Неточные совпадения
Из мрака, который сперва скрывал все предметы в окне, показывались понемногу: напротив — давно
знакомая лавочка, с фонарем, наискось — большой дом с двумя внизу освещенными окнами, посредине
улицы — какой-нибудь ванька с двумя седоками или пустая коляска, шагом возвращающаяся домой; но вот к крыльцу подъехала карета, и я, в полной уверенности, что это Ивины, которые обещались приехать рано, бегу встречать их в переднюю.
Самгин мог бы сравнить себя с фонарем на площади: из
улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже не приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти
знакомое, вычитанное из книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому факту отрицательно, однако не представлял, как он будет говорить о нем.
Раза два, вечерами, Самгин выходил подышать на
улицу, и ему показалось, что
знакомые обыватели раскланиваются с ним не все, не так почтительно, как раньше, и смотрят на него с такой неприязнью, как будто он жестоко обыграл их в преферанс.
Вечерами Самгин гулял по
улицам города, выбирая наиболее тихие, чтоб не встретить
знакомых; зайти в «Наш край» ему не хотелось; Варавка сказал о газете...
Все это Самгин припомнил вечером, гуляя по
знакомым, многократно исхоженным
улицам города.
Подумалось также, что люди,
знакомые ему, собираются вокруг его с подозрительной быстротой, естественной только на сцене театра или на
улице, при виде какого-нибудь несчастия. Ехать в город — не хотелось, волновало любопытство: как встретит Лидия Туробоева?
Парня осторожно положили поперек дороги Самгина, в минуту собралась толпа, заткнув
улицу; высокий, рыжеватый человек в кожаной куртке вел мохнатенькую лошадь, на козлах саней сидел
знакомый извозчик, размахивая кнутом, и плачевно кричал...
Лошади бойко побежали, и на
улице стало тише. Мужики, бабы, встречая и провожая бричку косыми взглядами, молча, нехотя кланялись Косареву, который, размахивая кнутом, весело выкрикивал имена
знакомых, поощрял лошадей...
По ночам Самгин ходил гулять, выбирая поздний час и наиболее спокойные, купеческие
улицы, чтоб не встретить
знакомых.
Прочитав утром крикливые газеты, он с полудня уходил на
улицы, бывал на собраниях, митингах, слушая, наблюдая, встречая
знакомых, выспрашивал, но не высказывался, обедал в ресторанах, позволяя жене думать, что он занят конспиративными делами.
Встретится ему
знакомый на
улице. «Куда?» — спросит. «Да вот иду на службу, или в магазин, или проведать кого-нибудь». — «Пойдем лучше со мной, — скажет тот, — на почту, или зайдем к портному, или прогуляемся», — и он идет с ним, заходит и к портному, и на почту, и прогуливается в противуположную сторону от той, куда шел.
Райский молчал, наблюдая Веру, а она старалась казаться в обыкновенном расположении духа, делала беглые замечания о погоде, о встречавшихся
знакомых, о том, что вон этот дом еще месяц тому назад был серый, запущенный, с обвалившимися карнизами, а теперь вон как свежо смотрит, когда его оштукатурили и выкрасили в желтый цвет. Упомянула, что к зиме заново отделают залу собрания, что гостиный двор покроют железом, остановилась посмотреть, как ровняют
улицу для бульвара.
Они прошли по лавкам. Вера делала покупки для себя и для Марфеньки, так же развязно и словоохотливо разговаривая с купцами и с встречными
знакомыми. С некоторыми даже останавливалась на
улице и входила в мелочные, будничные подробности, зашла к какой-то своей крестнице, дочери бедной мещанки, которой отдала купленного на платье ей и малютке ситцу и одеяло. Потом охотно приняла предложение Райского навестить Козлова.
Мы въехали в речку и пошли бродить по
знакомым уже рядам и
улицам.
Жаль будет покинуть
знакомый дом,
улицу, любимую прогулку, доброго человека.
С громом отворились ворота, бряцанье цепей стало слышнее, и на
улицу вышли конвойные солдаты в белых кителях, с ружьями и — очевидно, как
знакомый и привычный маневр, — расстановились правильным широким кругом перед воротами.
С детства Верочка любила ходить вместе с немой Досифеей в кухню, прачечную, погреб и кладовые; помогала солить капусту, разводила цветы и вечно возилась с выброшенными на
улицу котятами, которых терпеливо выкармливала, а потом раздавала по своим
знакомым.
В Вятке встретил я раз на
улице молодого лекаря, товарища по университету, ехавшего куда-то на заводы. Мы разговорились о былых временах, об общих
знакомых.
Его я встретил на углу какой-то
улицы; он шел с тремя
знакомыми и, точно в Москве, проповедовал им что-то, беспрестанно останавливаясь и махая сигареткой. На этот раз проповедь осталась без заключения: я ее перервал и пошел вместе с ним удивлять Сазонова моим приездом.
