Неточные совпадения
Ее рассказы почти всегда
раздражали Лидию, но изредка смешили и ее. Смеялась Лидия осторожно, неуверенно и резкими
звуками, а посмеявшись немного, оглядывалась, нахмурясь, точно виноватая в неуместном поступке. Сомова приносила романы, давала их читать Лидии, но, прочитав «Мадам Бовари», Лидия сказала сердито...
Шепот ветра в моих ушах, тихое журчанье воды за кормою меня
раздражали, и свежее дыханье волны не охлаждало меня; соловей запел на берегу и заразил меня сладким ядом своих
звуков.
Карачунский издал неопределенный
звук и опять засвистал. Штамм сидел уже битых часа три и молчал самым возмутительным образом. Его присутствие всегда
раздражало Карачунского и доводило до молчаливого бешенства. Если бы он мог, то завтра же выгнал бы и Штамма, и этого молокососа Оникова, как людей, совершенно ему ненужных, но навязанных сильными покровителями. У Оникова были сильные связи в горном мире, а Штамм явился прямо от Мансветова, которому приходился даже какой-то родней.
Ты хочешь единения с народом? — прекрасно! выбирай проказу, ложись в навоз, ешь хлеб, сдобренный лебедой, надевай рваный пониток и жги книгу. Но не труби в трубу, не заражай воздуха запахом трубных огрехов! Трубные
звуки могут только
раздражать, а с таким непочатым организмом, как народ, дело кончается не раздражениями, а представлением доказательств.
Ноющий и жалкий писк лампочки
раздражал меня гораздо менее, чем
звуки, исходившие от моего приятеля.
Впрочем, эти
звуки не
раздражали меня: напротив, я был им почему-то рад!
Это «цце, цце!» сначала удивляло меня, потом стало
раздражать, потом уже доводило до тоскливого бешенства. В России таким
звуком подманивают свиней, на Кавказе им выражают восхищение, сожаление, удовольствие, горе.
Татьяна. Нет… Я в этот сезон едва ли буду ходить в театр. Надоело. Меня злят,
раздражают все эти драмы с выстрелами, воплями, рыданиями. (Тетерев ударяет пальцем по клавише пианино, и по комнате разливается густой печальный
звук.) Все это неправда. Жизнь ломает людей без шума, без криков… без слез… незаметно…
Она давно уже привыкла не подвывать музыке, но страстно-тоскливые, рыдающие и проклинающие
звуки невольно
раздражали ее: она в судорожных зевках широко раскрывала рот, завивая назад тонкий розовый язычок, и при этом на минуту дрожала всем тельцем и нежной черноглазой мордочкой.
Уже вечерело, последние лучи солнца, еще желтее и гуще, уходили из лесу, с трудом карабкаясь по вершинам. А внизу ровный белый сумрак как бы еще более настывал и синел. Звон колокольчика болтался густо и как-то особенно плотно, точно ударяли ложечкой по наполненному жидкостью стакану. Эти
звуки тоже
раздражали и тревожили нервы…
— До свидания, до свидания! — повторила m-me Патера своим игривым
звуком, который уже начинал слегка
раздражать Луку Ивановича. — Ах, ваша беседа кончилась? — крикнула она ему, немного привставая.
Этот вопрос о чае начинал их утро. С такими обязательными фразами Стягину было ловчее. Вера Ивановна не говорила ничего лишнего и как бы дожидалась всегда вопроса, но тон ее ответов он находил очень порядочным, и
звук ее голоса не
раздражал его.