно выдержать поход на гору, и Фее придётся возвращаться раньше срока или нести своих попутчиков на руках. Друзья не любили надолго отпускать Фею, но постепенно привыкли и нашли себе занятия по душе.

Первомедведь довольно ловко для своей комплекции взбирался по гладкой ножке стула, останавливался на сиденье, чтобы сделать несколько глубоких вдохов, а затем неспешно, перекладинка за перекладинкой, как по лесенке, поднимался на самый верх. Он секунду балансировал на спинке и — опля! — перепрыгивал на подоконник. Мишка мог часами сидеть, упёршись лбом в холодное стекло и рассматривая заоконный пейзаж.

Ему нисколечко не было скучно. Утром поляну перед домом заливало ослепительным светом большое белое солнце, в полдень его сменяли мягкие оттенки розового, а к вечеру, когда спускались сумерки, из-за паутины облаков выкатывался таинственный блин Луны. Тогда деревья, травка и диковинные бабочки меняли цвета, и мишке казалось, что он попал на другую планету, где всё выглядит совсем иначе.

Котёнок в совершенстве освоил вязание. Несмотря на лень, он был очень смышлёным. Заметив, сколько шерсти каждый раз пропадает после процедуры вычёсывания, он крепко задумался. Шерсть, пускай даже вычесанную и не приносящую ему пользы, было очень жалко. Особенно жалко тончайшие ворсинки с пузика. Они напоминали пух и были очень тёплыми и мягкими. Когтигрёнок настойчиво требовал у Феи выдать ему волшебный механизм, превращающий шерсть в нитки.

— Грелка! Мне нужна грелка! — истошно завопил он, выдёргивая из гребня драгоценные волоски.

— Может быть, прялка, милый? — поинтересовалась Фея.

Когтигрёнок стеснительно улыбнулся:

— Ляпнуть глупость — не страшно. Важно, чтобы тебя правильно поняли.

Теперь после каждого вычёсывания котёнок забирал у Феи гребень и аккуратно раскладывал тоненькие шерстяные волокна в мешочки по цветам.

Когда выдавалась свободная минутка, они вместе безо всякого магического кристалла и волшебного луча садились к прялке и скручивали разноцветные нити для рукоделия. Спицы Когтигрёнку не требовались. Он так сноровисто орудовал золотистыми коготками, что ряды будто бы нарастали сами собой. Правда, единственным изделием, выходившим из-под его лап, были носки. А что вы хотели от маленького котёнка? Джемпера с кардиганом? Согласитесь, что котёнок, вяжущий носки, — уже научный феномен и требует уважения!

Однажды Первомедведь задержался на подоконнике дольше обычного.

— Какой тихий вечер, даже звуков не слышно. Так грустно сегодня, — мечтательно вздохнул он.

— Лицевая, изнаночная, лицевая, изнаночная, лицевая, лицевая, изнаночная… — бормотал Когтигрёнок. — Грустно только бездельникам и мечтателям, — заявил он, примеряя будущее носочное изделие к правой задней лапке. — У меня всегда есть чем заняться, потому и грустить некогда. От нас в доме полно шерсти — не пропадать же добру! А вдруг морозы? Или сырость? — назидательно говорил рыжий вязальщик не очень практичному медведю, хотя сам больше всего на свете боялся замёрзших лап и озябшего хвоста. — Да ты первый прибежишь ко мне с криками «Одень! Обогрей!»

Конец ознакомительного фрагмента.