Когда совсем смерклось, мы отправились с Кетчером. Сильно билось сердце, когда я снова увидел
знакомые, родные
улицы, места, домы, которых я не видал около четырех лет… Кузнецкий мост, Тверской бульвар… вот и дом Огарева, ему нахлобучили какой-то огромный герб, он чужой уж; в нижнем этаже, где мы так юно жили, жил портной… вот Поварская — дух занимается: в мезонине, в угловом окне, горит свечка, это ее комната, она пишет ко мне, она думает обо мне, свеча так весело горит, так мне горит.
Нынешней зимой, в ненастный вечер, я пробирался через
улицу под аркаду в Пель-Мель, спасаясь от усилившегося дождя; под фонарем за аркой стояла, вероятно ожидая добычи и дрожа от холода, бедно одетая женщина. Черты ее показались мне
знакомыми, она взглянула на меня, отвернулась и хотела спрятаться, но я успел узнать ее.
Когда я был в ссылке в Вологде, то побил палкой чиновника Губернского правления за то, что тот преследовал на
улице знакомую мне барышню.
Встречаются на
улице даже мало
знакомые люди, поздороваются шапочно, а если захотят продолжать знакомство — табакерочку вынимают.
Он ушел, встретил на
улице знакомого кучера из той деревни, где был волостным писарем до поступления в училище.
Возвращаясь часу во втором ночи с Малой Грузинской домой, я скользил и тыкался по рытвинам тротуаров Живодерки. Около одного из редких фонарей этой цыганской
улицы меня кто-то окликнул по фамилии, и через минуту передо мной вырос весьма отрепанный, небритый человек с актерским лицом.
Знакомые черты, но никак не могу припомнить.
В этот день он явился в класс с видом особенно величавым и надменным. С небрежностью, сквозь которую, однако, просвечивало самодовольство, он рассказал, что он с новым учителем уже «приятели». Знакомство произошло при особенных обстоятельствах. Вчера, лунным вечером, Доманевич возвращался от
знакомых. На углу Тополевой
улицы и шоссе он увидел какого-то господина, который сидел на штабеле бревен, покачивался из стороны в сторону, обменивался шутками с удивленными прохожими и запевал малорусские песни.
Галактион дождался сумерок и отправился к Малыгиным. Он ужасно боялся, чтобы не встретить кого-нибудь из
знакомых, и нарочно обошел самые людные
улицы, как вор, который боится собственной тени.
Меня и не тянула
улица, если на ней было тихо, но когда я слышал веселый ребячий гам, то убегал со двора, не глядя на дедов запрет. Синяки и ссадины не обижали, но неизменно возмущала жестокость уличных забав, — жестокость, слишком
знакомая мне, доводившая до бешенства. Я не мог терпеть, когда ребята стравливали собак или петухов, истязали кошек, гоняли еврейских коз, издевались над пьяными нищими и блаженным Игошей Смерть в Кармане.
На привилегированных арестантов, когда их ведут по
улице или везут, ничто так неприятно не действует, как любопытство свободных, особенно
знакомых.
И Лемм уторопленным шагом направился к воротам, в которые входил какой-то незнакомый ему господин, в сером пальто и широкой соломенной шляпе. Вежливо поклонившись ему (он кланялся всем новым лицам в городе О…; от
знакомых он отворачивался на
улице — такое уж он положил себе правило), Лемм прошел мимо и исчез за забором. Незнакомец с удивлением посмотрел ему вслед и, вглядевшись в Лизу, подошел прямо к ней.
В одно погожее августовское утро по
улицам, прилегающим к самому Лефортовскому дворцу, шел наш
знакомый доктор Розанов. По медленности, с которою он рассматривал оригинальный фасад старого дворца и читал некоторые надписи на воротах домов, можно бы подумать, что он гуляет от нечего делать или ищет квартиры.
Регент в сером пальто и в серой шляпе, весь какой-то серый, точно запыленный, но с длинными прямыми усами, как у военного, узнал Верку, сделал широкие, удивленные глаза, слегка улыбнулся и подмигнул ей. Раза два-три в месяц, а то и чаще посещал он с
знакомыми духовными академиками, с такими же регентами, как и он, и с псаломщиками Ямскую
улицу и, по обыкновению, сделав полную ревизию всем заведениям, всегда заканчивал домом Анны Марковны, где выбирал неизменно Верку.
— На
улице, случайно. Он остановился со мной на минуту, опять просил быть
знакомым. Спрашивал об вас: не знаю ли я, где теперь вы? Ему очень надо было вас видеть, что-то сказать вам.
Впереди плыла в воздухе ограбленная крышка гроба со смятыми венками, и, качаясь с боку на бок, ехали верхом полицейские. Мать шла по тротуару, ей не было видно гроба в густой, тесно окружившей его толпе, которая незаметно выросла и заполнила собой всю широту
улицы. Сзади толпы тоже возвышались серые фигуры верховых, по бокам, держа руки на шашках, шагала пешая полиция, и всюду мелькали
знакомые матери острые глаза шпионов, внимательно щупавшие лица людей.
На
улице с нею здоровались слободские
знакомые, она молча кланялась, пробираясь сквозь угрюмую толпу. В коридорах суда и в зале ее встретили родственники подсудимых и тоже что-то говорили пониженными голосами. Слова казались ей ненужными, она не понимала их. Все люди были охвачены одним и тем же скорбным чувством — это передавалось матери и еще более угнетало ее.
Комната имела такой вид, точно кто-то сильный, в глупом припадке озорства, толкал с
улицы в стены дома, пока не растряс все внутри его. Портреты валялись на полу, обои были отодраны и торчали клочьями, в одном месте приподнята доска пола, выворочен подоконник, на полу у печи рассыпана зола. Мать покачала головой при виде
знакомой картины и пристально посмотрела на Николая, чувствуя в нем что-то новое.
На этот раз она не заметила
знакомого лица и, не торопясь, пошла по
улице, а потом наняла извозчика и велела отвезти себя на рынок.
Иногда, если и случался свободный, причем не заполненный час, то Ромашов, томимый скукой и бездельем, точно боясь самого себя, торопливо бежал в клуб, или к
знакомым, или просто на
улицу, до встречи с кем-нибудь из холостых товарищей, что всегда кончалось выпивкой.
Я вижу его с
улицы, подходящего даже к
знакомому мне сидельцу, который скромно стоит у окна, заложивши руки назад и не осмеливаясь присесть при «хозяевах».
Он ходит по
улице, навещает
знакомых и целый день лжет на основании данных, почерпнутых им из газеты Непомнящего 1-го.
В то же утро Анна Петровна встретила на
улице знакомого члена училищного совета, который нагло улыбнулся ей и сказал...
Так он и не притронулся к чаю. Просидел с час на верстаке и пошел на
улицу. Сначала смотрел встречным в глаза довольно нахально, но потом вдруг застыдился, точно он гнусное дело сделал, за которое на нем должно лечь несмываемое пятно, — точно не его кровно обидели, а он всем, и
знакомым и незнакомым, нанес тяжкое оскорбление.
Ту же щемящую скуку, то же отсутствие непоказной жизни вы встречаете и на
улицах Берлина. Я согласен, что в Берлине никому не придет в голову, что его"занапрасно"сведут в участок или обругают, но, по мнению моему, это придает уличной озабоченности еще более удручающий характер. Кажется, что весь этот люд высыпал на
улицу затем, чтоб купить на грош колбасы; купил, и бежит поскорей домой, как бы
знакомые не увидели и не выпросили.
В настоящий свой проезд князь, посидев со старухой, отправился, как это всякий раз почти делал, посетить кой-кого из своих городских
знакомых и сначала завернул в присутственные места, где в уездном суде, не застав членов, сказал небольшую любезность секретарю, ласково поклонился попавшемуся у дверей земского суда рассыльному, а встретив на
улице исправника, выразил самую неподдельную, самую искреннюю радость и по крайней мере около пяти минут держал его за обе руки, сжимая их с чувством.
Утро было прелестное.
Улицы Франкфурта, едва начинавшие оживляться, казались такими чистыми и уютными; окна домов блестели переливчато, как фольга; а лишь только карета выехала за заставу — сверху, с голубого, еще не яркого неба, так и посыпались голосистые раскаты жаворонков. Вдруг на повороте шоссе из-за высокого тополя показалась
знакомая фигура, ступила несколько шагов и остановилась. Санин пригляделся… Боже мой! Эмиль!
Санин бродил как ошалелый по местам, когда-то столь
знакомым, и ничего не узнавал: прежние постройки исчезли; их заменили новые
улицы, уставленные громадными сплошными домами, изящными виллами; даже публичный сад, где происходило его последнее объяснение с Джеммой, разросся и переменился до того, что Санин себя спрашивал — полно, тот ли это сад?
Встречаю как-то на
улице знакомого татарина, который рассказывает мне, что чайная фирма В. выписала из голодающих деревень Заволжья большую партию татар, которые за грошовое жалованье, ютясь с семьями в грязи и тесноте, работают по завертке чая.
Ночные прогулки под зимними звездами, среди пустынных
улиц города, очень обогащали меня. Я нарочно выбирал
улицы подальше от центра: на центральных было много фонарей, меня могли заметить
знакомые хозяев, тогда хозяева узнали бы, что я прогуливаю всенощные. Мешали пьяные, городовые и «гулящие» девицы; а на дальних
улицах можно было смотреть в окна нижних этажей, если они не очень замерзли и не занавешены изнутри.
Часто, проводив
знакомую покупательницу вежливыми поклонами и любезными словами, они говорили о ней грязно и бесстыдно, вызывая у меня желание выбежать на
улицу и, догнав женщину, рассказать, как говорят о ней.
Я наткнулся на него лунною ночью, в ростепель, перед масленицей; из квадратной форточки окна, вместе с теплым паром, струился на
улицу необыкновенный звук, точно кто-то очень сильный и добрый пел, закрыв рот; слов не слышно было, но песня показалась мне удивительно
знакомой и понятной, хотя слушать ее мешал струнный звон, надоедливо перебивая течение песни.